Мы видели звезды лишь на старых фотографиях (СИ)

Собрав свою ненависть и волю в кулак, я одарил черноглазого презрительным взглядом и просто плюнул в его мерзкую рожу. Мне было неважно, что сейчас меня покалечат или даже убьют. Я лишь хотел видеть выражение лица этого недочеловека, чёртовой шестёрки, которую используют как рабочую силу для того, чтобы с лёгкой руки разрушить чью-то жизнь.

Его брови, глаза, нос, губы — всё было залито красной тягучей жидкостью, и я рассмеялся подобно сумасшедшему, считая секунды до того, как из меня сделают «суповой набор», безжизненный мешок.

Я плохо помню то, что происходило дальше. Они кричали, рассыпая ругательства в разные стороны, били меня ногами, руками; в лицо, в живот и по коленям. Но мне словно и не было больно, по крайней мере физически. Единственное, что я чувствовал — это как внутри меня что-то рушится, разбивается, словно зыбкий, уже надломленный хрусталь, и это ощущение было последним, что могло удержать меня в сознании и более-менее здравом рассудке.

И я терпел. Я не издал и звука даже тогда, когда от моего лица, кажется, не осталось и живого места, а всё тело уже давным-давно украшали сотни синяков. Могу точно сказать, что увидел испуг на их лицах, когда я снова засмеялся, поняв, что они закончили, и я больше не получу увечий.

— Привет тебе от Стива Харриса, ублюдок, — бросил Арчи, бегая взглядом по мне, неподвижно лежащему на холодной ночной земле. Я не знаю, как долго они избивали меня, но тьма на улице уже была практически непроглядной, и леденящий ноздри воздух уже совсем не напоминал весенний.

— Чтоб ты сдох, — теряя последние силы, прохрипел я и широко улыбнулся рыжему своими окровавленными зубами.

— Сматываемся, парни, — на секунду дрогнувшим голосом проговорил Арчи.

Я не видел, как они ушли. И не помнил, сколько времени прошло до того момента, как я, держась только на желании остаться в живых, поднялся и отправился домой, еле стоя на ногах.

Фонари давно погасли, да я и не увидел бы их света при всём желании — мои глаза заплыли и налились кровью, поэтому я двигался по памяти, выставив перед собой ослабшие руки, боясь наткнуться на что-нибудь и снова упасть уже замертво. В стрессе путь показался мне невероятно коротким, и вот, с трудом отделяя отёкшие веки друг от друга, я рассмотрел знакомые следы от шин на газоне, которые всегда оставлял Гордон, неуклюже заезжая во двор на своём пикапе.

Приближаясь к входной двери, я молился лишь об одном: чтобы Том был где угодно, только не дома. Ведь я просто физически не смогу ответить на все его вопросы о том, что произошло, а это обязательно породит в брате агрессию, а за ней и череду необдуманных поступков.

Толкнув закрытую дверь уже третий раз, я понял, что сумка с ключами осталась там, в тёмном проулке, через который я, на свою беду, решил сократить путь. В отчаянии громко ударив по деревянной поверхности, я почувствовал дрожь в ногах, которые, похоже, больше не собирались меня держать. Окончательно потеряв силы, я закрыл глаза и опёрся руками о косяк двери, сложив на них свою тяжелую голову.

— Билл? — я услышал тихий шёпот рядом с собой.

Билл? Кто он? Не думаю, что это я. Билла больше нет. Есть только это бренное подобие тела, изуродованное и искалеченное теми, кто не понесёт за это никакого наказания. Я больше не хотел быть тем, кем являлся все семнадцать лет своей жизни. И если реинкарнация на самом деле существует, то сейчас я хочу умереть, а в следующей жизни больше никогда не становиться человеком.

— Билл, что с тобой? БИЛЛ! — братские руки схватили меня за плечи и начали трясти в неистовом желании понять, почему же я пришёл домой в таком виде.

— Я... я... — каждый звук, произнесённый мной, отдавался болью во всём теле, и я просто повис на Томе, не желая больше делать каких-либо попыток к коммуникации.

— Пойдем, пойдем, — успокаивающим тоном произнес мой брат, закидывая мою руку на своё плечо. — Вот так, хорошо, — пробормотал он, заводя меня внутрь и помогая подняться по лестнице.

Том. Секунду назад я мечтал умереть так, чтобы он не видел моих мучений, но сейчас я снова подумал о том, что недооцениваю его так сильно, что меня нужно закрыть за решёткой в обвинении за бессердечность.

— С-с-спасибо. Спасибо, Том, — кое-как выдавил я, сжимая ладонь близнеца в своей. Он должен знать, что я благодарен ему. Ради него я выкарабкаюсь.

— Да заткнись ты хотя бы сейчас, горе ты луковое! — бросил он мне, и в его голосе я отчетливо услышал нотки отчаяния. — Ложись скорей! — медленно опустив меня на кровать, брат осторожно стащил с меня ботинки и футболку, отбросив их в сторону и сразу же садясь рядом. — Пиздец, — ровным тоном констатировал Том, оглядывая меня с ног до головы. — Полный пиздец.

— Прости меня... — переставая соображать, прошептал я. Мой взор застилала светло-серая пелена, и я почувствовал, как глаза медленно, но верно закатываются.

— Кто? — резко произнёс Том, возвращая меня в сознание. Я лишь открыл рот, но сразу же понял, что не могу издать и звука, — мои связки отказывались работать. — КТО? — громко повторил брат, заставляя меня ощутить головную боль и поморщиться.

— Нет... Обещай... обещай, что не будешь влезать в это... — я умоляюще смотрел на Тома, что навис надо мной в ожидании ответа.

Брат вскочил на ноги, схватившись за голову. Он что-то говорил. Громко, бранно, бесконечно долго, клял весь мир, всю Вселенную...

Я сдался. Все семь защитных механизмов моего организма дали сбой, и я уже не по своей воле начал отключаться, плавно теряя нить происходящего. В моих глазах всё ещё стояли лица этих ублюдков. Но, кроме них, там почему-то появилась ещё Виктория, и...

— Стив Харрис... — почти не шевеля губами, выдохнул я.

И весь свет погас.

POV Том

T.I. ft. Eminem – That’s All She Wrote

Coolio – Gangsta’s paradise

Наблюдая, как глаза брата медленно закрываются, и он теряет сознание, я задрожал, чувствуя, как сильно колотится в груди моё сердце. Глядя на окровавленное лицо Билла и морщась от боли за близнеца, я резко встал на ноги.

— Гордон! — закричал я, впадая в полнейшую панику и мечась по комнате. — Гордон!

Снизу послышались шаги, становившиеся всё громче, а потом в дверях показался отчим.

— Том, чего ты так орёшь? — спросил он, а затем заметил лежащего на кровати без сознания Билла. — Господи, что случилось? — он мгновенно бросился к моему брату, меняясь в лице. — Как это...

Дальнейших слов Гордона я уже не слышал. Я за секунду миновал все ступени лестницы и, схватив с крючка в прихожей свою толстовку, выбежал из дома.

Боже, как я мог такое допустить?! Почему не знал, что у моего близнеца неприятности? Я же старший брат, чёрт возьми! Это моя вина! Это всё — только моя вина!

Я думаю только о себе. Билл не раз говорил мне об этом, когда мы ссорились, но я не воспринимал эти слова всерьёз, как и он мои, ведь всё, что мы говорили друг другу в такой момент, было сказано сгоряча, только для того, чтобы задеть друг друга, но, однако, Билл был прав. Если бы я больше думал и заботился о своём близнеце, о частичке себя, который был слабым, ранимым и уязвимым, слишком добрым и искренним, то, возможно, этого бы не случилось. Я должен был знать, что у Билла проблемы и никогда не допустить, чтобы произошло что-то подобное!

Переходя с бега на быстрый шаг, я повернул в сторону автобусной остановки. В данную секунду я мечтал обрести способность телепортироваться, даже если за это мне пришлось бы дорого заплатить. Мне казалось, что каждая минута на счету, и вот-вот истечёт время, в течение которого я могу помочь своему брату. Но чем я сейчас могу ему помочь, кроме того, чтобы быть с ним и заботиться о нём? Вряд ли есть ещё какие-то варианты, но в этот момент мои эмоции были намного выше здравого смысла, который, кажется, с каждой минутой покидает меня насовсем. Единственное, что было в моей голове — это месть. Месть за моего родного брата, за моего близнеца, который не мог и мухи обидеть, но его избили так, словно он сделал что-то очень серьёзное. Это несправедливо. Это, мать их, несправедливо! Билл не заслужил ничего подобного!