Цветы на снегу

— А имеем мы вот что, — продолжал чекист. — Семья Кирилла решила продать его дачу без его же ведома. Это у них, естественно, не срослось, Кирилл отказался подписывать документы. По дороге сюда я разговаривал с Ритой, она мне кое-что очень важное рассказала. По какому-то невероятному стечению обстоятельств муж Риты задолжал некоему криминальному авторитету по кличке Слава-Мюллер, и в один день они оказались у него вместе с семьей Кирилла. Пока они с сыном Скрынникова пытались разрулить их проблемы, их вторые половины вступили, как это у нас говорится, в преступный сговор. Но это пока только мое предположение. Почему я так думаю, вы скоро поймете.

Борис внимательно слушал, пуская табачные кольца, а Коля усиленно разглядывал носки своих ботинок. И это несколько напрягало Михаила, видно было, что у того в голове крутятся какие-то мысли.

— Предположительно Мюллер, чтобы добиться своего, решил надавить на Кирилла и использовал для этого близкого для Кирилла человека — Анну.

— Хорош у Кирилла сынок, ничего не скажешь, — презрительно скривился Борис.

— А вот он как раз тут, по-видимому, ни при чем, — не согласился Михаил. — В настоящий момент они с Ритой переваривают сложившуюся ситуацию и думают, что делать дальше. Для него такой поворот событий тоже оказался полнейшей неожиданностью, если не сказать больше. Я предполагаю, что его жена и Анатолий, муж Риты, предложили Мюллеру свой вариант решения проблемы, и тот согласился. На это меня наводит информация, что у Анатолия, по словам Риты, есть давний приятель, содержащий частную психиатрическую клинику на севере Москвы. А по информации от Кирилла, неизвестный, который ему звонил, говорил о том, что Анну поместили именно в психиатрическую лечебницу.

— Мерзавцы! — охнул Борис. — Анечку — в дурдом?

— В общем, сводим два и два и получаем требуемую картину, которая почти безупречна.

— Тогда надо действовать! — подскочил на месте Борис. — Чего же мы сидим? Если известно, кто ее похитил, и даже ясно, где ее держат — ведь на севере Москвы не так много частных психушек, — то надо вытаскивать ее оттуда!

— Не все так просто, — вздохнул Михаил. — ФСБ — не бандитская контора, мы не можем по собственному почину врываться в частные учреждения и забирать оттуда людей. Для такой операции мне нужны не интеллектуальные выкладки, а задокументированная информация, которую я должен предоставить своему начальству и с санкции прокурора произвести налет, если говорить по-простецки. Более того, такие вещи в компетенции милиции, а не ФСБ. Для того чтобы пробить такую операцию, мне понадобится много времени. Учитывая, что через несколько часов Новый год, это становится вообще фантастикой.

— А что же делать? — обескураженно сел обратно Борис.

— Только не надо смеяться и возмущаться, но Кирилл дал мне клятву, что с этим он справится самостоятельно в ближайшие часы. Я не стал уточнять у него подробности по одной простой причине. Я человек государственный, и, если мне станет известно о готовящемся незаконном вторжении на частную собственность, я буду обязан этому воспрепятствовать.

— А поскольку ты не знаешь…

— …то это не мое дело. Но я на всякий случай взял с него еще одно обещание — при малейшем намеке на передрягу тотчас отзвониться мне на мобильный, и я тут же вышлю на место дежурную группу, чтобы их прикрыть.

— Этого мало, — недовольно буркнул Борис.

— Я знаю. Поэтому сейчас я нанесу дружеский визит некоему Вячеславу Полухину, известному в узком кругу ограниченных людей как Слава-Мюллер. Я думаю, что смогу убедить его отменить свои планы и не мешать Анне покинуть гостеприимную психушку.

— А этого Гиппократа от психиатрии я уничтожу, — неожиданно раздался голос Николая.

— Что? — не понял Михаил.

— Я знаю, кто это такой. Сталкивались по делам. Скользкий тип. Но теперь я его ухвачу так, что не вырвется.

Он взял со стола трубку, набрал номер.

— Андрей Викторович? Это Николай вас беспокоит. С наступающим.

— …

— Да, все правильно. Я звоню вам, чтобы сказать — я согласен на ваше предложение. Но у меня есть одно условие.

— …

— Сразу после праздников вы назначите комиссию в одно лечебное учреждение. Частное. А я буду руководить этой комиссией.

— …

— У меня есть все основания считать, что там происходит много нарушений. В том числе абсолютно криминального характера. Этого достаточно не только для отзыва лицензии, но и для того, чтобы отдать владельца и руководителя под суд.

— …

— Вы правы, личное тут тоже присутствует, не буду скрывать. Но все будет исключительно по закону.

— …

— Спасибо. Я был уверен, что мы с вами поймем друг друга. До свидания. И удачных праздников.

Когда он положил трубку, на его устах играла злая усмешка.

— Ради такого дела я готов пожертвовать независимостью и пойти работать в Минздрав. Но этого подонка я утоплю.

— Ну и правильно, — согласился Михаил. — А теперь подай-ка мне телефон, пора и тяжелой кавалерии в дело вступать.

— Алло, Сережа?

— …

— Молодец, узнал. Не быть мне богатым. Сережа, срочно собери мне мою специальную группу и отправь их по адресу, который я тебе скажу. Пусть дождутся меня, я буду через тридцать минут.

— …

— Да, правильно, национальную гвардию, — засмеялся Михаил. — Операция простая, осложнений не предвидится. И недолгая. К курантам будут дома стопроцентно.

— …

— Давай, орел. Спасибо. И не скучай там на дежурстве.

— Ну что, по коням? — спросил Борис.

— Да, ребята. Все контакты и новости через Бориса. Ни о чем не заботьтесь, победа будет за нами. Как только что поступит от Кирилла — тут же информируйте меня.

Евгений воткнул сгоревшую сигарету, которой он едва ли пару раз затянулся, в пепельницу, как нож, сплющив фильтр в лепешку. То, что рассказала Рита, не укладывалось в его голове. Он втянул голову в плечи, сцепил пальцы и начал раскачиваться на стуле, глядя в одну точку.

Рите было жалко этого мужчину, ее сообщение вышибло из-под него землю, он просто потерялся. То, что в беду попала ее мать, не облегчало переживаний Евгения. А может быть, даже усиливало. Ведь это из-за него все началось. Это он не смог вовремя остановить ком, катящийся с горы. Это его жена затеяла столь дьявольскую игру. На щеках Евгения буграми вспухли желваки. Рита была уверена, что он сейчас скажет что-то вроде «Я убью эту тварь» — все знакомые ей мужчины сейчас сказали бы что-то похожее. Но Евгений медленно перевел дыхание, поднял на нее вмиг покрасневшие от напряжения глаза, попытался улыбнуться.

— Рита, надо что-то делать. Это все так неожиданно, что я не могу собрать свои мысли. Давайте попробуем вместе подумать, что мы можем сделать. Раз мы знаем, кто это сделал, то нужно сначала поговорить с ними.

— Бесполезно. Телефон Анатолия не отвечает. Я думаю, что телефон вашей… — она помедлила, подбирая слово, но решила никак эту мразь не называть, — тоже отключен.

Женя набрал номер, послушал трубку и бросил телефон на кресло, утвердительно мотнув головой.

— Отключен или находится вне зоны действия сети. А этот медик, про которого вы говорили?

— Женя, давайте уже на «ты» перейдем, хорошо? — Рита положила свою ладонь на руку Жени.

— Хорошо, я не против, — улыбнулся он.

— Медику, как ты говоришь, я звонила. Его телефон тоже выключен. А в офисе сказали, что он улетел на праздники в Таиланд.

— Черт! — Женя стукнул кулаком по коленке. — А еще никого нельзя привлечь?

— О! Куда уж больше! Уже ФСБ задействовано! Друг мамы, дядя Миша, там какая-то шишка. Я не очень в их структуре разбираюсь. Я ему первым делом позвонила.

— И что? Они могут вытащить Анну Петровну?

Рита понурилась.

— Не думаю. Дядя Миша, конечно, лихой мужик. Но чтобы по частной инициативе устроить в новогоднюю ночь «маски-шоу» в психиатрической клинике? Нет, это вряд ли. А может, поедем к твоему отцу? Там, на месте, все будет понятнее.