Западня

Повернувшись к двери, она не заметила, каким взглядом обменялись Пол с Гарри. Уже в дверях Гарри остановился.

— Ты страдаешь, Мадлен. Я тебе сочувствую. Мне тоже тяжело. Хочу чисто по-человечески посоветовать…

— Вон! — Запустив в Гарри кассетой, она захлопнула дверь у него перед носом.

Когда она вернулась в гостиную, Пол сидел на диване с бокалом в руке. Некоторое время оба молчали.

Пол заговорил первым:

— Знаю, что ты хочешь сказать: я должен ценить все, что ты для меня сделала. Я ценю. Не знаю, добилась ли ты своей цели, но ты сделала все, чтобы Гарри возненавидел тебя и еще сильнее полюбил меня. Что ж… Ты провела эту сцену с блеском — даже на меня это произвело впечатление. Не думаю, что с книгой будут проблемы. Он не станет вымещать на мне зло. Ты — гений. Мадлен!.. Почему ты молчишь? Неужели тебе нечего сказать? Или ты ждешь от меня заверений, что это больше не повторится? Клянусь.

— Скотина! Лживая скотина!

— Что это вдруг…

— Гарри — порядочный человек и стоит дюжины таких, как ты, — но мне пришлось его унизить. А у тебя не нашлось даже словечка для него — хотя это ты его трахал, а не он тебя!

— Ты все-таки прокрутила пленку?

— В этом не было нужды. Я — женщина и прочла это у него на лице. Ты использовал его тело, вторгся в него и утолил похоть! Но ты прав — я видела пленку, и ты заплатишь мне за вранье! Я не брошу тебя, потому что люблю и ничего не могу с собой поделать. Но ты заплатишь, Пол О’Коннелл, ты мне заплатишь!

Глава 17

Мэриан и Бронвен сидели за столиком бистро на углу Понте Веккио, обмахиваясь карточками меню и потягивая ледяной лимонад. Над головой возносились башни в стиле готики, Ренессанса и барокко; ярко сияло небо изумительного голубого оттенка — без единого облачка. Глядя ввысь, Мэриан думала: какой величавый покой царит там, наверху, по сравнению с толчеей в этом городе, запруженном уличными художниками, торговцами и туристами!

Они с Бронвен только накануне прилетели во Флоренцию после сумбурной встречи со Стефани и Мэтью в аэропорту Хитроу: рейс до Нью-Йорка был объявлен часом раньше. Собственная роль в их примирении наводила на Мэриан уныние, но она искусно скрывала свои чувства и даже ухитрилась весело посмотреть на Мэтью, когда он отвел ее в сторону и велел не верить ни одному сказанному о нем слову Вуди.

Стефани без зазрения совести подслушала разговор.

— Смотри, какой самонадеянный: решил, что вы с Вуди и впрямь убили вечер, перемывая ему косточки.

— Так и было, — заверила Мэриан.

— Конечно, — поддакнул Мэтью. — Разве на свете существуют другие темы для разговоров?

— Ох, с каким удовольствием я бы тебе всыпала! — воскликнула Стефани.

— Это — пройденный этап.

В это время по радио в последний раз объявили посадку. Пришла Бронвен — она разговаривала по телефону.

— Напоследок еще несколько ценных указаний, — и они со Стефани двинулись к паспортному контролю. Мэтью и Мэриан последовали за ними.

— Меня довольно-таки заинтриговал этот срочный вызов, — признался Мэтью. — С удовольствием познакомлюсь с Фрэнком Гастингсом.

— Стефани говорит, он заинтересован в скорейшем начале съемок.

— Мы все в этом заинтересованы. Но срочно нужен хоть какой-то материал по Италии. Так что постарайся, о мудрейшая. Разнюхай там все что сможешь, но помни: ни шагу в сторону от проторенного пути!

Наверное, у нее был расстроенный вид, потому что Мэтью торопливо обнял ее и, пробормотав что-то похожее на «долгие проводы — лишние слезы», отправился разбивать дуэт Стефани — Бронвен.

Теперь, сидя вместе с Бронвен в бистро, Мэриан прикинула, который час в Нью-Йорке, и грустно усмехнулась. Ну разве не идиотизм — терзаться из-за того, что, возможно, Мэтью со Стефани в эту минуту нежатся в постели, сжимают друг друга в объятиях, делят на двоих радость обладания? Противоречивость собственных чувств повергала Мэриан в уныние. Флоренция пугала ее, но этот страх не имел отношения к Полу — ее интуиция непостижимым образом связывала его с Мэтью, а это уже маразм. Мэтью не был с ней — и никогда не будет, а Флоренция — что ж, несмотря на зной и докучливых туристов, она оказалась романтичнее, чем можно было предполагать.

— Если через несколько минут Серджио Рамбальди не явится, — проворчала Бронвен, — закажу свой портрет уличному художнику, чтобы, когда я расплавлюсь и растекусь лужицей, ты изредка вспоминала мой светлый образ.

Мэриан рассеянно наблюдала за стайкой школьников.

— Думаешь, он придет?

Бронвен передернула плечами.

— В настоящий момент я адски страдаю от жары, так что ни до чего другого мне просто нет дела. И почему только он выбрал это бистро? Неужели не нашлось уютного местечка где-нибудь в теньке?

Мэриан подвинула свой стул, чтобы дать пройти паре японских туристов, и вдруг вскрикнула: их фотокамера зацепилась за ее соломенную шляпу.

— Прощай, элегантность! — Она подобрала помявшуюся шляпу и тупо уставилась на свое отражение в зеркальце. Волосы мелкими кудряшками прилипли ко лбу.

— Надевай скорей, пока не увидели! — Бронвен засмеялась и тотчас поморщилась при виде новой группы туристов. — С ума посходили — переться сюда в это время года! Настоящая парилка! А вонь из канализационных люков!

Ветер как раз донес до них очередную волну смрадных запахов. Мэриан нравился этот город, но теперь она понимала, что имел в виду Пол, говоря, что Флоренция «продрыхла несколько столетий». Над людскими и автомобильными потоками возвышались древние здания, придававшие Флоренции отрешенно-дремотный вид. Они как будто зевали — и закрывали глаза, чтобы не видеть бестолковщины современной жизни.

— Брон, ты не знаешь, Мэтью бывал во Флоренции?

— Не знаю, дорогуша, но моли Бога, чтобы он не свалился на нашу голову в это пекло. Ты можешь себе представить, как бедненький Вуди перекрывает уличное движение? Насколько я знаю Мэтью, он не преминет этого потребовать. А зная Вуди, можно со стопроцентной уверенностью утверждать, что у него получится.

— Они давно работают вместе? Вуди много рассказывал об этом.

— В данном случае можешь ему поверить. Они работали вместе, еще когда Стефани только познакомилась с Мэтью. Кстати, как тебе нравится Вуди? Между вами не пробежала искра?

— Нет. Кроме всего прочего, он женат. Да если бы и не был, я — не его тип женщины.

— Не обижайся, дорогуша, так оно и есть. Вуди предпочитает таких, у которых мозги расположены пониже головы. Ты меня понимаешь.

Мэриан ухмыльнулась.

— То есть на одном уровне с его собственными?

Бронвен покатилась со смеху.

— Не в бровь, а в глаз! Здорово ты раскусила Вуди! Но подожди, начнем снимать, тогда ты увидишь настоящих акул, Вуди перед ними — сущий младенец. Тем более что он тогда мигом угомонится. Стефани считает его мастером своего дела, для нее это главное.

— Интересно, каков Мэтью на съемочной площадке?

— Совершенно невыносим, как все режиссеры.

— Почему?

— Слишком большое напряжение.

— Синьора Ивенс? — раздалось рядом с ними.

Девушки подняли головы и прищурились: даже темные очки не спасали от слепящих солнечных лучей.

— Синьор Рамбальди? — пробормотала Бронвен, так же как Мэриан, сраженная его эффектной наружностью. — Рада познакомиться. Это мой секретарь, Мэриан Дикон. Надеюсь, вы не против ее присутствия?

— Нисколько. — Он улыбнулся, и Мэриан почувствовала, что тонет в опасной глубине его глаз. — Здесь душно, не правда ли? Давайте зайдем ко мне в студию, там намного прохладнее.

— Превосходная идея!

— Это совсем недалеко.

— Я готова топать пешком хоть до Венеции, лишь бы убраться отсюда.

Он посторонился, давая девушкам выйти из-за стола, и повел их сквозь толпы туристов к Палаццо Торригьяни. Не прошло и десяти минут, как они уже любовались картинами и учебными этюдами, воспроизводящими детали полотен мастеров пятнадцатого века.