Лучшие друзья (СИ)

Подумаешь, вечер. Аристократы устраивают званые ужины дело без дела, как казалось Анне, но она совершенно ничего не знала о жизни Шварца, о его истории и о его характере.

Все присутствующие видные деятели искусства, политики и просто хорошие друзья знали, что шесть лет назад, в автокатастрофе, Генрих потерял родителей, а спустя два года и сестру. На целых четыре года Шварц огородился от внешнего мира и друзей, утонув, как всем казалось, в скорби, и вот только недавно его имя снова заиграло на устах влиятельных людей, а сегодня был дан первый ужин по весьма прозаическому поводу, и это...

– У меня сегодня день рожденья, – просто ошарашил Генрих этой новостью девушку, которая пришла на вечер, не зная его причины. В действительности же Шварц не хотел празднования, тем более после того, как в его жизни не осталось дорогих ему людей, однако Вальдемар почему-то настоял на этом, уверяя, что пора снова зажить привычной жизнью. И, чёрт возьми, аристократ сейчас был тысячу раз благодарен ему.

– О, правда? – как-то даже глупо засмеялась Анна, выдавая свою растерянность, но на самом деле в душе проклиная Лайсерга за такую подставу. Медиум не могла понять, как детектив мог не сказать ей о такой важной детали. – Поздравляю, – для начала девушка ликвидировала свой промах, увидев в ответ благодарный кивок аристократа, ну а после приступила к самобичеванию. Ладно Дител, но она-то могла подумать и узнать тематику сегодняшнего вечера, потому что её появление здесь было действительно очень внезапным и не к месту.

– И что же Вы хотели узнать о жизни аристократии? – перевёл тему Генрих, чтобы не ставить девушку в ещё более неловкое положение.

Медиум даже удивилась тому, что парень ничего не заметил и даже не стал допытываться до правды, однако, решив, что ей крупно повезло, Анна пришла к выводу, что нужно как можно скорее назначить Шварцу второе свидание и уйти, дабы всё спокойно обдумать, потому что нервы были уже ни к чёрту.

– После общения с Вами я приблизительно поняла, как мне нужно играть, – снова сказала абсолютную истину девушка, которую Шварц всё равно не поймёт, даже при его-то проницательности. – Но сейчас мне уже пора уходить, – но вот слова о повторной встрече почему-то крепко застряли в горле блондинки, которая не оставила для себя возможности встретиться с Генрихом вновь. Оставалось лишь надеяться, что Шварц будет упорней и решительней, чем она.

– Как? Вы уже уезжаете? – парень в глубине души обеспокоился не на шутку, остановившись на месте от удивления. Он только начал знакомиться с этой прекрасной во всех её эмоциях девушкой, а она уже была готова исчезнуть. Странно, но за последние четыре года Шварц снова мог слышать отчаянные желания своего сердца.

– Скоро часы пробьют двенадцать, и моя карета превратится в тыкву, – вот так шутливо объяснила причину своего отъезда Анна, увидев на лице парня смесь улыбки и сожаления.

– Очень жаль, – в открытую сказал о своих чувствах Генрих, облегчая медиуму задачу по распознанию его эмоций на практически беспристрастном лице. – Но я могу надеяться на ещё одну встречу с Вами? – демонстрируя всю прелесть аристократических манер, не побоялся Шварц пригласить Анну на свидание.

«Слава духам!» – не подав ни одной искорки радости в глазах, но в душе облегчённо выдохнув, мысленно произнесла девушка, лишь успев открыть рот для того, чтобы ответить, однако её дающий надежду ответ утонул в бесцеремонной вибрации мобильного телефона из её маленькой дамской сумочки.

– Ой, извините, – непроизвольно произнесла Анна, которую этот неожиданный звонок выбил из колеи.

– Ничего-ничего, ответьте, – тактично сказал Шварц, посмотрев в другую сторону, будто тем самым показывая, что он не собирается мешать разговору, но он не ушёл, а значит с не вовремя позвонившим абонентом под именем «малахитовая истеричка» придётся разговаривать, петляя.

– Анна слушает, – сделав вид, будто ей звонит неизвестный номер, ответила девушка, услышав на другом конце провода гробовую тишину.

– Так, понятно, – спустя несколько секунд послышался догадливый голос Лайсерга, который тоже был умён и сразу понял, что Анна ещё в особняке и рядом с ней Шварц или кто-то из его окружения. – Я просто хотел сказать, что у Генриха сегодня оказывается день рожденья, поэтому, если заговоришь с ним, не забудь поздравить.

Ох, как же Анне хотелось съязвить по этому поводу и что ещё больше – наорать на очнувшегося даузера. «Без сопливых разобралась», – это меньшее из того, что вертелось на языке девушки, которая старалась не выражать ни одной яркой эмоции. Ей были ни к чему расспросы. Хотя...

Неожиданно в голове девушки промелькнула настолько светлая мысль, что она сама удивилась, как ей такое могло придти в голову. Звонок Дитела мог сыграть ей на руку, а намечавшееся свидание могло состояться гораздо быстрее, лишь бы только Шварц поступил, как истинный аристократ и образец благородства.

– Что? Это ужасно? – преподнеся ладонь к губам, воспроизвела Анна вполне реалистичную эмоцию потрясения, из-за чего вроде бы и отстранённый, но всё же слышавший каждое слово девушки Генрих нахмурил брови, внеся первый вопрос на рассмотрение.

– Почему? – вот сейчас Дител абсолютно не понял того, что происходит с медиумом, которая реагировала как-то странно.

– И где же я теперь буду жить? – стараясь не переигрывать, чтобы не было похоже на мелодраму, но всё же с лёгкой обеспокоенностью произнесла Анна, стоя спиной к Генриху и не видя, как он полностью развернулся к ней и стал прислушиваться к разговору с повышенным вниманием, сдвинув брови на лбу. В ответ девушке шокированный её непонятными репликами Лайсерг просто промолчал, из-за чего медиум, почувствовав, как аристократ подходит к ней со спины, поспешила закончить этот разговор. – Хорошо, я перезвоню.

– Что-то случилось? – не медля ни секунды, спросил Генрих повесившую трубку девушку, которая развернулась к нему лицом со сдержанным в глубине души переживанием.

– Всё нормально, – решила Анна немного поиграть в волевую личность, прежде чем кидаться на шею и громко «плакать» о своей якобы проблеме.

– Анна, я могу Вам помочь, – настаивал на откровенности Шварц, даже не подозревая, как банально и предсказуемо он поступает, ведь девушка именно на это и рассчитывала.

– Вряд ли... – со сдержанностью, но всё же опустила взгляд медиум, решив перейти в наступление. – В общежитии, где я живу, произошла авария, и теперь первый этаж полностью непригоден для жилья.

– Вам негде жить? – спросил Генрих, и Анна была готова поклясться, что слышала в его голосе нотку безудержной радости.

– Ничего, я что-нибудь придумаю, – снова изобразила из себя девушка супер стойкого ко всем ударам судьбы человека, чем не только показала то, что она не специально всё это подстроила, но и в очередной раз заставила сердце аристократа стукнуть от яркой эмоции восторга.

– А позвольте мне предложить Вам помощь, – в душе радуясь, как ребёнок, гладко по сценарию следовал Шварц, демонстрируя настоящие качества аристократа. – Я... – небольшая задумчивая пауза, – даже можно сказать, настаиваю на том, чтобы Вы пожили у меня.

– Что? – настолько мило и настолько натурально сыграла удивление девушка, подкрепив его немного оппозиционным взглядом. – Нет, я не могу, – противореча плану, по которому она должна была здесь остаться, всё же запротестовала Анна, зная, что нужно немного поиграть в недотрогу.

– Но почему? – немного недопонял её отказа Генрих, из-за чего интерес к этой особе ещё больше увеличился и стал поглощать его без остатка.

– Потому что мы едва друг друга знаем, – показала свою порядочность медиум, в душе потирая ручки и осознавая, что Шварц на крючке, с которого ему уже не сорваться. Оставалось лишь вдоволь наиграться.

– Не волнуйтесь, я не кусаюсь, – лукаво посмотрев на девушку, уверил аристократ в своей честности девушку, в которой он видел ещё тысячу отговорок. Но он был уже неудержим, он хотел, чтобы эта прекрасная незнакомка, так резко ворвавшаяся в его тёмную жизнь и так сильно напоминавшая ему его мать, осталась возле него. – Тем более Вы сказали, что Вам нужно прочувствовать атмосферу аристократии для своей роли, мне кажется это хороший опыт, – сказал Генрих именно то самое, что так выжидала Анна – железный аргумент, на который невозможно ответить отказом.