Лукавый сексуальный лжец (ЛП)

улыбаюсь. – Ага, ты не одна этого хочешь. Марго молится об этом каждый

день.

– Это было бы ужасно неловко.

– А я, кстати, думаю, все было бы не так плохо, – возражаю я, и Харлоу в

ответ приподнимает брови. – Ансель отличный парень.

По молчанию Харлоу я понимаю, что удивил ее, хотя Миа тут нет, и

предполагалось, что я могу говорить откровенно и нечто совсем иное.

– К сожалению, не думаю, что это произойдет, – продолжаю я.

– Да ладно тебе, Люк, – говорит Харлоу. – Тебе нужно выбрать UCSD,

сам ведь знаешь.

– Я уже выбрал, – отвечаю я, мельком глянув на Лондон. Я еще не

говорил ей. Мне не хотелось поднимать этот вопрос, потому что он казался

слишком… серьезным. – В смысле, не приму предложение UCSD. Меня ждет

Боулт [имеется в виду Боулт Холл, юридическая школа в Беркли – прим.

перев.]. Правда я еще не дождался ответа от Йеля, но скорее всего поеду в

Беркли.

Лондон резко поднимает голову.

– Что?

От чувства вины у меня стынет кровь.

– Да, на прошлой неделе получил ответ из нескольких мест.

– Ну ничего себе, это же офи… – тут в сумочке Харлоу звонит телефон,

и, вынув его, она визжит, потом, извинившись, отвечает на звонок.

– Эй, ты, странная, – шепотом я зову Лондон. Когда она смотрит на меня,

продолжаю: – Ты собираешься объяснить, что тут происходит? Почему ты

сегодня как воды в рот набрала?

– Вчера вечером со мной случился мини-срыв или что-то типа того. На

тот момент у меня дома была Харлоу, мы немного поговорили, ну и вот.

Нахмурившись, я кладу на ее руку свою.

– Я рад – в восторге, если честно – что ты здесь, но я не про это. Что с

тобой сегодня?

– Я просто задумалась.

– Задумалась о че…

– Можно я останусь у тебя сегодня? – просит она, наконец встретившись

со мной взглядом.

– Сего…

– Я бы пригласила тебя к себе, – быстро перебивает она. – Но Лола

уехала сегодня утром, так что я устроила покраску стен. Там теперь жутко

воняет.

Не могу понять, то ли она хочет переждать у меня, пока краска не

высохнет, то ли хочет быть со мной, но в любом случае я за.

– Конечно. Да.

Она благодарно мне улыбается и снова наклоняется над едой. А я не в

состоянии от нее отвернуться. В тени становится лучше видно, что Лондон

немного поработала над своим внешним видом: слегка накрасилась, гладко

расчесала волосы и даже накрасила ногти.

– Лондон? – снова зову ее я.

Она поднимает голову, а я не знаю, как спросить, что у меня на уме.

«Почему ты так нарядилась»? Это слишком по-козлиному и подразумевает,

будто до этого она выглядела не так хорошо, а это не правда.

– Что? – спрашивает она, когда мое молчание затягивается.

– Ты сегодня очень красивая.

Усмехнувшись, она улыбается, глядя вниз на свой сэндвич.

– Молчи лучше.

– Нет, правда. У тебя же ведь потом не назначена встреча с каким-нибудь

парнем? – интересуюсь я, пытаясь выдать обаятельную улыбку.

Лондон смеется.

– Нет.

– А с девушкой? У меня широкие взгляды, но когда ты выглядишь, как

сейчас, мне ни с кем не хочется тобой делиться.

Ее улыбка становится шире, но потом тут же исчезает. Она убирает прядь

волос за ухо и притворяется, что хмурится, когда, не глядя на меня, шепчет в

ответ:

– Ну ты и идиот.

Вернувшись, Харлоу бросает телефон в свою сумку.

– Никогда не выходи замуж за рыбака, – заявляет она мне.

Я смеюсь.

– Учту.

– Они настолько сексуальны, что в итоге ты будешь спускать всю

зарплату на купленные в последнюю минуту билеты.

Посмотрев на них обеих, я спрашиваю:

– Что-то я запутался. Тебе приходиться летать, чтобы увидеться с

собственным мужем?

– Когда он на съемках, – уточняет Харлоу и откусывает огромный кусок

сэндвича. Проходит где-то года три, прежде чем она, прожевав наконец и

проглотив, добавляет: – Он один из «Рыбаков».

Я шлепаю рукой по столу.

– Да ладно! Я жду это шоу. От одних только промо-роликов чувствую

себя крутым мужиком. Погоди-ка, – я делаю паузу. – Ты что, замужем за

одним из них? – Лондон смотрит на меня предостерегающе, но я слишком

увлекся, чтобы обратить на нее должное внимание. – Они же все холостяки.

– Не все! – на грани истерики громко кричит Харлоу, а, глянув на Лондон, я замечаю, как она быстро прячет улыбку.

Пока мы с Харлоу рассказываем друг другу произошедшее с нами за

последние годы, Лондон слушает, улыбаясь и смеясь от разных историй – она

не росла с нами и не может понять в полной мере, какими безумицами были

Харлоу, Миа и Лола еще со школьных времен.

– Лю-ю-юк, – протяжно говорит Харлоу, качая головой, – что бы мы без

тебя тогда делали?

– Люк был вашим лучшим другом? – Лондон спрашивает немного

скептически, но по большей части в восторге, и, блин, за это я готов

расцеловать Харлоу прямо сейчас. Как она сообразила, что Лондон нужно

услышать именно это?

– О-о-о, – Харлоу поднимает руку, – ты даже понятия не имеешь. Бедный

парень. Прежде чем позвонить родителям, мы всегда звонили Люку. Он

забирал нас отовсюду и спасал нашу троицу больше раз, чем я в состоянии

вспомнить.

Я смеюсь, потому что это правда. Когда они трое оказались голыми на

улице и без ключей, я тогда шевелил мозгами больше, чем любой человек на

планете. Или когда прокололо шину у рухляди Миа: они решили в тот день

поехать по бездорожью где-то под Сан-Бернардино – в нескольких часах от

дома – и мне пришлось ехать за ними к озеру Большой Медведь и забирать,

потому что они забыли палатку для этого похода. Плюс у них не хватило

денег на мотель, а у Харлоу случилось пищевое отравление.

Однажды их поставили во главе комитета по организации выпускного в

школе, и вся школа просто чудом не была арестована за непристойное

поведение. Но когда приехали копы, мне удалось их убедить, что всему виной

вовсе не пьяная в хлам Харлоу.

Я тайком пробирался в дом к Миа – не только для совместных шалостей,

но и чтобы отвезти ее на пляж и смотреть, как она танцует в рассветных

лучах.

Каждый вторник и четверг я возил Лолу на ее вечерние занятия

рисованием, с тех пор как получил права.

Я бы сделал для этих девчонок все что угодно. И делал.

Да я и сейчас готов.

А сейчас мы с Харлоу то злимся, когда в памяти всплывает какое-нибудь

снисходительное замечание отца Миа насчет ее танцев, то в следующий

момент ржем до хрипоты, вспомнив трехногого пса Лолы, который стремился

в буквальном смысле заняться сексом с любой ногой в зоне ближайшего

доступа. Девчонки однажды решили удержать меня на месте и посмотреть,

что будет, если псу не мешать – я в свои пятнадцать был распластан на

диване тремя подружками – а он в итоге описал мне ногу.

Во время всех этих воспоминаний Лондон продолжает молчать, и мне

хочется тут оставить ее в покое. Я ведь не идиот и прекрасно вижу, как она

каждые несколько секунд пристально смотрит на меня, словно размышляет

над происходящим между нами двумя, да и сам факт ее присутствия здесь – с

купленным обедом и в этом сарафане – скорее всего, хороший знак.

Но в то же время внутри я чувствую напряжение. Хочу побыть с ней

наедине и поговорить – о нас, о том, на самом ли деле она в порядке, о том, что через несколько месяцев я уеду – но при этом точно знаю, что не стану

больше на нее давить. Впервые за все время наших… отношений… мне

нужно дождаться, чтобы она сама пришла ко мне.

***

Вернувшись домой, я нахожу Лондон сидящей у меня на крыльце и

обнявшей свою сумку, и прежде чем успеваю подняться на верхнюю