По вине Аполлона

— Может, ты перестанешь упрямиться и прислушаешься к голосу разума? — Его лицо пылало от жара, исходившего от горящих зданий. — Это ради твоей же безопасности.

— Мне все равно. Я прыгну за борт. Я… Прежде чем я договорила, к Натаниэлю подошел мужчина в черном костюме.

— Натаниэль Стюарт?

— Это я, — ответил Натаниэль. У меня сжалось горло. Неужели этот человек принес плохие вести?

— Мэр Шмиц просит вас прийти в здание суда, — громко проговорил мужчина, стараясь, чтобы его было слышно за треском пламени. — Он создает комитет ответственных граждан для борьбы с обрушившимся на нас бедствием.

— Шмиц! — Натаниэль, похоже, был готов взорваться. — Все знают, что этот хорек берет взятки у Руфа. Готов спорить, ему приказано изыскать способы нажиться на несчастье других.

Я кашлянула. Сделав знак посыльному подождать, Натаниэль взял меня за руку и отвел в сторону, где нас не могли услышать.

— Ты не прав в отношении Шмица.

— Да он же бесхребетный человек.

— Иди на это собрание и ты убедишься в обратном. Руфа туда даже не пригласили. Шмиц порвал с ним. В конце концов Шмиц предстанет перед судом за взяточничество и даже будет приговорен к тюремному заключению. Но это землетрясение изменило его. Он хочет войти в историю как герой.

— Из всех твоих предсказаний это мне принять труднее всего. Но я пойду и выслушаю хорька.

— Мы его выслушаем, — поправила я.

— Тейлор, — он обхватил ладонями мое лицо и приподнял его так, что я смотрела прямо в его сверкающие глаза, — видит Бог, за последние несколько дней я проникся к тебе уважением, как к человеку, равному мне по уму, а не только как к женщине, способной доставить мне удовольствие.

Лицо мое вспыхнуло при воспоминании об этих удовольствиях, а потом меня бросило в жар, но не только от близости горящих зданий, а и от потрясения, в которое повергли меня слова Натаниэля. Натаниэль Стюарт, человек, воспитанный в эпоху, когда к женщинам относились как к мебели, недвусмысленно признал, что в интеллектуальном плане считает меня своей ровней.

— Но несмотря на это, — продолжал он тем временем, — женщине ни за что не разрешат присутствовать на закрытом совещании общественных деятелей города.

— На случай, если ты не заметил, я одета как мужчина, — возразила я. — Никто и не поймет, что я женщина.

Он бросил взгляд на кое-какие выпуклости моей фигуры, которые не смогла полностью скрыть мужская рубашка, и губы его тронула улыбка.

— Я заметил. Должен сказать, что ты самая несносная из всех женщин, которых я когда-либо знал. Но не могу же я допустить, чтобы ты утонула в бухте.

— Значит, мне можно пойти с тобой?

— Если ты выпустишь рубашку и ничего не будешь говорить, возможно, тебе удастся всех обмануть. Я представлю тебя моим кузеном Джеймсом.

Я должна была бы испытать благодарность. Но все что я чувствовала, глядя в его покрасневшие от дыма глаза, было острое до боли желание, да сосущая пустота, которую, как я опасалась, я уже не смогу заполнить ничем и никем. И еще у меня возникло тревожное предчувствие грядущих более ужасных бед.

— Пожары разрушают город, — мэр Юджин Шмиц в помятом, с пятнами пота после своего похода по горящим улицам костюме стоял с угрюмым видом перед двадцатью пятью членами комитета безопасности, собравшимися в освещенном свечами подвале здания суда — единственном помещении, уцелевшим после землетрясения. — Ратуша в руинах, несколько заключенных, ожидающих суда, оказались на свободе, когда обрушилась тюрьма. Начальник пожарной команды мертв, погиб во время землетрясения, — продолжал он. — Тысячи людей лишились крова, и число это быстро растет. По всему городу вышел из строя водопровод, и мы остались без воды, запасы в цистернах начинают иссякать. При нехватке воды и продуктов весьма велика опасность возникновения какой-либо эпидемии.

Тишина воцарилась в подвале, когда до собравшихся дошел смысл слов мэра.

— Какие шаги предприняты в целях восстановления порядка? — спросил Натаниэль. В мерцающем свете свечей морщины у него на лбу словно бы стали глубже, а вокруг глаз, казалось, залегли темные круги.

— Я телеграфировал в Вашингтон, прося оказать нам помощь, и вызвал солдат армии США из близлежащего форта для поддержания порядка в городе и борьбы с пожарами. Хотя борьба с пожарами сейчас равносильна попытке остановить пугачом набросившегося на вас быка. Полиции и солдатам отдан приказ расстреливать мародеров на месте, и я распорядился закрыть все салуны вплоть до дальнейшего уведомления.

— Хорошее начало, — Натаниэль одобрительно кивнул.

— Что еще? — спросил кто-то.

— Отключены электричество и газ во избежание возникновения новых пожаров, впрочем большинство линий электропередач и газовых труб вышли из строя во время землетрясения. Я ввел в городе комендантский час с захода солнца и до рассвета. Но все эти меры не способны накормить бездомных людей на улицах или согреть их с наступлением ночи.

Заговорил Рудольф Шпреклз, давний противник Шмица.

— Чего вы хотите от нас?

— Чтобы вы позаботились о каждом оставшемся без крова мужчине, женщине и ребенке Сан-Франциско. Для начала нам нужны продукты, одеяла и тому подобное. Кроме того, я прошу вас дать гарантии, обеспечивающие обязательства городской казны, на случай если в ней не останется денег.

— Рассчитывайте на меня, — сказал Шпреклз. — Хотя половина банков в городе уже охвачена огнем и, возможно, к завтрашнему дню мы все окажемся нищими.

Все остальные тоже дали подобные обязательства, включая Натаниэля, который поручился и за меня. После этого Шмиц раздал уведомления о введении комендантского часа и. инструкции о мерах по поддержанию порядка добровольцам, вызвавшимся распространить их в городе.

Присутствующие перешли к обсуждению вопроса о том, как предотвратить возникновение эпидемий, но я по-прежнему должна была сидеть, держа рот на замке.

Вытирая пот со лба, Шмиц возобновил свою речь.

— С сожалением вынужден проинформировать вас, что городская больница обрушилась уже при первом толчке. Погибли врачи, медсестры, пациенты.

Послышались потрясенные возгласы, ругательства. Повысив голос, мэр продолжал:

— Если кто-нибудь знает безопасное место, куда можно было бы переправить оставшихся в живых больных, прошу сказать мне об этом.

Я чуть не выпрыгнула из своего кресла, однако Натаниэль удержал меня, толкнув локтем в бок.

— Стюарт-хауз не пострадал во время землетрясения, — сообщил он Шмицу, опережая меня. — Доктор Грили, мой сосед, утром оказал в нем помощь одной женщине, получившей травму во время землетрясения. У нас имеется перевязочный материал и кое-какие медикаменты. Все, кто нуждается в медицинской помощи, могут идти в мой дом.

— Но нам понадобятся антибиотики, — выпалила я. — Чтобы предотвратить инфекции…

Шмиц повернулся ко мне, и у него отвисла челюсть.

— Боже мой! Да вы оказывается женщина. Не обращая внимания на то, что Натаниэль впился пальцами мне в руку, я продолжала:

— Ну и что? Я немного разбираюсь в медицине. Вам нужны пенициллин, стерильные растворы, наркотические средства для обезболивания…

— Не понимаю, что вы там бормочете, девушка. Но мы собрались здесь для решения важных вопросов, и я настаиваю, чтобы вы замолчали, или мне придется выкинуть отсюда вас и вашего «кузена».

— Она соображает не хуже любого из присутствующих здесь мужчин, — вступился за меня Натаниэль. — Конечно, если у вас достанет широты взглядов выслушать ее.

Не успел Шмиц ответить, как по лестнице в подвал сбежал посыльный.

— Вам лучше уйти отсюда, пока это возможно! — прокричал он. — Дома на другой стороне улицы загорелись, и огонь может в любую минуту перекинуться сюда.

Натаниэль вскочил на ноги и потащил меня за собой наверх. Шмиц поспешно распустил собрание, и члены комитета безопасности устремились следом за нами вверх по лестнице, и вот уже все мы выбежали навстречу творившемуся наверху кошмару.