Итальянские каникулы

— Она шесть месяцев жила в Ливорно вместе со своей сварливой сестрой. Муж каждую ночь ездил к ней. Теперь они разводятся.

— Но какое отношение все это имеет к дому и Паоло? Джулия потерла глаза.

— Это Паоло украл статую.

— Очевидно, у Паоло была репутация детоненавистника, — рассказывала Изабел Рену вечером за чисткой грибов. — Он терпеть не мог шума и все время твердил, что иметь много детей означает все деньги тратить на школу.

— Мой человек. Итак, он решил снизить цифры деторождения, украв статую. И какую часть разума ты потеряла, поверив в эту историю?

— Джулия говорила правду.

— Не сомневаюсь. Но вот никак не могу взять в толк, с чего это ты всерьез воспринимаешь предполагаемые силы статуи?

— Пути Господни неисповедимы.

Рен, как всегда, успел захламить кухню, и Изабел принялась наводить порядок.

— Ах, оставь свои нравоучения.

— С тех пор как статую украли, никто в Касалеоне не смог зачать ребенка.

— Однако я почему-то не чувствую потребности выбросить презервативы. Это тебя не шокирует?

— Нисколько, — отмахнулась Изабел, ставя в раковину грязные тарелки. — Пойми, это только подтверждает то, что знаю я. Разум — мощное оружие.

— Хочешь сказать, что здесь царит нечто вроде массовой истерии? И женщины не беременеют, поскольку верят, что не могут забеременеть?

— Такие случаи бывали.

— Мафиозная сказка мне понравилась больше.

— Только потому, что там фигурировали пистолеты. Рен, улыбнувшись, нагнулся, чтобы чмокнуть ее в нос.

Потом в губы, потом незаметно перешел к груди, так что прошло несколько минут, прежде чем они вынырнули на поверхность глотнуть воздуха.

— Начинай готовить, — попросила она неубедительно. — Я целый день ждала этих грибов.

Рен застонал и схватился за нож.

— Должен признать, ты вытянула из Джулии куда больше, чем я из Витторио. Но статуя исчезла три года назад. Почему им пришлось ждать столько времени, чтобы начать поиски?

— Местные священники держали статую в ризнице…

— Ну не очаровательно ли, что язычество и христианство способны так мирно сосуществовать?

— Все знали, где она, — продолжала Изабел, моя тарелку, — но здешние власти не хотели свар и беспорядков. И поэтому смотрели на все происходившее сквозь пальцы. Паоло много лет выполнял поденную работу для церкви, но никто не заподозрил его в исчезновении статуи, пока несколько месяцев назад он не умер. И тогда люди вспомнили, что он не любил детей.

Рен закатил глаза:

— Крайне подозрительно.

— Марта всегда защищала брата. Говорила, что он не ненавидел детей, просто был imbronciato из-за своего артрита. — А что это означает?

— Ворчливый.

— Она клялась, что он всегда был хорошим отцом для своей дочери. Даже летал в Штаты посмотреть на новорожденную внучку. Поэтому люди отступились и стали распространять другие слухи. Наконец разразилось нечто вроде скандала.

— С применением оружия?

— Сожалею.

Она вытерла край разделочного стола.

— За день до моего приезда Анна послала Джанкарло сюда — вывезти мусор. И угадай, что он нашел в трещине ограды, когда случайно выбил один из камней?

— Я весь внимание.

— Мраморное основание, на котором всегда стояла статуя. Основание, исчезнувшее в тот день, когда статую украли.

— Так вот чем объясняется внезапный интерес к ограде. Изабел вытерла руки.

— В городе все словно помешались. Решили разбирать стену, но тут появилась ложка дегтя в бочке меда.

— Ты.

— Совершенно верно.

— Все было бы куда проще, если бы они с самого начала сказали правду, — заметил Рен.

— Мы чужаки, а у них нет причин доверять кому-то из нас. Особенно тебе.

— Спасибо.

— Представляешь, вдруг они найдут статую, а мы раззвоним об этом по всему миру? Для них это настоящая трагедия. Одно дело, когда местные политики предпочитают не видеть, что бесценный этрусский экспонат хранится в ризнице, но чиновники остальной части страны вряд ли будут столь великодушны. Здешние боятся, что статую попросту запрут в стеклянном шкафу музея рядом с «Вечерней тенью».

— Где ей самое место, — кивнул Рен, кроша дольки чеснока.

— Пока ты работал, я тут пошарила немного, и посмотри, что нашла.

Она притащила пожелтевший конверт, обнаруженный в гостиной, и разложила содержимое на кухонном столе: несколько дюжин фотографий внучки Паоло, все тщательно надписанные с оборотной стороны.

Рен вытер руки и подошел к столу посмотреть. Она показала на цветной снимок пожилого человека, державшего младенца, на крыльце маленького белого домика.

— Это самое старое фото. Должно быть, снято, когда Паоло ездил в Бостон сразу после рождения внучки. Ее зовут Джози, сокращенное от Джозефины.

На всех снимках была Джози: с друзьями в лагере, на каникулах с родителями, в Большом каньоне или просто одна. Изабел выбрала два последних:

— Это Джози в день свадьбы шесть лет назад.

У девушки были вьющиеся черные волосы и широкая улыбка.

— А этот, с мужем, был сделан незадолго до смерти Паоло. Она перевернула фото, чтобы показать надпись на обороте.

— Не похоже на коллекцию детоненавистника, — покачал головой Рен. — Так что, может, Паоло и не крал статую.

— Именно он сложил ограду и накопил ту мусорную кучу.

— Вряд ли это можно назвать неопровержимым доказательством. Но если статуя не замурована в ограде, где же она?

— Только не в доме, — заверила Изабел. — Анна и Марта обыскали каждую щель. Вроде бы собирались перекопать сад, но Марта поклялась, что заметила бы, если бы Паоло спрятал там что-нибудь. Кроме того, она не позволила бы портить посадки. Понимаешь, существует тысяча мест около ограды или в оливковой роще, а может, даже в винограднике, где он мог выкопать яму и зарыть статую. Я предложила Джулии привезти несколько металлоискателей.

— Верно! Мне это начинает нравиться.

— Вот и хорошо.

Изабел сняла обвязанное вокруг талии кухонное полотенце.

— Довольно разговоров. Выключай плиту и раздевайся. Рен взвыл и уронил нож.

— Из-за тебя я чуть не отрезал палец!

— Хорошо, что только палец! — ухмыльнулась она, принимаясь расстегивать блузку. — Кто говорит, что я не могу быть импульсивной?

— Только не я. Ладно, кажется, отдышался, — буркнул Рен, жадно следя за каждой пуговицей. — Который час?

— Почти восемь.

— Черт. В любую минуту могут явиться гости.

Он потянулся к ней, но она нахмурилась и отступила.

— Я думала, Джулия и Витторио отменили визит.

— Я пригласил Гарри.

— Ты ведь не любишь Гарри.

Она снова отступила и стала застегиваться. Рен вздохнул.

— Кто тебе это сказал? Прекрасный парень. Не хочешь оставить расстегнутыми пару верхних? Кстати, Трейси тоже придет.

— Удивительно, что она согласилась. Сегодня отказывалась даже взглянуть в его сторону.

— Собственно говоря… я… вроде как не сказал ей, что пригласил его.

— Кажется, нас ожидает приятный вечерок.

— Ничего не поделать. Утром они окончательно рассорились, и с тех пор Трейси его избегает. Гарри ужасно расстроен.

— И все это рассказал тебе?

— Парни, бывает, делятся друг с другом. У нас тоже есть чувства, знаете ли.

Изабел вскинула брови.

— О'кей, может, Гарри немного отчаялся, и я тут единственный, с кем он может потолковать по душам. Поверь, этот парень — просто беспомощный хлюпик, когда речь идет о женщинах, и, если я не помогу, он будет торчать тут целую вечность.

— Однако этот беспомощный хлюпик умудрился прожить в браке одиннадцать лет и завести пятерых детей, тогда как ты…

— Тогда как у меня появилась идея, которая, думаю, тебе понравится. Идея, кстати говоря, не имеющая ничего общего с воюющими Бриггсами, если не считать того обстоятельства, что для ее осуществления нужно прежде избавиться от них.

— Что за идея?

Она наклонилась, чтобы подобрать пару грибных ножек, которые он уронил на пол.