Скоростная любовь. Speed (СИ)

− Ау! − Кир помахал передо мной рукой. − О чем мечтаешь?

− А? Что? − переспросила я, выскользнув из внезапно нахлынувших воспоминаний.

− Я говорю, он придет, и мы отправимся по рабочим делам, а ты спать ложись! Завтра лично подыму тебя к первому уроку!

− Он придет? − переспросила я.

− Да, − раздался звонок в дверь. − Ох, блин! − от неожиданности Кир подавился леденцом.

− Это кто? − удивилась я.

− Ты тупая? Я тебе уже два раза повторил, − откашливаясь, Кирилл направился к входной двери.

Подтянув на табуретку ноги, я прислушалась к звукам, раздающимся в квартире:

− Привет!

− Здорово-здорово! Вот фак! − кто-то запнувшись, едва не растянулся у нас в прихожей.

− Осторожно! Смотри куда прешь!

− Это ты смотри, куда свои дурацкие кеды ставишь!

− Это не мои, это сестринские.

− Тогда все понятно, − усмехнувшись, гость скинул свои ботинки и, не дожидаясь приглашения, судя по звукам, пошел в комнату брата.

Оттуда начали раздаваться монотонные бормотания, порой они меняли свою тональность, но все равно ничего конкретного разобрать не удавалось. Мне же вдруг приспичило вновь получить сообщение от Паши, поэтому я, недолго думая, застрочила ему нечто невразумительное и в то же время редкостно милое.

− Смотри, все мышцы на своем милом личике не перекочевряжь, − раздалось со стороны.

Я оторвала свой взгляд от экрана мобильного и обнаружила перед собой человека, видеть которого у меня не возникало никакого желания, поэтому я сразу же вернулась к своему телефону:

− Признательна тебе за совет. Можешь убираться.

− Ха-ха-ха! Ничего себе прием! − Дима, ничуть не колеблясь, занял место моего брата и засунул себе в рот последнюю карамельку.

− Приятного тебе подавления.

− Спасибо, милая!

− Не за что, когда ты помрешь, я даже на твои похороны не приду.

− Ха-ха-ха! Я смотрю, ты злопамятная, стерва, − хмыкнул он.

− Что? − я вновь посмотрела на него и увидела в Диминых глазах тонну насмешки. − Ты…

Продолжая смотреть на него, я вспоминала нашу прошлую «встречу». Ну конечно! Как же иначе?

− Ты… ты специально, − я угрожающе положила сотовый на стол и сжала кулаки.

− Ты о чем, детка? Ха-ха-ха!

− Сволочь!

− Ха-ха-ха! Да нет, я хороший!

− Нет, ты последняя сволочь! Ты специально тогда обрызгал меня.

− Что-то не припомню такого, − Дима заулыбался и состроил на лице не понимающую ничего гримасу.

− Тебе память подправить? − помахала я перед ним кулаком.

Он молниеносно перехватил мою руку и больно сжал. Сжал так, что я невольно взвизгнула.

− Ай! Ты что творишь?

Ладонь, которой он держал меня, была очень горячей.

− Руками не маши.

− Пусти!

− Ш-ш-ш, − шикнул он на меня.

− Димон, сейчас уже пойдем! Не возникай, − откликнулся на неправильно воспринятые им звуки, исходящие из кухни, брат.

− Ты не спеши там! − гавкнул в ответ Дима.

− Куда это вы все ходите? − поинтересовалась я, пытаясь освободиться.

− А это не твое дело, − он облокотился обеими руками на стол, давая мне понять, что его никаким образом не смущает мой злобный, оскалившийся на него взгляд.

− Пусти! Пусти, иначе я закричу.

− Да? Ну ладно, сегодня с тебя хватит, − он отцепился от моей руки.

− Сука, − разминая ее, произнесла я.

− Да нет, это я еще в хорошем расположении духа. Ха-ха-ха!

− Интересно, как ты себя ведешь в плохом настроении?

− Тебе лучше не знать, детка.

− Пф! Пустые угрозы! − фыркнула я. − Ты ничего не можешь. На твоем лице написано, что ты обычный уличный хулиган, который, не окончив школу, пошел работать на мойку.

Дима злобно уставился на меня и вновь потянулся в мою сторону, но тут на кухне возник брат:

− О, да у вас тут беседа, надеюсь, не отвлек?

− Да нет, что ты? − улыбнулась я ему. − Мы уже закончили, правда, Димочка?

− Димочка? − обратился к нему удивленный Кир.

Тот, от злости покрывшись красными пятнами, прошипел:

− Пошли, Кирилл, у нас с тобой еще много дел на сегодня, − собрав свою волю в кулак, Дмитрий поднялся с табуретки. − А сестра твоя пускай спать ложится. Мелкая еще.

− Ага, ляжет она, жди! Побежит сейчас своему миллионеру названивать! − заржал Кирилл.

− Пошел ты! − ткнула я его в бок. − Пожалуй, я провожу вас до двери. Но учти, завтра расскажешь, чем это ты занимаешься по ночам! − обратилась я к брату.

− Еще слишком мала!

− Серьезно! Тебе придется объясниться! − крикнула я им уже в след.

− Пока! Ложись спать вовремя! Приду − проверю!

− Проверит он, ну-ну, − захлопнув дверь, я пошла искать телефон, чтоб позвонить Авериной и поделиться последними новостями.

− И все-таки он меня жутко бесит! Бесит! Бесит! − через полчаса произнесла я в трубку.

− Кто? − раздался сонный голос.

− Кто-кто? Ты совсем там спишь, что ли? Этот идиот меня бесит! Этот Дима! Вот кто!

− А-а-а! Полин…

− Что?

− Твой Паша − просто душка. Я влюбилась!

− Ха-ха-ха! Очень смешно! − скривилась я. − Он необыкновенный.

− Это точно! − согласилась подруга. − А уж как он на тебя смотрит. А какая у него задница. А машина! Боже мой!

− Я его хочу. Не напоминай мне тут о нем лишний раз.

− Берг, да я сама хочу твоего парня! Что уж там молчать!

− Парня? Нет. Он мне ничего такого не говорил. Парень, девушка...

− Полина! − я прям почувствовала, как она закатывает глаза. − Ты − идиотка!

− Нет! Я живу реальностью! А сейчас мечтаю, чтобы ко мне прикоснулись его руки...

− Руки? О-о-о!

Я провела по запястью, которое сегодня было сильно сжато Димой:

− Блин! Все-таки я его не перевариваю! Да я готова его утопить! Сукин сын! Он еще попляшет у меня!

− Ты о ком? Я тебя опять не понимаю! − раздалось из трубки.

− Да о нем! Об этом идиоте-кретине.

− Так! Подруга, извини, но я спать. И тебе советую, выспись. По-моему, ты перегрелась! Не будь идиоткой, на которую ты сейчас очень сильно смахиваешь! До завтра! − Аверина повесила трубку.

− Что? − я недоумевающе уставилась на телефон, который издавал лишь однообразные гудки. − Что я такого сказала-то? Подумаешь! Просто, он меня слишком уж сильно бесит!

====== Сорок седьмая. ======

С момента, как произошел этот разговор, прошло немало времени. Осень в конце концов трагически скончалась, и всю власть над моим любимым Питером взяла в свои руки тетка-Зима. Не сказала бы, что ее нравы были мне по душе меньше, чем мокрые, грязные принципы осени. Хотя бы снежок выпал. Стало чище. Намного чище. За это время я, насколько было возможно, окунулась в наши с Пашей отношения. Они были наполнены красками самых различных оттенков, но все-таки надо признать, светлые и яркие перебивали и затмевали собой серые, порой даже черные мазки нашего с ним зародившегося пейзажа. У нас у обоих были достаточно сложные характеры. От этого случались недопонимания, переходившие в ссоры, но надо отдать ему должное, он мог грамотно выйти из этих ситуаций и направить меня на путь примирения. Вместе с ним за несколько месяцев я посетила много элитных ресторанов и магазинов нашего города. Паша открыл мне Петербург с другой стороны. Ее я попросту не могла рассмотреть до этого. В наших отношениях расстраивало лишь одно − его поездки в Москву. Он мог сорваться туда посреди ночи, мог уехать после пятиминутного звонка. Мог не приезжать неделю. Все это время я была поникшая и будто бы с вырезанной частью души. Меня еле-еле радовали Сашка и Кир. Я могла часами тупо смотреть в окно и ожидать его сообщения. Меня бесило, что довольно часто он выполнял какую-то работу по ночам, не объясняя мне, чем конкретно занимается. Мне казалось это странным. Ну какие административные работы можно делать, когда все нормальные люди спят? Разговаривать с ним по этому поводу было бесполезно − сплошное молчание. Как, впрочем, и вообще насчет всего, что было связанно с его работой. Когда получалось так, что ему приходилось заняться делами у меня дома (я в это время делала уроки или же делала вид, что их выполняю, а сама наблюдала за ним) мне приходило в голову, что я встречаюсь с настоящим вампиром, который почему-то не должен спать в гробу или же на кладбище, который нашел способ не бояться света. Настолько он был каменным и не реагирующим ни на что. Неподвижным. Как будто бы мертвым. Зато потом он оживал, становился опять моим Пашкой. До следующего звонка. О том, как воспринимает Пашину питерскую жизнь его семья, мне тоже было мало что известно. Я думаю, все-таки они были не в восторге, но, в принципе, меня это мало касалось, я не претендовала ни на что, кроме души и тела их сына, так что на все их страхи по поводу безграничных счетов в банках мне было плевать.