Лучшие друзья (СИ)

Анна знала себя и не боялась признаться, что она не отличается чрезмерной романтичностью, а её томные вздохи были больше похожи на разъярённое пыхтение буйвола. Что ж, не видя другого выхода, кроме как импровизации, девушка старалась вспомнить все фильмы и сериалы о любви, которые она только смотрела, чтобы воспроизвести поведение обычных девушек.

Несмотря на то, что их знакомство произошло всего пару часов назад, молодые люди – Генрих и Анна – прогуливались по заднему двору особняка, который, как отметила девушка, был невероятных размеров и уникальной архитектурой давних времён, но их разговор как-то не ладился в задушевную беседу. Каждый из них старался найти тему для разговоров, но очень далёкую от того, что хотя бы косвенно могло касаться их самих. По всей видимости, Анна не знала, о чём спросить Шварца, а Генрих в свою очередь не спешил рассказывать о себе, поэтому тематика их разговора была довольно банальной и присущей аристократии – искусство.

– Какими же судьбами Вас, Анна, занесло в наши края? – устав от глупых разговоров ни о чём, поинтересовался парень, одетый в чёрный удлинённый пиджак под горло, больше напоминавший мундир, и державший руки сцепленными за спиной. Его стать и осанка были без укоризненно хороши, а плавные черты лица не вызывали сомнений в том, что он благородных кровей.

– Три месяца назад я приехала, чтобы поступить в театральный институт, и поступила, – ответила Анна первое, что пришло ей в голову. Она постоянно думала о том, какой же образ выбрать, чтобы Генрих на неё клюнул, а теперь, когда тянуть время больше не представлялось возможным, она сказала с присущей ей гордостью то, что отчасти было правдой. Ведь она действительно сейчас получила роль в жизни Генриха.

– А почему именно в Германию? – снова задал Шварц интересующий его вопрос.

– О, – совсем растерялась Анна, опустив глаза, но продолжая идти рука об руку с Генрихом, который совершенно случайно принял её не готовность за проявление печали.

– Ох, простите, я, наверное, задал бестактный вопрос, – тут же галантно извинился Шварц, давая медиуму хорошую почву и подсказку для дальнейшего представления. Придуманная Дителом история и её предыдущий ответ удачно совпали друг с другом и сформировали легенду, в которой теперь главное – не допустить ошибок.

– Всё нормально, – не теряя гордости, но так и оставив на своём лице печаль, ответила Анна. – Просто вспомнила своего отца, – принцип игры был прост – врать без зазрения совести. Чем трагичнее история, тем больше шансов привлечь к себе внимание. – Он умер полгода назад, и я не смогла жить в Японии, поэтому и уехала оттуда.

– Примите мои соболезнования, – хоть Генрих и сказал слова сочувствия и поддержки, Анна ни на йоту не поверила в его искренность, потому что на его лице было абсолютное спокойствие.

– На тот момент я доверилась воли случая и просто ткнула пальцем в карту, – сморозив подобную глупость, девушка молилась лишь о том, чтобы аристократ поверил ей. Но на этом невозмутимом лице невозможно было что-то понять, и это откровенно раздражало Анну.

– А как Вы на мой вечер попали? – череда вопросов стала всё плотнее и напряжённее, из-за чего девушка ощущала себя добычей, которую вальяжный тигр загоняет в угол. Выход из этого положения был лишь один – атаковать в ответ.

– Это допрос? – в медиуме явно возобладала её истинная натура, однако её потеря контроля способствовала некой странности. Услышав этот возмущённый и ставящий его на место тон, Генрих совсем слегка, но всё же усмехнулся, выражая загоревшимся взглядом заинтересованность именно этой волевой и своенравной чертой девушки, а не той мелодраматичностью, которая, к слову сказать, была у Анны весьма наигранной.

– Ну что Вы, – сразу же расцвёл на глазах Генрих, готовый к новым открытиям в этой таинственной, но от этого не менее привлекательной незнакомке. – Просто мне интересно, с кем Вы приехали.

– Я приехала по приглашению моей подруги, которая является подругой дочери семейства Дорнер, – честно признаться, Анне после этого запутанного клубка собственной лжи захотелось дико рассмеяться и спросить саму себя, как она смогла придумать такое, что даже бедный Генрих едва может проследить цепочку её мыслей.

– М, не припомню такого семейства и тем более их дочери, – более или менее поняв, кто кому является подругой, сказал то, что думал Генрих вопреки ожидаемому Анной. Он мог бы промолчать, чтобы не усугублять запутанное положение, но почему-то решил высказаться и теперь обременил голову девушки поиском новой истории.

– Это радует, – вздёрнув нос, произнесла медиум, отвернув в сторону взгляд и не заметив, как Шварц дал волю своим чувствам и ярко улыбнулся.

– Почему же? – он понимал, что их разговор снова становится похожим на допрос, но ему жутко хотелось знать, как видит этот мир и лично его такая интересная девушка, внешне похожая на гордую японскую принцессу. Генриха всегда тянуло к востоку, в своё время он даже пытался учить китайский, но, увы, он ему был неподвластен, поэтому сейчас в арсенале двадцати четырёхлетнего парня были лишь английский, французский, японский и немецкий языки.

– Если бы Вы помнили каждую дочь какого-то чиновнического семейства, я бы сочла, что Вы бабник, записывающий свои мужские достижения в маленькую книжку побед, – складно, потому что искренне, ответила Анна, удивившись, когда в ответ парень впервые за вечер засмеялся.

Сомнений больше не было. Девушка поняла, что аристократу действительно нравится её упрямая и острая на язычок натура, что ясно давало медиуму понять о том, как ей надо вести игру. Нужно было всего лишь перестать быть, как два в одном, она должна была стать пламенем, который потихоньку будет растапливать лёд Генриха.

– Я кажусь Вам таким испорченным, Анна? – пытался Шварц скрыть свои не удержанные под контролем эмоции, однако это с трудом у него получалось, что сильно его удивляло. Ещё ни один человек за последние четыре года не вызвал в нём столько эмоций за какие-то несколько часов, однако Анна – такая непредсказуемая девушка-загадка – просто околдовала его, заставив тянуться вслед за ней, не обращая внимания на посторонние мысли.

– Вы кажетесь мне весьма скрытным человеком, Генрих, – ответила медиум, которая тут же пожалела о своих словах. Нельзя было давать Шварцу понять, что он её интересует. Что ж, теперь придётся выкручиваться.

– А Вы бы хотели узнать меня получше? – приподняв одну бровь, поинтересовался Шварц, так очевидно реагируя на слова девушки.

– В принципе, за этим я и здесь, – немного прищурив взгляд, что делало из неё роковую красотку, произнесла с лукавством Анна, случайно вспомнившая одну очень полезную вещь. Говорят, что если сказать правду в тот момент, когда нужно солгать, враг не придаст этому особого значения, особенно если всё очень ловко обыграть. – Видите ли, в театре нам дали роли, и если мы хорошо их сыграем, то нас переведут на следующий год.

– Оу, то есть у Вас экзамен по актёрскому мастерству? – догадался и сформулировал Генрих эту легенду лучше, чем не знающая всех тонкостей театрального направления девушка.

– Именно, – сквозь зубы натянуто ответила Анна, заставляющая себя вести спокойно, но в душе просто взрываясь от злости – её бесил этот всё знающий Генрих, с которым нужно было придумывать оправдания на свои оправдания. Вот такая несовместимость. Он был явно не дураком, и лапшу на уши ему было не одеть. – Моя героиня влюбляется в аристократа, поэтому я и приехала сюда, чтобы, так сказать, прочувствовать атмосферу...

– Только из-за этого? – недослушав девушку, удивился Шварц, даже не подозревая, как сердце девушки заколотилось о рёбра, почувствовав опасность. – Вы хоть знаете, чему посвящён этот вечер?

Анна не могла понять, где допустила ошибку, а тем более догадаться о тематике сегодняшнего сборища влиятельных людей в доме Шварца. В этот раз ей не нашлось, что ответить, поэтому пришлось сделать вид, что она не понимает, о чём речь, хотя Генрих это и сам понял без проблем.