Ничья (СИ)

За пару секунд она разбирается в неразборчивых строчках, написанных явно на скорую руку и не за столом, и начинает хмурится, сравнивая две колонки и какие-то подсчеты. Спустя еще минуту она, наконец, разбирает самое важное — это таблица, в которой Деймон сравнивал его и… Энзо. У нее на мгновение замирает сердце, и Елена плотно жмурится, пытаясь взять себя в руки, потом раскрывает глаза и снова читает.

— Елена? — в дверях появляется Рик и на мгновение застывает, непонимающе уставившись на девушку, которая сидит на грязном пыльном полу и почти плачет, сжимая в руках какие-то документы. — Что случилось?

— Это так… так странно, — сипло отзывается она, проведя рукой по лицу, и опускает глаза на строчки текста, — Деймон долгое время записывал все, что происходит в его жизни, и сравнивал ее с жизнью Энзо. Они оба говорили мне, что между ними всегда было какое-то необъявленное соревнование, и это действительно так. Такое впечатление, что они правда всю свою жизнь соревновались друг с другом, пытаясь быть лучше другого, добиваясь всего самого лучшего, лишь бы обойти второго брата. И вот сейчас, — она облизывает губы, смаргивая слезы, — между ними ничья. Что бы ни было при жизни, итог у них одинаковый.

— Елена… — он подходит к ней и садится на корточки, встревоженно глядя на нее бледное лицо, покрытое красными пятнами, но Елена лишь качает головой и быстро облизывает губы, — может, тебе стоит…

— Нет, все в порядке. Черт, — вдруг усмехается она, закусив нижнюю губу, — как любопытно выходит — и между братьями ничья, и я тоже теперь ничья, хотя частично принадлежала обоим. А теперь у меня есть только я… Как это глупо, наверное, звучит со стороны.

— Я правда не знаю, что могу тут сказать, — признается Рик, поджав губы, — я понимаю, что должен как-то помочь тебе, сказать что-то умное и взрослое, чтобы привести тебя в чувство, но во время женских слез я отчаянно тупею, так что извини. Остается только надеяться, что я не заплачу вместе с тобой, — Елена усмехается и утыкается лбом ему в плечо, на мгновение закрыв глаза. — О, улыбка! Может, я не так безнадежен, как думал.

— Спасибо, Рик, — искренне отзывается она, подняв на него глаза, — спасибо, что согласился помочь мне. Во всем, что я задумала. За то, что спас меня, потому что это было бы самым глупым моим решением.

— Вот тут даже спорить не буду.

— Еще бы.

— Нет, серьезно. Самое тупое, что ты могла сделать после всего, — это совершить самоубийство. Я всегда видел в тебе воина, девушку, которая будет стоять на обоих ногах, даже если земля расколется на две части и начнется апокалипсис. Но мне не нравилось твое состояние после похорон, и на всякий случай я поехал за тобой. Как оказывается, не просто так.

— Хорошо, что ты не опоздал…

— Я бы никогда себе не простил, если бы не успел спасти тебя. Частично я должен Деймону, потому что, каким бы ублюдком и эгоистом он ни был, мою задницу он вытаскивал всегда и везде, даже если бы нужно было подставить себя. И я никогда уже не смогу отплатить ему за то, что он делал. Поэтому мне остается только оберегать ту, которую он любил, столько, сколько у меня получится.

— Ты думаешь… — голос подводит ее, и Елена начинает заново, нервно теребя в руках бумаги, — ты думаешь, что он правда любил меня?

— А у тебя еще остались сомнения?

— Я… я не знаю… — замирает она, опустив глаза, — я просто никогда не верила в то, что такое вообще может случиться. Он взрослый, состоятельный, безумно красивый, у него за плечами насыщенная жизнь, а я… я никто, которая умеет стрелять и ругаться. Больше во мне нет ничего.

— А он видел в тебе все, — перебивает ее Рик, сверкнув глазами, — он видел в тебе весь мир, огромный мир, мир, в котором он нуждался. У него было много отношений, у него была жена, ему нравилось менять женщин, он имел в жизни все, что только может пожелать любой человек. Но он был несчастлив. И обрел свое счастье только тогда, когда появилась ты. Да, он постоянно говорил мне первое время, как ты раздражаешь его и как он мечтает напоить тебя ядом, чтобы поскорее расправиться, — Елена усмехается сквозь слезы и сглатывает, глядя на него исподлобья, — но это были эмоции, настоящие, неподдельные эмоции, которых ему так не хватало. Ты заставляла его чувствовать, и ему это нравилось.

— Он любил меня злить.

— Как и ты.

— Тоже верно…

— Каким-то непостижимым образом вы получали удовольствие от того, что раздражали друг друга, дрались, я даже не знаю, что еще. Но у вас явно не было романтики и этого конфетно-букетного периода, к которому все привыкли. Ваша история была другой, и от этого она уникальна. Вы постоянно ходили по лезвию, находились на грани, и это вас закалило.

— Я…

— Постой, дай мне договорить. Я знаю Деймона всю гребанную жизнь. Я привык к тому, что он всегда раздражен, зол и почти всегда пьян. Ему не нравилась его жизнь, не нравился его бизнес, не нравились люди вокруг, даже я его раздражал, но он все равно не посылал меня, потому что боялся остаться один, так как в свое время он жестоко ошибся в выборе спутницы жизни.

— Ты имеешь в виду Роуз?

— Именно. Между ними был пожар, который потух в ту самую секунду, когда они обменялись кольцами. Да, они жили на углях несколько лет, но потом, когда и от них ничего не осталось, они просто разошлись, не желая больше оставаться рядом и даже не борясь за свое прошлое.

— Она даже не пришла на похороны.

— Она приходила после всех. Я видел ее, так как ушел последним.

— Правда? — ее брови взлетают вверх, и он кивает. — Не ожидала.

— Она сказала, что никто не должен об этом знать, потому что она планирует начать новую жизнь, и в ней не должно быть имени Деймона Сальваторе. Она сказала только, что ей ничего не нужно от него, оставила на могиле кольцо и ушла.

— Сука…

— Нет, Елена, — Рик качает головой, облизав губы. — Я видел Роуз всякой, от влюбленной до безумия до орущей стервы, которую так и хочется убить. Но такой я не видел ее никогда. Она была серого цвета, с абсолютно неживыми глазами и… она плакала. Я видел ее слезы и, кажется, никогда не смогу это забыть. Что бы ни было между ней и Деймоном последние несколько лет, но она правда любила его и помнит об этом до сих пор.

— Как и он, думаю, — медленно кивает она, нахмурившись, — каждый раз, как он говорил о их прошлом, в его глазах появлялось что-то… Я понимала, что это правда была любовь, но она прошла, хотя и осталась у него в душе. Он пытался это скрыть, но все равно это было заметно, потому что, судя по его рассказам, такие чувства так быстро не проходят, да они вообще никогда не растворяются.

— Наверное, так и было. Но в последнее время только ты была в его голове, так что сомневаюсь, что стоит говорить об этом. Особенно сейчас. Поэтому, возвращаясь к твоему вопросу, да, Елена, он любил тебя. Возможно, он любил тебя даже больше, чем кого-либо в своей жизни. По крайней мере, я никогда не видел его счастливее, чем с тобой.

— Хорошо… — эхом отзывается Елена и опускает глаза, пытаясь спрятать улыбку. Медленно перебирает другие листки и вдруг замирает, увидев письмо, на котором стоит дата несколько летней давности. Сердце снова начинает быстро стучать, и она, взяв его в руки, застывает, увидев, что оно адресована Энзо. — Он… он написал письмо Энзо, — шепчет она и потрясенно смотрит на Рика, который так же удивленно опускает взор на листок бумаги, который дрожит в руках девушки.

— Это… это странно, — он хмурится и пожимает плечами, напрягшись, — думаю, тебе стоит прочитать.

— А это не будет… неправильно?

— Сомневаюсь, что у Деймона было, что скрывать от тебя. А если учесть, что ты была связана непосредственно с ними обоими, думаю, ты заслуживаешь знать то, что происходило между ними.

Замешкавшись, она пару секунд всматривается в его лицо, мельком облизывает ставшие сухими губы и снова опускает лицо на письмо, бережно держа его в руках. Самое письмо занимает почти половину страницы, а внизу, уже другим почерком и другой ручкой, более аккуратно и ровно, дописаны еще пару строк. Взяв себя в руки, Елена начинает читать, крепко стиснув челюсти.