Мара

Именно поэтому-то у него и уводили из-под носа хороших артистов. Вот и сейчас он не спал ночами еще и потому, что страшно боялся лишиться своей самой лучшей артистки. Какое-то внутреннее чутье подсказывало ему, что Мара собирается покинуть его цирк. Уж слишком любезна она с ним в последнее время! Она даже прекратила что-либо от него требовать. Наверняка она уже приняла предложение из другого цирка и теперь ее гложет совесть.

Но кто ее переманил? Неужели это опять дело рук Джо Лэски? А может, даже и самого Джона Ридлинга? Мара ведь стала так чертовски популярна за последнее время… Да, что-то, видимо, произошло. Может, настало время ослабить вожжи и повысить Маре жалованье?

Мистер Сэм подошел к Серебряному фургону и отпер дверь. Внутри стояла жуткая духота, типичная для середины июля, и он открыл все окна, чтобы впустить хоть немного свежего утреннего воздуха. Он любил побыть в это время суток один, пока ребята из его команды не пришли и не обрушили на него всяческие проблемы — а без проблем не обходился ни один день.

Опять возникли какие-то неприятности с местными властями. Что им нужно — совершенно не ясно. Вновь доктор Макколл жалуется на то, что в клетках у кошачьих кошмарная антисанитария, что ему не хватает помощников, которые бы их чистили, что еда для зверей недостаточно свежая, что половина тигров и львов всерьез мучается животами. Вдобавок ко всему Джоко опять полаялся с клоуном Пузырем. Обычно мистер Сэм не вмешивался в перепалки между клоунами, но на этот раз дело приняло уж чересчур серьезный оборот, а ему вовсе не хотелось, чтобы Джоко покалечили и он не смог выступать. Мистер Сэм уже разговаривал с Пузырем и как следует пригрозил ему. Если и это не поможет, придется выставить этого придурка на улицу.

В конце концов, у Джоко сольный номер, он лучший клоун в Брадфорд-цирке. Большинство остроумных реприз принадлежит именно ему, к тому же он придумывает все новые и новые трюки. Причем в таком количестве, что их хватает на остальных собратьев, и на Пузыря в том числе.

Кто-то прокашлялся за спиной мистера Сэма. Увидев стоящего на пороге представительного мужчину, хозяин цирка моментально приклеил к лицу улыбку.

— Добро пожаловать, шериф Бентли, — сердечно приветствовал он гостя. — А я как раз собираюсь попить кофейку. Не желаете ли составить мне компанию?

— Я пришел сюда не затем, чтобы пить кофе, — заявил шериф. — Мне нужно серьезно поговорить с вами относительно несоблюдения…

— Я не понимаю вас, шериф. Мой цирк всегда соблюдает все правила, предписываемые нам местными властями.

— Это вам только кажется! В прошлом году вы оставили огромное количество мусора на поле, где стояли… Боюсь, мне придется запретить вам пользоваться водой — из санитарных соображений.

«Зачем он пришел?» — судорожно соображал мистер Сэм. Он едва сдерживался, чтобы не разразиться громкой бранью.

— Прошу вас, присядьте, господин шериф. Давайте не будем торопиться. Расскажите мне, что вам нужно. Быть Может, мы придем к согласию…

Шериф опустился на предложенный ему стул.

— Видите ли, — сказал он, — моя жена Элизабет и ее подруги собирают деньги на открытие клуба любителей цветов.

«Ах, вот оно что! Все ясно. Ему нужны деньги, и не дать их ему никак нельзя — иначе нас ждут здесь большие неприятности. Он и впрямь может отключить нам воду. Почему все они считают, что циркачи гребут деньги лопатой?»

— Мистер Сэм, к вам можно?

Если бы даже мистер Сэм и не узнал голоса Мары, он сразу смог бы догадаться, кто вошел, по выражению лица шерифа. Бентли вскочил, его поросячьи глазки забегали. «Ишь, обрадовался, старый кобель!» — подумал мистер Сэм.

— Проходи, Мара! — сказал хозяин цирка так радостно, что Принцесса даже удивилась. Взглянув на раскрасневшееся лицо шерифа, она растянула губы в озорной улыбке.

— А я и не знала, что у вас гости, мистер Сэм, — проговорила она, ослепительно улыбаясь шерифу. — Быть может, вы представите меня этому джентльмену?

Мистер Сэм, прекрасно знавший, как быстро меняется настроение у Мары, страшно нервничал. Он видел, что шериф в восторге от Мары, и теперь результат визита Бентли целиком и полностью зависел от Принцессы. И Мара оказалась на высоте. Когда шериф наконец ушел, мистер Сэм с трудом удержался, чтобы не запрыгать от радости: ослепленный красотой Мары, шериф напрочь позабыл и о «санитарных соображениях», и о жене Элизабет, и о ее клубе любителей цветов. А когда Мара пригласила шерифа с женой в гостевую ложу на вечернее представление, Бентли засиял как начищенный доллар.

Проводив шерифа, мистер Сэм вернулся к Маре, размышляя, какую цену она заломит за нейтрализацию противника.

— Что это ты вскочила сегодня ни свет ни заря? — спросил он. — Ты же обычно спишь до полудня!

— Дело касается моего контракта. Я полагаю, настало время поговорить нам с вами с глазу на глаз.

— Это о чем же? — мистер Сэм разволновался еще больше. — Ты недовольна тем, что получаешь самое высокое жалованье в цирке? Кто это настроил тебя на подобный лад? Я слышал, этот старый дурак Лэски ездил в Мемфис слушать блюз. Он был в солнцезащитных очках и при наклеенных усах, но Оли Джонсон все равно его узнал. Он что, уже увиделся с тобой и что-то предложил?

— Я не понимаю, о чем вы. — Она взглянула на хозяина так обиженно, что его подозрения еще больше усилились, и он страшно разозлился и разнервничался.

— Не забывай, что у тебя подписан с нами контракт и до конца сезона ты не имеешь никакого права от нас уходить.

— Но, мистер Сэм, вы же все не так поняли! Я пришла сказать, что мне не нужны никакая гостиная и никакой пульмановский вагон. Он не стоит того, чтобы кто-то из-за него волновался. Именно об этом я и сказала тому агенту, с которым разговаривала…

— Какому агенту? — перебил ее хозяин.

— Его зовут Джозеф Конти. Говорит, что он из Нью-Йорка. — Ее зеленые глаза были бездонными и невинными. Слишком бездонными. Слишком невинными. Разумеется, она не могла не знать, что Конти — один из крупнейших цирковых агентов Нью-Йорка. А вдруг и правда не знает? В некоторых вопросах Мара просто чудовищно невежественна.

— Он сказал мне, что согласно моему контракту — а я подумала, что не будет ничего плохого, если он на секундочку в него заглянет — я могу зимой выступать в других цирках.

— Но я сам в состоянии порекомендовать тебе, куда лучше податься зимой!

— Да, конечно. Я именно так и сказала мистеру Конти, когда он стал уговаривать меня подписать с ним договор. Я уверена, что вы нисколько не будете против того, чтобы мне зимой где-то выступать, и заявила ему, что никакой агент мне не нужен.

Она улыбнулась хозяину, пробормотав что-то насчет того, что договорилась пойти завтракать вместе с Джоко, и удалилась. Мистер Сэм расстроился настолько, что ему впору было кусать локти. Что значили слова Мары и вообще ее ранний визит?

Нет, дело не в ее предполагаемых зимних выступлениях. Это еще вполне можно пережить. Почему такой сладкий, полузаискивающий тон? Именно он показался мистеру Сэму подозрительным. Неужели она собирается покинуть его цирк в конце сезона? Почему она вдруг добровольно отказалась от спального вагона, от гостиной?

Нет, он не может дать ей уйти — ей, его лучшей артистке! Конечно, у них в цирке есть и другие стоящие номера, но именно Мара приносит Брадфорд-цирку небывалый успех, именно она привлекает внимание газетчиков. Это и понятно: что журналист может написать о Чангах, семье из четырнадцати акробатов, ни один из которых не говорит по-английски? Или о дрессировщике львов, который ненавидит репортеров и ни в какую не соглашается давать интервью? Мара же обожала рассказывать журналистам о себе, каждый раз сочиняя для них что-нибудь новенькое и преподнося таким образом газете очередную сенсацию. Нет, он не должен дать ей уйти, нужно соглашаться на все, что бы она ни попросила. Но, с другой стороны, чем он сможет удержать ее, если она вдруг всерьез решит перебежать, скажем, к Лэски?