Опасная любовь

Он расправил плечи, улыбнулся, и с его лица чудесным образом исчезли малейшие признаки недомогания.

— Слушай, я здоров как бык, ясно?

— Ты только делаешь вид, что здоров!

— Откуда ты знаешь, что я не делал вид, что болен, пару минут назад?

Кейт смерила его сердитым взглядом, а Джед как ни в чем не бывало направился в ту комнату, где устроили что-то вроде временной костюмерной. Она действительно не знала, заболел он или нет. Если только… И она воскликнула, догоняя Джеда:

— Да ты же сам не соображаешь, хорошо тебе или плохо, потому что у тебя жар!

Джед стоял посреди комнаты. Он только что снял брюки и бросил их кому-то из помощников костюмера. Другой помощник уже стоял наготове, чтобы подать ему шорты и футболку. Джед быстро переоделся.

— Здесь просто слишком душно. Черт побери, подумай сама: мне пришлось разыграть любовную сцену с подружкой режиссера, в летнюю жару, возле горящего очага! — И он добавил вполголоса:

— Не говоря уже о том, что ты не спускала с меня глаз. Между прочим, одного этого было достаточно, чтобы взмокнуть!

— Доктор Слокум выехал, — отрапортовала Анни, появляясь у Кейт за спиной.

— Перезвони ему еще раз, Анни, — велел Джед. — Он мне не нужен.

Кейт переглянусь с Анни, выразительно покачав головой, и вышла следом за ним на улицу. Влажным горячим воздухом было невозможно дышать. Недавно прошел очередной ливень, и теперь разогретая за день земля исходила густым паром. С сумерках он казался каким-то зловещим.

Кейт поспешно догнала Джеда, шагавшего к микроавтобусам, на которых группа собиралась вернуться в город.

— Мне наверняка станет легче после душа, — заверил он.

— А мне станет легче, если тебя осмотрит врач.

— Кейт, черт побери… — Он устало потер лоб.

— Да что ты так уперся, Джед?

— Я не хочу, чтобы из-за меня полетел весь график работы! — воскликнул он.

Джед и не думал шутить! Он стоял перед ней тяжелобольной и все равно собирался работать, потому что не желал быть обузой для остальных!

— Ох, Джед, — жалобно сказала Кейт, — ты же не виноват в том, что заболел! — Она обняла его и привлекла к себе. Господи, он весь горит! Недавно надетая футболка уже успела пропитаться потом. — Никому и в голову не придет заставлять тебя работать с такой температурой!

— Значит, я должен выздороветь быстрее, чем кому-то придет в голову, что я болен! — Джед слегка отстранился, и одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы почувствовать терзавшую его головную боль. — Я должен…

Кейт затихла и в течение нескольких минут ждала, что Джед поделится с ней своими чувствами. Ей так хотелось, чтобы он позволил себе быть честным — и с самим собой, и с ней.

Его талант был настолько убедительным, что мог искажать реальность, и Кейт никогда не знала наверняка, имеет ли дело с настоящим Джедом или с выдумкой.

Чувствует ли он на самом деле ту страсть, которую она читала в его глазах каждую ночь в минуты близости? Или он просто исполняет роль любовника — точно так же, как делал это недавно с Наоми?

Все, что делал Джед, оказывалось превосходным — даже чересчур для нормального человека. Вот только она все чаще стала замечать его излишнюю сдержанность.

Кейт считала, что Джед сдерживает себя даже в те минуты, когда занимается с ней любовью, и что его истинные чувства по-прежнему глубоко скрыты в глубине души.

И вряд ли среди этих чувств можно найти любовь.

Конечно, она не собиралась это выяснять. Хотя вынуждена была признаться себе, что любит его. Он был живой молнией, заключенной в человеческую оболочку. Один его взгляд говорил больше, чем долгие беседы при луне. Разве можно не влюбиться в него?

Но как можно его любить?

Как можно любить мужчину, если не представляешь, кто он такой?

Он все еще временами изображал перед ней Джерико Бомона, кинозвезду. И хотя это случалось не так часто, когда они оставались наедине, Кейт видела, что он то и дело начинает изображать Ларами. Словно раскусил ее слабость перед собственным персонажем.

Как будто она настолько глупа, что ничего не поймет.

А скрывал Джед многое — даже от самого себя. Внутри у него по-прежнему царили темнота и боль, и даже в то утро, когда он рассказал ей о смерти брата, Джед так и не коснулся своих собственных переживаний.

Хотя, конечно, она сама поступала не лучше. Джед постоянно пытался выспросить, что же случилось с ней в восьмом классе, а Кейт упорно избегала этой темы.

Джед заметил, что из Брандалл-Холла выходят остальные артисты, и осторожно высвободился из ее объятий.

— Я постараюсь изменить расписание, — пообещала Кейт. — Мы можем отложить те эпизоды, в которых вы с Сюзи будете сооружать убежище для Мозеса. Наверняка Сюзи тоже обрадуется, если сможет несколько дней отдохнуть.

— А я буду рад принять душ и завалиться в кровать. Мне даже не потребуется аспирин. Самое лучшее лечение — это ты и музыкальный центр с диском Гарта Брукса!

— Джед! — укоризненно рассмеялась Кейт, чувствуя, что краснеет.

В его глазах засветилась нежность.

— Ну как ты умудряешься краснеть после всего, что мы вытворяли на этой неделе?

— Идем! Тебе надо отдохнуть!

Глава 14

Сюзанна осторожно приоткрыла окно и прижалась лицом к жалюзи.

— Джамаль!

— Да!

— Сделай мне одолжение, — чуть слышно выдохнула она, — подойди к соседнему окну и загляни — только чтобы отец не увидел. Проверь, что он делает.

— Вроде бы у него работает телевизор…

— Знаю. Но ты… ты просто проверь — вдруг он заснул. Ладно?

— Как хочешь.

Джамаль растворился в ночной темноте, а Сюзанна приникла к двери в свою спальню и обратилась в слух.

Прошлой ночью отец вел себя как-то странно. То и дело стучал к ней в дверь и приставал с вопросами. Какими-то идиотскими вопросами по поводу сценария, полученного от ее агента. Любезной ему «Нудной вечеринки».

Джамаль постучал в окно как раз во время ее разговора с отцом, и она чуть не умерла от страха. Но отец ничего не услышал. А когда Сюзанне наконец удалось отделаться от него и запереться в комнате, Джамаль уже ушел — к ее полному отчаянию.

Вполне возможно, что отец пронюхал о ее ночных прогулках. Или он просто взбесился после разговора с ее матерью. Звонки от Ривы всегда выводили его из себя. Конечно, мама хотела поговорить с Сюзи — вот только дочь так и не успела подойти к трубке.

Она услышала, как вернулся Джамаль, и метнулась к нему.

— Он не спит, но, судя по всему, действительно смотрит кино, — прошептал юноша.

Ей не следует этого делать. Пока отец не заснет, она не может выбраться из трейлера без риска быть обнаруженной. Тем более что шестое чувство предупреждало Сюзи: в последнее время отец что-то заподозрил.

Господь свидетель — ей меньше всего хочется, чтобы отец снова разъярился. Разъярился из-за вещей, на которые она имеет полное право. Ей скоро исполнится шестнадцать лет. И тогда никто не посмеет запрещать ей гулять по вечерам. Никто не посмеет держать ее здесь взаперти и не заставит трястись от каждого шороха. Никто не вынудит ее делать что-то тайком.

Она ничего не могла поделать со своей тягой к Джамалю. Ей хотелось поговорить с ним. А может быть, даже поцеловать — не перед камерой и не на глазах сотни людей.

И Сюзанна решительно отодвинула занавеску и подняла жалюзи.

Она вылезла наружу, и Джамаль поймал ее и держал, помогая закрыть окно. Юноша поставил ее на землю, и она посмотрела на него снизу вверх.

На какой-то головокружительный миг его лицо оказалось совсем близко. И ей даже почудилось, что вот сейчас это случится. Он поцелует ее снова. Не так, как Мозес целовал Джейн, а как Джамаль поцелует Сюзи. Он поцелует ее, и обнимет крепко-крепко, и признается в любви. И она ответит ему, что тоже его любит.

Но вместо этого он отступил назад, подальше от нее.

— Что вчера случилось? Я стучал раза три, а ты не показалась?