Санта-Барбара

Рикардо же в этот момент был занят тем, что опрокинул бутылку над своим носовым платком, который вытащил из кармана. Он лил на материю виски.

Руки бандита дрожали. Рикардо кривил губы в усмешке и приговаривал:

— Ты ждешь от меня, что я сдамся! Собака! Ты ждешь, что я сдамся...

Мафиози с силой швырнул бутылку в коридор и заорал:

— А этого ты от меня не ждешь?!!

От удара о каменную стену бутылка разлетелась на мелкие осколки. Виски залило одежду и низ стены, лужей растеклось по полу.

— Этого ты от меня не ждешь? — повторил Рикардо и сунул платок в наполненный до половины бокал.

Он достал из кармана зажигалку и, поднеся к платку, щелкнул ею.

Материя, обильно смоченная алкоголем, вспыхнула. Рикардо швырнул бокал в дверной проем вслед за бутылкой и жутко захохотал.

— Этого ты от меня не ждал!!! — истерически закричал бандит.

Пламя в одно мгновение охватило одежду. Девушка тревожно посмотрела на Круза.

— Не бойся, малышка, это его последняя шутка, — не очень-то уверенно пробормотал Кастильо.

Однако дела обстояли не так просто. От одежды повалил густой дым, который начал забивать легкие полицейских. Шейла поперхнулась и закашлялась.

Круз попытался зажать рот ладонью раненой руки. Острая боль пронзила все его существо, Кастильо мучительно застонал.

Услышав кашель девушки и стоны инспектора, бандит издал торжествующий крик и бросился к выходу из гостиной. Двумя выстрелами он рассчитывал покончить с полицейскими и выбраться на свободу.

Но мерзавец не успел добежать до согнувшейся от судорожного кашля девушки и сидящего на полу Круза буквально двух шагов.

Кастильо нечеловеческим усилием взял себя в руки и выстрелил из пистолета Шейлы в бегущего Рикардо.

Торжествующая хищная улыбка замерла на устах мерзавца. По инерции он сделал еще несколько шагов и рухнул на пол. Тело Рикардо распростерлось во весь рост, рука с пистолетом упала рядом с Шейлой, опустившейся на пол без сил.

Девушка изумленными глазами посмотрела на руку, еще сжимавшую оружие.

— Вот так, — сказал ей Круз. — И это все борьба с наркотиками, красавица...

— Не думай, парень, что мы там у себя только бумажками занимаемся, — ответила Крузу Шейла. — Ты настоящий ковбой, Кастильо, но теперь тебе надо разбираться со своими.

— Это почему? — спросил Круз.

— Мое и твое начальство знает, что ты ограбил Рикардо, — сказала девушка. — Тебя ждут крупные неприятности... Но что это мы, надо погасить пламя. А то он нас останутся одни головешки еще до того, как сюда прибудет наряд...

Тот день Кастильо провел в квартире Рикардо на коленях с привязанными к водопроводной трубе руками.

На столе у Джонатана Соммера зазвонил телефон. Комиссар снял трубку:

— Соммер слушает! Кто говорит?

В трубке раздался взволнованный голос:

— Меня зовут отец Джозеф, я священник церкви Святой Девы Марии. Мне необходимо приехать к вам, господин комиссар, чтобы поговорить по очень важному вопросу...

— Что случилось, святой отец? — спросил старик, недоуменно соображая, что могло заставить служителя церкви обратиться в полицию.

— Я все вам скажу при встрече, — ответил священник. — Когда вам удобно, чтобы я приехал?

Комиссар посмотрел на часы.

— Сейчас меня вызывают в управление... Вам будет удобно, скажем, часа через два?

Отец Джозеф на том конце провода поколебался немного и ответил:

— Хорошо, комиссар. Ровно через два часа я буду у вас. Постарайтесь быть на месте, поскольку вопрос очень важен. Я не смогу долго находиться наедине с тем, что вам хочу привезти...

«О чем он говорит?» — подумал Джонатан Соммер.

— Алло, святой отец, — сказал комиссар в трубку. — У вас в церкви обнаружена бомба?

— Нет, — ответил священник. — Я обнаружил то, что не угрожает самому зданию или чьей-то жизни. Однако, считаю, что это похуже бомбы...

— Хорошо, встретимся через два часа, — сказал Джонатан Соммер и положил трубку.

...Ровно через два часа комиссар сидел у себя за столом и ждал визита священника. Он уже выходил к дежурному и предупредил, чтобы пропустили к нему священника церкви Святой Девы Марии.

Слова отца Джозефа страшно заинтриговали комиссара, он просто места себе не находил, все время думая о том, что же священник привезет с собой.

Хлопнула входная дверь. Комиссар увидел подтянутого мужчину в черной сутане.

Соммер поднялся с места и приоткрыл дверь в свой «кабинет».

— Пожалуйста, сюда, святой отец, — сказал комиссар. — Я рад вас видеть!

— Я тоже, — сказал священник.

— Присаживайтесь, — пригласил комиссар.

— Спасибо, — сказал отец Джозеф и, опустившись на стул, принялся рассматривать прозрачные стены «кабинета».

— Наша обстановка не похожа на церковную, — развел руками комиссар. — Однако мы тоже имеем дело с заблудшими душами...

— Если бы они имели дело с церковью, преступлений было бы меньше, — вздохнул отец Джозеф. — Посмотрите, комиссар, что я вам привез.

С этими словами священник поднял с пола и поставил на колени вместительный саквояж, на который Соммер не обратил внимания.

— Что это? — спросил старик.

Вместо ответа священник грустно посмотрел на своего собеседника, открыл саквояж и продемонстрировал его содержимое.

Комиссар присвистнул.

— Это то, о чем вы говорили по телефону?

— Да, — кивнул отец Джозеф.

— Где вы это взяли?

— Я должен рассказать вам всю историю, — сказал священник.

Он поставил саквояж на стол перед комиссаром, поднялся с места и подошел к прозрачной стене.

— Это было самым большим искушением всей моей жизни, — не оборачиваясь, проговорил отец Джозеф. — Мне принесли эти деньги несколько дней назад. Принес неизвестный, просто подкинул. Знаете, комиссар, в саквояже я нашел записку: «Подарок для детей»...

Джонатан Соммер внимательно слушал священника, не решаясь перебить его.

— Сперва я обрадовался, — продолжал, запинаясь, отец Джозеф. — Я подумал, как хорошо, что в нашу церковь попали такие деньги. Можете пересчитать, комиссар, там больше миллиона долларов. Этот «подарок» просто с неба свалился, подумал я.

Священник резко повернулся и уставился на комиссара. Тот сидел не шелохнувшись. Глаза отца Джозефа, которые казались под очками непомерно большими, грустно смотрели прямо в лицо Джонатану Соммеру.

— Но потом мне пришло в голову, — сказал священник, — что тот, кто принес эти деньги в церковь, не хотел, чтобы их нашли. Значит, эти деньги добыты нечестным путем. А, следовательно, нельзя сказать, что это посылка с неба... У человека, который принес в церковь деньги, не была чистой совесть.

Отец Джозеф сделал паузу. Повисло тягостное молчание, которое прервалось только сухим покашливанием комиссара. Священник глубоко вздохнул и продолжал:

— Я не смог себя заставить притронуться к этим деньгам. Все время они находились в этом саквояже. Я все смотрел на них, смотрел... И в конце концов, решил принести их вам. Я взял только двести долларов в первый день, чтобы сводить детей в музей.

Отец Джозеф смущенно посмотрел на комиссара и поспешил добавить:

— Я отдам эти двести долларов. И не думайте меня переубеждать...

Соммер медленно кивнул.

— Ну что же, — впервые за весь монолог священника подал голос он. — Может быть, вы поступаете правильно. Вы знаете, святой отец, мне кажется, я догадываюсь, кто мог принести вам эти доллары...

— Ничего не хочу об этом слышать! — поднял руку в протестующем жесте отец Джозеф. — Я и так слишком много в последнее время думал о мирских делах. Я поступил, как подсказала мне моя совесть. Я предпочитаю, чтобы она всегда была чистой. Когда я впервые подумал о том, что совесть нужно всегда иметь незапятнанной, я понял, что пойду в священники... Человек, который принес мне эти доллары, совершил попытку, может быть, сам того не желая, запятнать мою совесть.

Отец Джозеф замолчал и без сил опустился на стул.

Снова наступило молчание.