Достояние леди

Из всех цветов Аннушка больше всего любила фиалки, и лучшие французские парфюмеры специально для нее разработали новый сорт духов. Конечно же, они назывались «Аннушка», и во всем мире лишь она пользовалась ими. Княгиня всегда прикалывала к груди букетик фиалок – в любое время года от нее пахло весной…

Мисси замолчала.

– Пожалуйста, Мисси, продолжай, – взмолилась Анна. – Расскажи еще что-нибудь о моих родных.

Мисси улыбнулась и продолжала:

– Как хорошо было в Барышне зимой, когда вся округа занесена снегом! Гости добирались поездом до маленькой станции Ивановской, а там их уже ждал верный кучер Митрофаныч с тройкой коней. Звон бубенчиков слышался еще издалека, и все присутствовавшие в доме выбегали на крыльцо встречать гостей…

А как любили мы все княгиню Софью – твою прабабушку! Именно она рассказала мне историю о том, как поженились Михаил с Аннушкой. Они познакомились в 1908 году. Князь Миша незадолго перед этим с отличием закончил археологический факультет Оксфордского университета. Он объездил всю Европу и Америку и покорил сердца многих прекрасных дам от Лондона до Белграда, от Сан-Франциско до Бостона… Михаилу было в то время двадцать четыре года, он был прекрасно сложен, очень любил спорт. Любимой его игрой было поло.

Что касается княжны Анны Николаевны Орловой (это была девичья фамилия твоей бабушки), то она принадлежала к обедневшей ветви знатного рода. Как я уже говорила, это была писаная красавица. Многие молодые люди в Петербурге и Москве считали за величайшую честь пригласить ее на вальс. Князь Миша влюбился в нее с первого взгляда.

– Да, дорогая моя девочка, – проговорила Мисси, переведя дыхание, – стоило лишь раз увидеть Аннушку, чтобы на всю жизнь сделаться ее поклонником. Софья рассказывала, что она могла свободно и непринужденно подключаться к разговору на любую тему – от политики до моды… Она неплохо разбиралась в литературе и живописи. А как она танцевала! Поэты слагали стихи в ее честь, называя русской Терпсихорой… Никого не смущали некоторые странности в ее поведении: Аннушке ничего не стоило без всякого предупреждения не явиться на устроенный в ее честь банкет, она могла нагрубить почтенным людям, выкинуть какой-нибудь фортель…

Поклонники осыпали Аннушку букетами, стихами, драгоценностями, которые ее мать всегда отсылала обратно дарителям… Репутация дочери была для нее превыше всего.

Миша совсем потерял голову. Некоторое время Аннушка обращалась с ним, как рыбак с пойманной на крючок рыбой. Она принимала его приглашения, но в последний момент сказывалась больной, капризничала, делала вид, что молодой КНЯЗЬ ей совершенно безразличен. Михаил сгорал от ревности – ему мерещились соперники. Наконец князь решился: он сделал Аннушке предложение. Юная красавица попросила неделю на раздумье и уехала с друзьями в деревню. Пылкий князь места себе не находил. Но вот неделя, казавшаяся Михаилу мучительно долгой, прошла; Анна вернулась в Петербург и… дала согласие.

Венчание происходило в самом большом храме Санкт-Петербурга – Исаакиевском соборе. Сам митрополит возлагал на головы новобрачных венцы, присутствовала сама августейшая чета… На Аннушке было платье с длинным шлейфом из золотой парчи, голову ее украшала диадема с чудесным изумрудом – тем самым, который подарил одному из предков князя Михаила индийский махараджа. После венчания многочисленные гости проследовали в особняк на набережной Невы, где был устроен грандиозный пир.

Вскоре после свадьбы молодые отправились в трехмесячное свадебное путешествие по Америке. Аннушка настояла на том, чтобы на обратном пути они побывали в Европе. Молодая княгиня обошла самые модные магазины Парижа – ей хотелось всего: новых платьев, драгоценных украшений… Князь Миша так любил жену, что ни в чем не смел ей отказать. Когда наконец Аннушка устала от магазинов и ювелирных мастерских, чета Ивановых отправилась в Ниццу, где их уже ждала яхта князя. Путь в Россию лежал через Мальту, Крит, Константинополь…

Княгиня Софья рассказывала, что уже тогда Миша заподозрил что-то неладное: бывали дни, когда Аннушка наотрез отказывалась вставать с постели, ее лицо неожиданно приобретало мертвенную бледность, в глазах появлялась тревога… Иногда она без видимых причин начинала плакать. Слезы струились по бледным щекам княгини, и тщетно пытался Михаил утешить ее, развеселить, отвлечь новыми подарками. По возвращении в Петербург состояние княгини лишь ухудшилось: она заперлась в своей спальне и несколько дней подряд никого к себе не впускала. Взволнованный Михаил в ужасе побежал к княгине Софье, та связалась с матерью Аннушки, Еленой Орловой.

Елена считала, что дочь просто переутомилась от бесконечных банкетов, приемов и балов. Несколько дней отдыха – и все придет в норму, говорила она. Но чуткое сердце Софьи подсказывало, что Аннушка серьезно больна. Она вызвала из Швейцарии знаменитого психиатра… Увы, диагноз был неутешителен: маниакально-депрессивный психоз. Впрочем, доктор надеялся, что молодой организм княгини может справиться с болезнью. Он назначил специальный курс лечения, и чета Ивановых отправилась на три месяца в психиатрический санаторий в Альпах. Здоровый горный климат и заботы врачей сделали свое дело: Аннушке стало лучше. Возвратившись в Петербург, она вела прежний образ жизни.

Приехав из Швейцарии, князь Михаил стал проводить большую часть времени в Варышне: долгими зимними вечерами он допоздна засиживался у камина с книгой в руках; любил ходить на охоту, катался на лошадях. Однообразная жизнь в поместье утомляла Аннушку, и она устраивала бесконечные праздники. По ее приглашению в Варышню съезжались всякие проходимцы и богема, с которыми она свела знакомство, путешествуя по миру. Часто в доме разыгрывались спектакли для детей и взрослых. Постепенно интересы Аннушки и Михаила все больше и больше расходились. Что же касается здоровья княгини, то время от времени приступы повторялись.

Через три года после свадьбы родился Алексей. На какое-то время Аннушка резко изменилась: она нянчилась с младенцем, ни на минуту не отходила от его колыбели. Но через несколько месяцев все вернулось на круги своя – молодая княгиня, казалось, остыла к родному сыну, предпочитая проводить время в кругу модных литераторов и художников.