Лучшие друзья (СИ)

Мгновенно поняв, что именно только что произошло, и какое преступление она совершила против природы, Анна с трудом скинула с себя тяжёлое тело мёртвого охранника, так и держа в окровавленных руках пистолет, принесший смерть человеку.

Неважно, кем он был, главное заключалось в том, что она убила... она убила человека. Перепачканная в крови, причём как в своей, так и в чужой, девушка отползла назад от трупа, смотря на него, как на призрака, про существование которого она раньше не знала. Зубы, руки, ноги – всё тряслось от ужаса совершенного убийства, а дышать стало просто невыносимо, потому что каждый рваный и такой короткий вздох приносил ей боль и разносил по телу не кислород, а раскалённый до предела грех.

До не воспринимающего реальность слуха начали доноситься грозные приказы Вальдемара. Едва заслышав выстрел с улицы, Вольф вместе с Генрихом поспешил на улицу, однако когда они вместе с прислужниками выскочили из особняка, то им не потребовалось много времени на поиски источника этого, как им казалось, вторжения.

– Анна! – снова донесся до сидящей на земле и хватавший ртом воздух девушки не просто взволнованный, а граничащий со злостью голос Шварца. Он злился не на неё, а на себя, потому что не уследил за ней, и в тот момент, когда он добежал до неё, видя, как в её ослабевших руках лежит пистолет, как она начала плакать и пытаться что-то сказать, он действительно был готов сам застрелиться от такого зрелища.

Вся одежда в крови, на её лице были следы побоев, а рядом находился один из приспешников, который спал мёртвым сном, судя по кивку осмотревшего его Вальдемара, подтвердившего смерть.

– Анна-Анна, успокойся, – держа её окровавленное и мокрое лицо в своих ладонях, Шварц не знал, что ему сделать, чтобы девушка не сошла с ума от такого потрясения. У неё словно пропал голос, а из широко открытого, словно при крике, рта доносились надрывные писки. Она действительно сходила с ума от ужаса сегодняшнего дня.

Сегодня она три раза чуть не погибла, из них два раза физически. Но последнее событие полностью сломало её, заставляя сознание помутиться, а во рту оставляя неприятный вкус желчи.

– Анна! – поймав откинувшуюся на спину и потерявшую сознание японку, закричал испуганно Генрих, не понимая, что здесь произошло, но прекрасно осознавая то, что она ни в чём не виновата. У неё бы не было такой реакции, если бы она совершила убийство намеренно, и пока всё не проясниться, Шварц даже не хотел строить предположения о том, как всё было и к чему всё привело. – Вызови врача, – кинув взгляд на Вольфа, отдал аристократ свой неукоснительный приказ, при этом поднимая лёгкую, словно пушинка, девушку на руки и относя её в дом, где о ней позаботились не слуги, а он сам.

Ночь была сегодня абсолютно беспокойной. Вальдемар никому не давал уснуть, как в принципе и себе, решив, что лучше усилить охрану дома. Недовольства этим были слышны даже на третьем этаже через открытое окно комнаты, где спала измученная японка, едва не лишившаяся рассудка. Скорее всего, ей снились кошмары, судя по постоянно трясущейся нижней губе, однако то были лишь сны, и по сравнению с действительностью парня, сидящего подле неё на полу, это были лишь безобидные видения.

Одному лишь Богу известно, что пережил Генрих в тот момент, когда увидел Анну с окровавленными руками и жуткими побоями на лице. Он чуть не разлетелся на куски от ярости к тому, кто сделал это с ней, к счастью самого мужчины, он был уже мёртв, и теперь не познает ужасной смерти, которую ему бы предоставил Шварц.

Те кошмарные и разрушающие трезвые разум минуты страха, когда он не мог понять, чья на девушке кровь, сейчас больно отзывались в груди аристократа, уже чувствовавшего ранее подобный ужас. Он потерял отца, мать, сестру, и эти воспоминания были ещё настолько свежи в памяти, что он просто не смог не испытать паники по поводу того, что всё может повториться вновь.

Неожиданно в дверь комнаты тихонько, чтобы не разбудить девушку, постучался человек, который должен был дать все ответы на вопросы сегодняшнего дня. Генрих быстро поднялся с пола, не убирая с лица маски серьёзности и злости, после чего открыл дверь, встречаясь с Вальдемаром, услужливо наклонившим голову.

Они не обмолвились между собой ни словом, однако Шварц получил от Вольфа небольшой квадратный конверт, в котором даже с первого взглядом было видно диск, записанный явно с одной целью – целью правды.

Закрыв перед «правой рукой» дверь, аристократ без малейших заминок и раздумий подошёл к столу, на котором был современный ноутбук, после чего загрузил в него диск, удобно усевшись на стуле и задумчиво положив указательный палец на желобок над губой.

На экране появилось видео, снятое камерами наружного наблюдения, про которые ничего не знала сама Анна. Они не были предназначены для записи голоса, поэтому Шварц просто наблюдал немое кино. Вот Анна вышла через главную дверь и постаралась покинуть пределы особняка, однако в следующую секунду, когда охранник грубо схватил её за предплечье, Генрих аж выпрямился в спине, стиснув зубы и желая растерзать уже мёртвое тело мужчины, который посмел притронуться к ней.

Сжимая кулак, аристократ видел, как спустя мгновение после ухода девушки охранник пошёл за ней, вытащив пистолет. Дальше видео было явно обрезано Вольфом, с целью сократить ожидание и предоставить самую суть.

Он видел, как возвращавшаяся назад, видимо, после прогулки Анна заметила преследователя. Позже Генрих с трудом смог просмотреть то, что, по его мнению, стало попыткой изнасилования. Но концом всего этого «кинопросмотра» стало то, что Шварц не выдержал и гневно закрыл крышку ноутбука, едва сдерживая за плотно сжатыми зубами крик ярости.

Он был уверен и даже не стал сомневаться в том, что эта подлая «змея» получила по заслугам, а Анна убила его, исходя из целей самообороны. Снова вспоминая её обезумевшее от страха лицо, Генрих полагал, что другого расклада и быть не может, ведь эти неописуемые эмоции ужаса невозможно было подделать или трактовать как-то иначе. Её горячие слёзы стали ключом к любви, которую вряд ли что-то способно будет разрушить.

В ту ночь аристократ так и остался подле своей единственной девушки, которая в недалёком будущем стала его законной женой. На её психологическую реабилитацию ушёл ни один день и даже ни одна неделя, и только спустя некоторое время она смогла снова ему улыбнуться и не молчать, сокрушаясь под действием своего греха, пускай и оправданного.

И именно в тот счастливый для аристократа день, когда она подтвердила его теорию о том, как всё было на самом деле, он поклялся, что никто и никогда не прикоснётся к ней, пока он жив.

====== 143. Война миров – война сердец. ======

Утро – прекрасное время дня для того, чтобы принять важное решение, которое, возможно, кардинально изменит вашу жизнь. Кто-то предпочитает начать новый день с чашечки горячего кофе, а кто-то – с решительных действий. И одним из таких людей, принёсших в жертву вкусный завтрак, был Вальдемар Вольф, осматривающий местность деревни под названием «Добби Вилладж» уверенным, но слегка сердитым взглядом. Он стоял на верхней ступеньке сравнительно небольшой резиденции Шварца, а на его лице играло всеми оттенками красного раздражение.

– Какого чёрта ты не пошёл за ним? – за спиной злившегося мужчины был провинившийся подручный, который только что сообщил Вольфу одну из самых плохих новостей сегодняшнего утра.

Ещё вчера вечером были поставлены точки и расставлены все капканы, готовые захлопнуться в любой момент, однако сегодня, когда пришло время осуществить задуманное, Вальдемар стал ощущать, что его планы слегка отошли от обговоренного. Причиной этому, как это уже не раз бывало, стал именно Генрих Шварц, своевольно покинувший особняк буквально несколько минут назад.

– Он сказал, чтобы мы даже не смели за ним шпионить, – стойко и не поддаваясь раздражению Вальдемара, ответил один из подчинённых людей, который и стал единственным свидетелем «побега» аристократа. – Ты ведь сам сказал, чтобы мы его не злили.