Конец лета

Динна очнулась и поняла, что Марк и еще какой-то мужчина несут ее к машине.

– Тише, дорогая, не разговаривай.

На бледном, осунувшемся лице Марка поблескивали мелкие капельки пота.

– Поставь меня на ноги, со мной все в порядке, честное слово.

– Об этом даже не думай.

Динну усадили в машину. Марк поблагодарил помощника и стал уточнять дорогу до больницы.

– В больницу? Зачем? Я не больна, мне стало плохо только потому, что в церкви было жарко и душно.

– Там не было жарко, наоборот, довольно прохладно. И вообще этот вопрос не обсуждается.

Марк захлопнул дверцу со стороны Динны, обошел вокруг капота и сел за руль.

– Марк, я не хочу ехать в больницу!

Динна положила руку на его локоть и посмотрела на него с мольбой. Она была бледна, ее кожа потускнела и приобрела сероватый оттенок. Марк завел мотор.

– Меня не интересует, хочешь ты или нет! – отрезал он. Его застывшее лицо выражало решимость. У Марка не было ни малейшего желания снова оказаться в больнице, слышать больничные звуки, вдыхать больничные запахи. Он вообще никогда больше не хотел бы переступать порог больницы. Но... Его сердце зачастило. Вдруг Динна больна, вдруг с ней что-то серьезное? Вдруг... Он покосился на нее, стараясь не выдать своего страха, но она смотрела в сторону, на сельский пейзаж за окном. Марк всмотрелся в ее профиль, перевел взгляд на плечи, на руки. Как много черного цвета, какой строгий облик. Эта строгость казалась символом всего, что с ними происходит, всего, о чем они говорили. Ну почему нельзя было обойтись без всего этого? Почему это не мог быть самый обычный уик-энд за городом, после которого они вернутся, отдохнувшие и довольные, и встретят Пилар с ее ослепительной улыбкой? Марк снова посмотрел на Динну и вздохнул. Этот звук привлек ее внимание, она посмотрела на мужа.

– Марк, не говори ерунды, я совершенно здорова.

– Посмотрим.

– Может быть, нам лучше сразу вернуться в Париж? Рука Динны, лежащая на его локте, задрожала, и Марк снова пристально посмотрел на нее. Вернуться в Париж – и к Шанталь? Да, он этого хотел, но сначала он должен был убедиться, что с Динной все в порядке.

– Мы вернемся в Париж, как только ты покажешься врачу.

Динна хотела было снова возразить, но у нее опять закружилась голова. Она откинулась на спинку сиденья и положила голову на подголовник. Марк посмотрел на нее с тревогой и прибавил газ. Динна больше не спорила – у нее просто не было на это сил.

Прошло еще минут десять, и вот наконец они подъехали к небольшому современному зданию строгой архитектуры с вывеской «Больница Сен-Жерар». Марк молча вышел из машины, быстро обогнул ее и открыл Динне дверцу. Однако Динна не шелохнулась.

– Ты можешь идти?

В его глазах промелькнул ужас. А вдруг это первые симптомы инсульта? Вдруг Динну разобьет паралич, что тогда? Ему придется остаться с ней навсегда. Но ведь он сам хотел остаться с Динной? Марк совсем растерялся. Пока он помогал Динне выйти из машины, его пульс бился с бешеной скоростью.

Динна хотела было сказать, что чувствует себя вполне нормально, но они оба знали, что это не так. Она глубоко вздохнула, слабо улыбнулась и встала. Ей хотелось показать Марку, что она сама справится, что ее состояние вызвано только нервным переутомлением. Когда они вошли в больницу, Динне вдруг действительно стало лучше, она даже засомневалась, не зря ли они сюда приехали. Она прошла несколько шагов своей обычной, легкой и непринужденной походкой и уже хотела сказать об этом Марку, но в это время мимо них провезли старика в инвалидном кресле – морщинистого, обрюзгшего, дурно пахнущего, с открытым ртом. Динна протянула руку к Марку – и потеряла сознание.

Марк вскрикнул и подхватил ее на руки. Тут же к нему подбежали две медсестры и мужчина в белом халате. Не прошло и минуты, как Динна очнулась на столе в маленьком кабинете, пропахшем антисептиками. Она оглянулась и на мгновение растерялась. Потом увидела испуганного Марка, он стоял в углу.

– Извини, просто этот старик...

– Достаточно. – Марк медленно подошел ближе, поднимая руку. – Дело не в старике и не в том, что в церкви было жарко. – Он остановился рядом с Динной, высокий, мрачный, как-то враз постаревший. – Нужно наконец выяснить, в чем причина твоего состояния, ясно?

Динна не ответила, врач кивнул Марку, и тот вышел.

Марк беспокойно мерил шагами коридор, чувствуя себя здесь не в своей тарелке. Он покосился на телефон. «Позвонить Шанталь? А почему бы и нет, собственно? Что от этого изменится? Кто его увидит?» Но у Марка не было настроения разговаривать с Шанталь. Все его мысли были сейчас заняты Динной. Восемнадцать лет она была его женой, они только что потеряли единственного ребенка, а сейчас, возможно... Даже сама эта мысль была невыносима Марку. Он снова прошел мимо телефона, на этот раз даже не замедлив шаг.

Ему показалось, что он ждал уже несколько часов, когда наконец к нему подошел молодой врач.

Теперь Марк знал. У него был выбор: он мог сказать Динне правду, а мог соврать – совсем чуть-чуть погрешить против истины. Он спрашивал себя, обязан ли он сказать Динне правду, дать понять, что он знает,или же это она должна ему кое-что рассказать.

Глава 22

Динна села в кровати, ее лицо было белее стен больничной палаты.

– Не может быть, ты меня обманываешь!

Марк пристально посмотрел на нее и чуть заметно раздвинул губы в улыбке, он был совершенно спокоен.

– Я тебя не обманываю. И боюсь, дорогая, что месяцев через шесть тебе будет очень трудно убедить кого-нибудь в своей правоте.

– Но этого не может быть!

Марк внимательно посмотрел на нее:

– Это почему же?

– Господи, да я слишком стара, чтобы забеременеть!

– Это в тридцать семь-то лет? Не говори ерунды! У тебя впереди, наверное, еще лет пятнадцать для этого.

– Но я слишком стара!

Голос Динны сорвался на визг. Она чуть не плакала: ну почему врачи, прежде чем извещать Марка, не рассказали о ее беременности ей самой, не дали ей время справиться с потрясением? Но во Франции так не принято, здесь пациент узнает обо всем последним. Динна легко могла себе представить, какой спектакль разыграл Марк – решительный мужчина, важная персона, конечно, его должны первым известить о состоянии мадам, он не хочет, чтобы его жена расстраивалась, она и так за последнее время пережила слишком много горя...

– Дорогая, не говори глупости.

Марк подошел к кровати, положил руку на голову Динны и нежно погладил ее по темным волосам.

– Вовсе ты не стара. Можно мне сесть?

Динна кивнула, и он присел на край кровати.

– Но срок... два месяца?

Динна посмотрела на Марка с отчаянием. Ей очень хотелось, чтобы ребенок был от Бена. Она впервые подумала об этом совсем недавно, перед тем как уснула. Ее как будто озарило, она мысленно спорила сама с собой и уже засыпала, когда все вдруг сложилось в единую картину: головокружение, тошнота, постоянная сонливость. Тогда Динна думала только о Бене, она не хотела, чтобы ребенок был от Марка. Но если срок ее беременности – два месяца, значит, она беременна от Марка.

– Наверное, это произошло в последнюю ночь перед моим отъездом. Прощальный привет, так сказать.

На глаза Динны навернулись слезы.

– Это не смешно.

У нее не было причин радоваться. Марк понимал ее гораздо лучше, чем она думала. Теперь же он знал и еще одну вещь: в ее жизни появился не просто другой мужчина, а человек, которого она полюбила. Но это не имело значения, она должна забыть его. На ближайшие несколько месяцев у нее появится важное дело. Она задолжала Марку сына.

– Я не понимаю...

– Дорогая, не будь такой наивной.

– Но я не беременела много лет, почему это произошло именно сейчас?

– Иногда так бывает. В любом случае теперь это уже не имеет значения. Судьба дала нам новый шанс, у нас снова может быть семья, ребенок...

– У меня уже был ребенок.