Мы видели звезды лишь на старых фотографиях (СИ)

— Будет сделано, Лаоши, — сложив ладони и чуть поклонившись на китайский манер, пропищала Виктория.

— Ты неисправима, — покачал головой я, доставая с полки увесистый учебник по теории сольфеджио, который всучила мне мисс Хэтчинсон сразу после моего возвращения из Германии. — Садись уже за инструмент, — я махнул рукой в сторону открытого фортепиано.

Пожав плечами, Виктория встала с дивана и, подхватив ручку с тетрадью, уверенной походкой направилась к пианино. Когда она, наконец, опустилась на табурет, стоящий рядом с инструментом, и положила руки на клавиши, я начал диктовать:

— Значит так... Начнём со второго обращения. То есть терцквартаккорда. Он обозначается как три четверти. Образуется в результате переноса примы и терции на октаву вверх. Пробуй!

Немного поразмыслив, девушка поставила на клавиши четыре пальца и, сыграв нужный аккорд, правильно обратила его, перенося каждый нижний звук на октаву вверх.

— Отлично. Теперь вернёмся к первому обращению, а это означает, что...

— Не-е-е-ет... — жалостливо проскулила она, опускаясь локтями на пюпитр фортепиано.

— Что? — недовольно спросил я, не желая отвлекаться от намеченного для изучения на сегодня материала.

— Я и так всё это знаю! — снова захныкала Виктория. — Да и вообще, как ты можешь заниматься, когда здесь играет музыка?

Не сразу поняв, в чём дело, я оглянулся и понял, что музыкальный центр, стоящий в углу, и правда включен, и из него льётся приятная, романтичная мелодия.

— Ах, это Том оставил, наверное. Я что-то и не заметил даже, на самом деле он играет круглые сутки, и я даже перестал его слышать. Я сейчас выключу, — я уже было направился к предмету электроники, чтобы нажать на паузу, но блондинка, сидящая за пианино, перехватила мою руку и обхватила запястье.

— Мне так нравится эта песня... — глаза Виктории заблестели, и она тепло улыбнулась. — Давай потанцуем? — девушка встала на ноги и приблизилась ко мне, опустив руки мне на плечи.

— Вообще-то, из меня ужасный танцор, и... — я осёкся, ища новые оправдания, но Виктория словно не слышала меня, она мечтательно смотрела в окно, тихо подпевая песне:

— Книга любви очень длинна и настолько тяжела,

Что никто не в силах поднять её. Она полна схем, различных фактов и танцевальных па. Но я обожаю, когда ты читаешь её мне, И только ты можешь прочесть мне всё, что угодно. В этой книге есть и песни, В сущности, оттуда и рождается музыка. Некоторые из этих песен необыкновенно прекрасны, А некоторые просто глупые. Но я обожаю, когда ты поешь мне, И только ты можешь спеть мне всё, что угодно.

Взгляд блондинки озарился счастьем, когда она покачивалась в такт музыке, и девушка тут же прикрыла глаза, наслаждаясь мелодией и вправду удивительной, почти волшебной песни. Невероятное свойство музыки: она может как ранить тебя, так и вознести на вершину блаженства...

Решив не нарушать уютную атмосферу покоя и умиротворения, я осторожно положил руки на талию Виктории и прижал её к себе. Моё сердце в эту секунду, казалось, вот-вот подскочит вверх, к горлу. Если моменты, которые запоминаются на всю жизнь, действительно существуют, то это — явно один из них...

— «И только ты можешь спеть мне всё, что угодно....» — тихо пропела Виктория уже мне на ухо, и я осторожно погладил её по волосам одной рукой. Все препятствия, все ненужные люди, весь этот жестокий мир сейчас был очень далеко, за миллионы километров. Нам было очень хорошо вместе, и я знал, что не один я это чувствую. Думаю, мне стоит разучить эту песню на фортепиано, чтобы суметь порадовать Викторию ещё раз. Уж для чего, а для этого я был готов на всё, тем более на такую мелочь.

Музыка постепенно стихла, и я пожалел о том, что эта песня не длится вечность. Виктория, чуть прикусив губу, медленно отстранилась от меня.

— Ну вот, а ты ещё что-то говорил про плохого танцора, — тихо засмеялась она. — Я же не просила тебя здесь ставить профессиональный номер!

— Ты права... — бабочки в моём животе сходили с ума, требуя большего, умоляя, чтобы я снова прикоснулся к ней, чтобы обнял её так крепко, как только могу и больше никогда не отпускал, чтобы сказал ей всё, что чувствую, ведь сейчас самое время, но... — Продолжим? — бодрым голосом спросил я, намекая на дальнейшее изучение музыкальной теории.

— Давай, ты просто почитаешь мне, хорошо? Я отлично запоминаю на слух, — присев на диван, Виктория опустила голову на мягкий подлокотник, а сама свернулась в маленький клубочек.

— Так уж и быть, — снисходительно произнёс я и, снова взяв в руки учебник, сел рядом.

Девушка выжидательно смотрела на меня, сохраняя на лице прекрасную улыбку, что грела мне сердце. Улыбнувшись ей в ответ, я с трудом отвел взгляд и, вернувшись к учебнику, начал проговаривать. — Если звуки трезвучия или любого другого аккорда расположены по терциям, такой вид аккорда называется основным. Нижний звук трезвучия в основном виде называется примой, средний терцией и верхний квинтой, а...

— Мне так нравится твой голос, он успокаивает... — прошептала девушка, перебивая меня. — Продолжай... — подложив ладони под голову, блондинка закрыла глаза, но лёгкая улыбка всё никак не покидала её лицо.

Я снова продолжил читать, но уже совсем неохотно. Я не понимал и слова в том, что обычно казалось мне самым простым. Ощущение безграничной, светящейся яркими красками эйфории просто распирало меня во все стороны. Сейчас я был счастлив просто потому, что Виктория рядом со мной, и здесь ей хорошо, спокойно. И я разделял с ней эти ощущения.

По спокойному, размеренному дыханию девушки я понял, что она заснула, и я замолчал, в страхе потревожить её сон. Я тихо положил толстую книгу на стол и, недолго подумав, опустился на бок рядом с Викторией, кутая лицо в её волосах, запах которых я хотел бы запомнить навсегда и вдыхать каждый раз, когда мне становится грустно или одиноко, ведь этот аромат — лучшее лекарство от любого душевного недуга.

Прислушиваясь к дыханию и сердцебиению Виктории, которые сейчас были просто непозволительно близко, я замер, осторожно касаясь одним лишь взглядом нежной кожи её щеки, тонкой мочки уха, маленькой родинки на её шее и всего того, что я находил в ней прекрасным. А прекрасным в ней было всё.

Когда я, пребывая в этом невесомом состоянии, почувствовал, что мышцы всего моего тела начинают расслабляться, усталость и недосып овладели мной, и мои глаза сами начали закрываться. Небольшими шагами двигаясь в Царство Морфея, я заснул.

Рядом с той, кому принадлежит моё сердце.

POV Автор

Chickenfoot – Oh yeah

Компания молодых людей во главе с забавным худощавым парнем с дредами, одетым в безразмерные одежды, покинула машину и размеренной походкой направлялась в сторону небольшой пристройки-гаража.

— Думаю, Билл уже дома. Вообще, он сегодня должен заниматься всей этой музыкальной хренью со своей девчонкой, но я думаю, что они уже давным-давно закончили, она никогда долго не сидит с ним, — глянув на часы, дредастый на секунду остановил свой шаг. — Да, думаю, Виктория уже ушла домой.

— Музыкальной хренью? — нахмурился зеленоглазый шатен с длинными волосами.

— Ну, как её там... Сольдефшио... Соль... Ай, ну ты понял, Георг, — отмахнулся парень.

— Так она всё-таки уже «его» девчонка, Том? — с интересом спросил коренастый блондин в очках, обращаясь к парню в одеждах размера XXL.

— Да нет, конечно, — уверенно заявил Том. — Просто она слишком часто стала у нас ошиваться. И мне это... ну, в общем, не очень нравится.

— Да она вроде нормальная, чего уж ты так, — удивился Георг.

— Ты что это, ревнуешь братца, потому что он проводит время с девушкой и больше не играет с тобой в машинки? — засмеялся блондин, запуская пятерню в свои волосы.

— Заткнись, Густав, — огрызнулся Том. — Просто я чувствую, что.. от неё будут проблемы. Что, если она разобьёт Биллу сердце? Он же, чёрт возьми, ранимый! Вот придурок! — выругался дредастый и поднял глаза на сопровождающих его друзей. Во взгляде Тома чётко проглядывалось отчаяние.