Целуй и танцуй: в поисках любви в Буэнос-Айресе

— Да, я согласна, — торопливо проговорила я. Вроде бы я даже выкрикнула эти слова во весь голос, в то же самое время бросившись ему на шею, и не отпускала его потом от себя до самого утра. Хватит уже разыгрывать безразличие и равнодушие…

2 7 июля 2000 года

Мы с Диего практиковались у меня: работали над мелодией «Марипоза» («Бабочка») композитора Пульезе. Меня постоянно спрашивают, как мне удается разделять личную жизнь и работу. Ответ прост: я никак их и не разделяю. Даже если очень захочется, невозможно игнорировать закон физики: когда два тела соприкасаются по четыре часа три раза в неделю, непременно возникает трение. Трение вызывает искры, из искр получается пламя. А по определению в танго должно присутствовать пламя. Огонь просто необходим, ведь без него в танго ничего не останется. Но если позволите пламени выйти из-под контроля и уступите охватившему вас желанию, это также положит конец танго. Другими словами, суть танца такова: играть с огнем, но не сгорать. Проще сказать, нежели сделать.

Как я уж говорила, на первый взгляд казалось, что мы с Диего практикуемся. Но на самом деле мы занимались всем, чем угодно, кроме тренировки. Нам не удавалось сдержать огонь страсти. Я буквально чувствовала, как моя щека (и не только) пылала от прикосновения к его щеке, и нас обоих сразу же охватывала сильнейшая дрожь. Во время танца внутри меня будто происходила какая-то борьба. Я твердила себе, что именно по вышеупомянутой причине отношения с Диего станут ошибкой. Но с другой стороны, он очень даже привлекателен и сексуален, особенно в те моменты, когда с ним трудно ладить… Вдобавок к этому я прекрасно осознавала, что, если не пересплю с ним, он оставит меня ради девушки, которая займется с ним любовью. Ведь мужчины танцуют с вами лишь потому, что беспрестанно находятся в поиске источника сексуального удовольствия.

Итак, одно влекло за собой другое, и так до бесконечности… в итоге пламя вышло из-под контроля.

После драки кулаками не машут, и что сделано — то сделано. Но подобное не должно повторяться. Иначе мы все испортим. Сколько можно совершать одну и ту же ошибку, и когда я наконец усвою урок? Танго и секс не должны пересекаться. Нужно просто представить себя монахиней, которая обручена не с Богом, а с танго.

Только не представляю, как мне удастся удержать Диего, если у нас с ним больше не будет секса. Кажется, он хотел бы возобновить наши отношения уже сегодня, и выглядел не слишком довольным, когда я отозвалась о вчерашнем происшествии как о «случайности».

Итак, пропадешь и если станешь заниматься любовью, и если не станешь. Как я уже неоднократно и говорила…

5 августа 2000 года

Иногда кажется, что каждый мужчина и даже его собака мечтает оказаться со мной в постели. Я имею в виду появление в моей жизни Изекьеля, которого явно нельзя отнести к собакам, поскольку эти животные во много раз симпатичнее. Он перепробовал все возможности, а я все продолжала твердить, что он лишь зря тратит свое время. Хотя и не объяснила, почему именно. Мне прекрасно известно: чтобы быть доброй, иногда приходится вести себя жестоко; и метод этот применяется не только по отношению к домашним животным, но и к собакам человеческой породы. Однако мне не удавалось сделать над собой усилие и открыть ему всю правду: да, мне действительно симпатичны собаки, но, как правило, я их не приручаю.

Но потом я вдруг осознала: Изекьель на самом деле вовсе не убог, он настоящий бог.

Сказать по правде, внешность Изекьеля никогда не имела для меня особого значения на танцполе — ведь я танцую с закрытыми глазами. Между нами всегда существовала некая связь, но за последнее время его мастерство в танце взлетело до небес. Несколько месяцев назад он бросил свою работу «в строительстве» (он укладывал кирпичи), чтобы полностью посвятить себя танго, и результаты оказались просто феноменальными. Достигнув самых дальних галактик в неизвестной вселенной, он теперь готовился отправиться туда, где еще не ступала нога человека. Каждый раз, когда я танцевала с ним, был намного лучше предыдущего. Я твердила себе, что лучше быть просто не может, но почему-то все становилось еще замечательнее. Его неуемная жажда открывать новые элементы и придумывать комбинации была просто неиссякаемой, и именно поэтому в буквальном смысле слова он мог считаться первооткрывателем. И когда он предложил вместе с ним прокатиться по новым неисследованным землям, я сочла его приглашение честью для себя. Абсолютно не важно, насколько захватывающим может стать наша поездка, я худо-бедно могла сдержаться и не наделать глупостей. Конечно же, тот факт, что Изекьель ужасно уродлив, означал лишь одно: бороться с искушением особенно не приходилось.

Вплоть до прошлой ночи. Не знаю, что на меня нашло, но чем больше мы танцевали, тем меньше мне хотелось находиться рядом с другим мужчиной. У меня почему-то начало возникать чувство, что я вообще больше ни с кем не сумею исполнить танго. Такая перемена разозлила Диего, хотя он изо всех сил пытался не показывать своих чувств. Он перетанцевал со всеми самыми симпатичными девушками в зале, только чтобы заставить меня ревновать, однако тактика не сработала. Я находилась под слишком большим впечатлением от танца с Изекьелем, чтобы смотреть по сторонам, не говоря уж о беспокойстве по поводу того, с кем же танцует Диего.

Химия тут была налицо. И меня так сильно влекло к нему, что многие отметили ту особую магию, которая царила между нами. Как правило, я устаю от партнера уже через несколько танцев. Обычно я так неразборчива в танцевальных связях, что даже Дон Жуан по сравнению со мной — скромник. Но впечатление от танго с Изекьелем было настолько изысканным, что трепетало на грани удовольствия и боли. Танцевать с кем-то после него — все равно что съесть шарик обычного ванильного мороженого после пломбира с тройной шоколадной начинкой, политого горячей карамелью и посыпанного орешками. Мне казалось, будто сердце мое вот-вот выпрыгнет из груди.

В конце концов оскорбленный Диего ушел с милонги, даже не пожелав мне спокойной ночи. Я знала, мне еще предстоит общаться с ним на следующий день во время танцевальной практики. Но завтра будет новый день. А пока что я взлетала все выше и выше на самую вершину блаженства с Изекьелем.

— Настоящая любовь, — сказала я, не в силах сдержаться. Я действительно испытывала это, однако выразила свой восторг безо всякого скрытого смысла. Просто ощущала потребность разделить с ним свое чувство (называйте его восторгом или экстазом). Если бы я не раскрыла перед партнером душу, то могла бы просто лопнуть, как воздушный шарик. Но он понял мои слова абсолютно иначе и увидел ситуацию в ином свете. Если говорить точнее, ему показалось, что я дала ему зеленый свет.

Когда танда закончилась, мы решили присесть и немного передохнуть. Именно тогда он взял мою руку в свою, огрубевшую от работы и непогоды, и принялся играть моими пальчиками — поднеся мою ладонь к своим губам, он слегка подул на нее, прежде чем положить кончик указательного пальца в свой рот, а затем начал нежно щекотать его языком.

— Представь, что это твой сосок, — сказал он, заглянув мне в глаза.

Я сделала, как было приказано, и с удивлением обнаружила, что не так уж трудно вообразить подобное. Неужели такое возможно? Я же сейчас с Изекьелем! Что же, черт возьми, происходит со мной?.. Потом он попросил меня представить другие вещи, которые, как оказалось, также весьма несложно пробудить в своем воображении. Я начала чувствовать, как приятная волна пробегает по моему телу. Она все возрастала, пока наконец я не начала гореть, а бедра мои не превратились в сплошное минное поле. Столь непривычный отклик насторожил меня, если не сказать больше.

До тех пор пока он не взял мой палец в рот, я считала, что рот его можно описать лишь одним словом: омерзительный. И как только кто-то может испытывать желание целовать его? Губы толстые, зубы неровные. Они беспорядочно выдавались вперед под каким-то странным углом — каждый зуб рос в своем направлении. А в некоторых местах, где принято обнаруживать зубы, не было вообще ничего. Просто дыра. Можно сказать, его тело вызывало чувства, которые варьировались в диапазоне от несильного ужаса до жалости в крайней степени. Уверена, ребенком он страдал от недоедания. Теперь же превратился в субтильное существо скелетообразного вида с чуть горбатой спиной (виной тому — кирпичи, которые ему приходилось таскать). Многие предпочли бы вычеркнуть его из памяти навсегда. Как же тогда объяснить, что я дрожала от желания к… этому уроду? Неужели я перенеслась в пьесу «Сон в летнюю ночь»? Может быть, Пэк подсыпал волшебное зелье и в мой напиток, и именно из-за этого я теперь сходила с ума от страсти к чудовищу с ослиной головой?