Подари мне мечту

Черт побери, разве трусы прыгают с парашютом? Участвуют в автомобильных гонках? Летают на вертолетах? Он даже научился прыгать с трамплина! А в прошлом году принял участие в сафари в одной из самых неблагополучных стран в Южной Африке! А этот гнусный шепот ему почудился. И точка!

— Папа! Папа!

Грегори встрепенулся, услышав испуганный голос Эдуардо, но Антонио так и не ответил сыну. Поэтому мальчик закричал опять. Грегори сорвался с места и помчался вниз.

— Эдуардо! Что случилось?

Эдуардо с Алисой сидели за кухонным столом напротив Альфонсо и разглядывали новые фотографии. Антонио прибежал следом за братом.

— Что с тобой? — спросил он усталым подавленным голосом.

И старый слуга, и дети явно были чем-то сильно напуганы.

— Да что с вами такое?! — не выдержал Грегори.

Эдуардо поднял на отца широко распахнутые глаза и прошептал:

— Клянусь Богом, у Алисиной тети получились очень странные фотографии!

Грегори вздрогнул от тяжелого предчувствия и понял, что не испытывает ни малейшего желания вникать в эту странность. Судя по всему, Антонио испытал то же. Однако он постарался улыбнуться и ласково взъерошил Эдуардо волосы. В следующий миг его взгляд упал на фото — и улыбки как не бывало.

Антонио застыл от ужаса.

Грегори ничего не оставалось, как спросить:

— Что там?

Антонио молча протянул ему снимок.

Касс сделала его, стоя возле самой дороги. В объектив попала часть полуразрушенной стены и одна из башен. Пролом в стене был расцвечен розовыми и оранжевыми сполохами, напоминавшими вспышку от сильного электрического разряда, как бы ударившего в стену древней крепости. И среди этих сполохов ясно различалась женская фигура.

Это была Изабель.

Касс неподвижно лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Ее тетя умерла. Кэтрин умерла, и Касс плакала и плакала без конца, пока слезы не иссякли и у нее больше не осталось сил.

Какое жуткое ощущение потери и пустоты! Какая жестокая боль, разрывавшая сердце на части! Кэтрин была для нее всем: матерью, другом, самым близким человеком… Разве Касс сможет жить без нее?

На понедельник было назначено вскрытие. Но до понедельника еще надо дожить… И зачем только Кэтрин приехала сюда?

«Она вызывает нас всех сюда…»

Алиса! Она до сих пор ничего не знает. Рано или поздно Касс придется собраться с силами и сообщить племяннице ужасную правду. Хотя она не думала, что сумеет это сделать. Ей на голову легла чья-то рука.

Касс догадалась, что это Антонио. Она взглянула на него и снова залилась слезами.

— Мне показалось, что ты спишь, — прошептал он. — Я не разбудил тебя? — Его взгляд был полон сочувствия.

— Нет, — с трудом выдавила она.

Он помолчал и сказал:

— Я просто хотел тебя проведать. Тебе ничего не нужно?

Касс покачала головой, но тут же вспомнила про Селию.

— Ты дал ей успокоительное?

— Да. — Антонио не требовалось уточнять, о ком идет речь. — Она уже заснула.

Под его серьезным, грустным взглядом Касс не выдержала и разрыдалась с новой силой.

— Почему ты тоже не приняла лекарство? — ласково спросил он.

— Разве это меня утешит? — прошептала Касс.

Антонио осторожно прилег рядом и привлек ее к себе. Касс поспешила спрятать лицо у него на груди. Горло опять сжалось от рыданий, но слез больше не осталось — она и так плакала весь день.

— Мне так жаль, — повторял Антонио, гладя ее по голове.

Касс понимала это и без слов. Ей стало немного легче. И хотя боль терзала ее по-прежнему, она готова была целую вечность лежать рядом с Антонио.

— Дети?..

— Они только что съели ленч, с ними все в порядке. Мы расскажем им обо всем позднее.

Касс захотелось спросить о Трейси. Но не хватило храбрости;

Он не выпускал ее из объятий. Она не пыталась освободиться. Касс вдруг осознала, чего именно ей сейчас хочется на самом деле. Горе и боль утраты развеялись без следа. Им на смену пришла яростная, неистовая вспышка страсти.

Ошеломленная столь необузданным проявлением своих физических потребностей, она подняла голову и заглянула ему в лицо, В его глазах полыхала столь же откровенная страсть.

Все мысли вылетели у Касс из головы. Они набросились друг на друга с такой жадностью, что стукнулись зубами. Антонио повалил ее на спину и с силой втиснулся между ее бедер, с готовностью раздвинувшихся под его атакой.

— Черт! — Он судорожными рывками стаскивал с нее джинсы.

— Да, да! — повторяла Касс.

— Она едва дождалась, пока джинсы вместе с трусами окажутся где-то в углу, и призывно выгнулась ему навстречу, раздвинув ноги. Ей вдруг почудилось, что за ними наблюдают.

Но сейчас ее не волновали такие мелочи. Бормоча что-то по-испански — причем Касс не сомневалась, что это были самые грязные и грубые слова, — он положил ее ноги к себе на плечи и запустил пальцы в открывшееся перед ним лоно.

— Съешь меня! — хрипло приказала она.

Он наклонился и пустил в дело язык.

— О Господи! — вырвалось у Касс, сжимавшей в руках его голову.

Она никогда не испытывала такого дикого наслаждения, смешанного с болью. Его язык двигался все быстрее, доводя ее до безумия.

Запах фиалок усилился, и Касс отрешенно подумала, что чувствует его уже довольно давно. Но главное было то, что вот-вот наступит разрядка. Где-то на краю сознания мелькнула мысль: «Изабель следит за нами!» — но его жаркие ласки не прекращались, и через минуту она содрогнулась от вспышки экстаза.

— Я хочу тебя! — прохрипел Антонио.

Касс чуть не умерла от восторга. Она не узнавала себя, не соображала, что делает, что говорит, — все заслонила яростная первобытная страсть, и они раз за разом набрасывались друг на друга, чтобы утолить этот неистовый голод. Их близость принимала все более жестокие, изощренные формы — и тем острее было приносимое ею наслаждение. Наслаждение, смешанное с болью.

Наконец, утолив очередную вспышку страсти, он рухнул на нее в полном изнеможении, и у Касс не осталось сил, чтобы шевельнуть пальцем.

Антонио кое-как сполз на край кровати. Касс немного отдышалась, пришло осознание того, что они здесь вытворяли. И что происходило на самом деле.

Касс застыла. Да, это он — приторный, удушливый запах, пропитавший все в этой комнате!

Она покосилась на Антонио, Тот лежал неподвижно, полностью одетый — только ширинка на штанах оставалась расстегнутой. Крепко зажмурившись, он все еще дышал часто и неровно.

Резко сев в кровати. Касс оглянулась.

Но вместо злорадной улыбки Изабель увидела пустую комнату, полную мрачных уродливых теней.

Антонио открыл глаза, и их взгляды встретились. Касс покраснела от стыда; она же наполовину голая! И прошептала:

— Она здесь!

Он тоже сел.

— О Господи! — Касс вздрогнула. Царивший холод пробрал ее до костей.

— Кассандра… — Антонио задернул молнию на джинсах.

— Тетя Кэтрин только что скончалась, а мы с тобой… — У нее даже не нашлось слов, чтобы назвать то, чем они занимались минуту назад.

— Что сделано, то сделано. — Судя по его виду, Антонио тоже испытывал стыд и раскаяние.

А она с содроганием вспоминала, что делала и что говорила — отвратительные, грубые вещи…

— Я никогда в жизни не занималась ничем подобным… — пробормотала она непослушными губами, готовая провалиться сквозь землю от стыда.

— А я наговорил такого… — Он поколебался и закончил: — Не знаю, что на меня нашло! Касс, не смея больше оставаться в таком виде, кубарем скатилась с кровати, отыскала свои трусы и джинсы и поспешно натянула их на себя.

— Я тоже не знаю, что на меня нашло! — вскричала она, сгорая от унижения и позора. Ей так приспичило заполучить Антонио, что она с восторгом принимала от него все: даже грубость и боль!

— Ты неправильно меня поняла! — возразил он, тоже встав с кровати.

Но Касс не смела поднять на него глаза. Кэтрин умерла, а они вот так запросто осквернили ее память! Да что же это такое?!