Родные по крови (СИ)

Артур спустил штаны вместе с боксёрами. Теперь он вводил головкой члена возле самого входа во влагище, и я уже не стонала, я скулила в его, накрывающую мои губы ладонь.

— Нас могут услышать, — хрипло прошептал он, и это был последний довод, который мог остановить это безумие. Но сейчас ни я, ни Артуру уже не были на это способны.

Опрокинув меня на стол, Артур высвободил мои груди, жадно сжав их ладонями, и в эту же секунду ворвался в меня с такой силой, что я выгнулась ногой, вцепившись зубами в свою руку, ведь это был единственный шанс не оглушить диким воплем всё здание. Артур не дал мне передохнуть, он начал вколачиваться в меня с каким-то диким остервенением, и с каждым его толчком, он всё сильнее и сильнее сжимал мои колышущиеся груди, оставляя болезненные следы на нежной коже. Я знала, что нельзя кричать. Но так дьявольски трудно было сдерживать рвущиеся из груди вопли. Артур брал меня с диким напором, не щадя, не нежничая. Но никакие ласки и прелюдии мне не были нужны. Я хотела ещё сильнее, ещё глубже….И я знала, что долго это не продлится. Слишком долго мы сдерживались. Слишком долго не было близости. Поэтому, когда Артур, сквозь стиснутые зубы сделал последний судорожный толчок, я забилась в тех же конвульсиях, что и он. Из моих глаз катились слёзы. Я чувствовала себя испитой до последней капли. И так будет всегда. Каждый раз с ним лучше предыдущего.

Мы смогли успокоиться и более-менее привести себя в порядок, поправив съехавшую одежду только через несколько минут. И сразу же, как только я разгладила складочки на платье, Артур вновь привлёк меня в себе. Я даже испугалась, когда увидела сверкающее в его глазах волнение.

— Извини, — Артур всё ещё прерывисто дышал, судорожно гладя ладонью мою спину. — Прости, я не должен был вот так на тебя набрасываться. Мы, наверное, ему помешали.

Артур положил ладонь на мой живот, и только тогда я поняла, в чём дело. Губы сами по себе расплылись в улыбке.

— Не помешали. Всё нормально. Я ведь уже была у врача, он не запретил.

Артур хрипло рассмеялся, ещё крепче сжав меня в объятиях.

— Какая же ты неугомонная. Готова понапихать взятки кому угодно, лишь бы только заняться со мной сексом. Я так сильно тебя возбуждаю?

После этих слов он сразу же получил подзатыльник.

— Не льсти себе. Просто все мои любовники разъехались, вот и пришлось воспользоваться запасным вариантом.

Я едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть, когда Артур с силой шлёпнул меня ладонью по попе.

— За что? Я ведь пошутила.

— Я не против шуток. Я против того, чтобы ты совала свой носик, куда не следует.

Наверное, я сейчас походила на ребёнка, но я всё же обиженно надула губы.

— С папой моим сговорился? Какие же вы мужики невыносимые. Считаете, что только вы можете решать серьёзные дела, а у нас — у женщин, для этого мозгов маловато.

Артур рассмеялся, уткнувшись носом мне в шею.

— Мы вас — женщин, бережём, ведь вы — самое дорогое, что есть у нас в жизни. Но что-то мне подсказывает, что, невзирая на все запреты, ты всё равно засунешь свою любопытную задницу во все щели.

— Ничего подобного. Я целыми днями только и занимаюсь подготовкой к будущему материнству. Честное слово.

Когда время истекло, конвоиру пришлось буквально выпихивать меня за дверь. До самого выхода из здания меня провожали насмешливыми взглядами. Да, наверное, обо мне сложилось весьма понятное мнение, да и пусть. Я всё равно не перестану приходить к Артуру.

Как только я вышла за территорию СИЗО, в моей сумочке сразу завибрировал мобильный. На дисплее высветилось имя адвоката, точнее моего тайного агента. Я стала доплачивать ему, чтобы он сливал мне всю информацию. Как бы там ни было я всё рано должна быть в курсе событий.

— Здравствуйте Юлия Игоревна. Несмотря на наше сотрудничество, я долго сомневался, стоит ли вам говорить….Вообщем несколько часов назад на Дениса Амирханова, нашего свидетеля, было совершенно покушение. Он сейчас находится в реанимации в критическом состоянии.

Я около трёх часов ёжилась под дождём у дверей больницы, не решаясь войти. Машина отца всё это время стояла у здания. Если бы он меня здесь увидел, он бы сразу понял, что я продолжаю лезть не в своё дело. Хотя разве это не моё дело? Я замешена в нём больше чем кто-либо другой. Но папе это вряд ли объяснишь. Да и не стоит этого делать.

Когда отец отъехал на своей машине от больницы, я сразу же забежала внутрь здания, но моим надеждам хоть что-то разузнать о случившемся, не суждено было сбыться. Врач наотрез отказался со мной разговаривать. Видите ли я не родственница больному. Можно подумать мой отец ему родственник, а уж ему-то этот толстопузый лысый дядька в белом халате наверняка всё рассказал. Пришлось добывать информацию привычным способом. Я вытрясла последнюю мелочь из кошелька, чтобы заставить медсестру разговаривать. Правда, много я так и не узнала. Мне сообщили только то, что Денис лежит в реанимации с двумя огнестрельными и оба в грудную клетку. Мужчина чудом остался жив и, наверное, он родился под счастливой звездой, потому что его состояние из критического перешло в стабильно тяжёлое. Хотя это, наверное, не особый повод для радости.

Всю дорогу до дома, я изводила себя мыслями, что сегодня из-за меня мог погибнуть ни в чём неповинный человек. Ведь ясно дело, что его хотели убрать как свидетеля. Но вопрос в том, как его так быстро вычислили? С папой и с адвокатами Денис всегда встречался в закрытых местах, где просто не могло быть посторонних людей. Выходит люди Шахновского установили слежку либо за мной, либо за папой, либо за адвокатами. Чёрт, час от часу не легче. Наверное, я уже не удивлюсь, если найду маячок у себя в сумке. Дьявол, а игра становится всё опасней и опасней. Но с другой стороны, если Дениса пытались убрать, значит, он представляет реальную опасность для Шахновского. А из этого следует вывод, что мы на правильно пути и свидетельские показания дают нам реальный шанс вытащить Артура из тюрьмы. А значит, нельзя останавливаться. Но только теперь надо быть куда осторожней. Дениса надо беречь как зеницу ока. Любой «несчастный случай» будет на нашей, а в частности на моей совести. Но к счастью, если медсестра ничего не перепутала, к палате Дениса приставлены люди отца. Надеюсь, им удастся отгородить нашего единственного свидетеля, от какой бы-то ни было опасности.

Открыв подъездную дверь своим ключом, я уже хотела было войти в дом, но меня окликнули. Причём на чистом английском. Но это была не Кэтрин. Когда я обернулась, я увидела в нескольких шагах от себя совершенно незнакомую мне женщину. Бесспорно красивую женщину, возрастом, наверное, чуть моложе моей мамы и она была одета во всё чёрное. Догадка пронзила меня молниеносно. Ещё до того, как леди в чёрном начала со мной говорить.

— Ты Юлия, верно? Я ведь не ошиблась?

Отрицательно помотав головой, я чуть было не вздрогнула, когда увидела, как в глазах незнакомки загорелась просто невероятная ненависть. Ненависть ко мне.

— А я Анна. Анна Синельникова, жена Руслана. Мы можем поговорить?

По её голосу я совершенно точно понимала, что женщина сдерживается из последних сил. Вероятно, разговор со мной на спокойных тонах ей даётся очень нелегко.

— Конечно, — на несколько секунд я задумалась, где нам устроить встречу. Пригласить её домой? Но мне, что-то не очень хочется, чтобы папа с ней встречался. — Давайте посидим где-нибудь? Здесь за углом есть замечательный…

— Я не собираюсь с вами никуда идти, — голос ровный, но пробирает до дрожи. Мне даже не по себе стало. — Мы с вами можем выяснить всё прямо здесь.

Я кивнула на лавочку, но женщина отрицательно помотала головой. Вот в это мгновение я поняла, что настроена она более чем враждебно.

— Я хочу задать вам только один вопрос: вам вообще знакомо такое слово как «совесть»? Или вы его в принципе не знаете?