Жёлтый бриллиант

Берта Гольцер — единственная дочь банкира Арона Гольцера. Коммерческий банк «Гольцер и К^о» финансировал строительство железных дорог, металлургических заводов, строил в Санкт-Петербурге доходные дома. Особняк на Садовой, где жила семья Гольцер, был местом притяжения петербургской творческой публики. На музыкальных вечерах выступали Сергей Рахманинов, Игорь Стравинский. Оперные арии пели неподражаемые дивы Императорского Мариинского Театра. Берта получила домашнее образование. К 14 годам она свободно владела французским и немецким языками, профессионально играла на фортепиано, неплохо пела оперные арии.

Прогремел выстрел «Авроры». Из окон Зимнего дворца посыпались стекла. Случилась Октябрьская революция. Арон Гольцер предвидел события. На заднем дворе особняка на Садовой стояли надежные подводы, две кареты. Рядом паслись ухоженные сытые лошади. В деревянных ящиках и сундуках — все необходимое и ценное. В одном из сундуков — екатерининские червонные рубли, драгоценности, столовое серебро.

Когда по городу пошли толпы матросов, солдат, студентов, Арон решил: пора. Подводы и кареты двинулись из столицы навстречу толпе. Отряд конных казаков пытался разогнать обезумевших людей. Лошади обоза Гольцера испугались, понесли, подводы опрокинулись, кареты застряли, одна карета упала на бок. Подводы стали грабить. Когда разбили сундук с золотом и стали растаскивать монеты, в давке несколько человек погибло. Арон и его жена спрятались в подворотне. Ночью, дворами, вернулись на Садовую. Дочки Берты нигде не было. Мать Берты слегла с сердечным приступом. Берта вернулась домой через неделю. Вся грязная, оборванная, с синяками и царапинами по всему телу. Она молчала, никому ничего не говорила. У матери Берты случился еще один приступ, последний.

Прошло время. Арон Гольцер служил в городском управлении финансов, налаживал финансовую и денежную систему молодого Советского государства. Берта преподавала в советской школе французский и немецкий языки. На собраниях комсомольской ячейки играла на разбитом пианино патриотические революционные гимны. Берта Гольцер вступила в Коммунистический союз молодежи, затем в ВКП(б). Перешла работать в Наркомат образования инструктором политуправления, затем, на большое повышение, в Ленинградский горком ВКП(б), в Смольный. У Берты не было ни подруг, ни друзей. На мужчин она смотрела только как на «соратников по партии». Замуж не собиралась. Отец и дочь жили в своем особняке на Садовой. Вернее, в маленьком флигеле для прислуги, пристроенном к особняку.

Борис Евграфович Сикорский — геолог, путешественник. Сын Евграфа Силантьевича Сикорского, горного инженера, профессора Горного института, члена Императорского Географического общества. Мать Бориса рано умерла. Евграф Силантьевич один растил и воспитывал сына. Конечно, в доме были кормилицы, няньки, горничные. Борис пошел по стопам отца, окончил Горный институт, занимал должность доцента. Это был сильный, красивый молодой человек с веселым характером и романтической натурой. Настоящую романтику Борис нашел в Сибирской тайге, когда начал ездить в геологические экспедиции, искать новые богатства в неисчерпаемых недрах Сибири для молодой Советской Республики.

Поздней осенью 1938 года Борис вернулся из очередной экспедиции по Восточной Сибири. Экспедиция дошла до Полярного круга. С рюкзаком нехитрых вещей путешественника и огромным фанерным чемоданом с образцами минералов, земельных пластов и жестяной банкой с нефтью. Борис вошел в любимый дом. Отец обнял сына. Волнуясь и заикаясь, Евграф Силантьевич сообщил, что Бориса уже ждут в «Смольном», где проходит заседание Ленинградского горкома ВКП(б). Обсуждается задача разведки и добычи нефти и рудных запасов Сибири. Первым вопросом стоит доклад Бориса Сикорского. Борис скинул кирзовые сапоги, достал из шкафа отца чистую рубаху и бегом отправился в Смольный. Стоит заметить, что, несмотря на дворянское происхождение, независимость суждений, НКВД не интересовался личностью Бориса Сикорского. Какой смысл отправлять человека в тайгу, когда он и так по полгода не вылезает из-под сибирских кедров.

Берта Гольцер вела заседание горкома. Она сидела за длинным столом, покрытым зеленым сукном, и с возмущением поглядывала на часы. Партийной недисциплинированности она не терпела. Наконец, она увидела основного докладчика. Он пробирался между рядов кресел к маленькой трибуне.

Борис Сикорский рассказывал о богатствах Сибири. Из карманов бесформенной брезентовой куртки (он так и не успел толком переодеться), он доставал какие-то камни, уверял собравшихся в том, что это и есть истинное богатство России. Берта смотрела на докладчика. Она впервые в жизни увидела мужчину. Светлые густые волосы, давно не брился и голубые, почти синие глаза. Взгляд! Докладчик смотрел в зал, как капитан корабля смотрит на морской горизонт. Взгляд был легкий, устремленный в неведомые дали. Докладчик закончил свое выступление. Раздались робкие аплодисменты. Берта потрясла серебряный колокольчик и громко сказала.

— Заседание закрыто. Прения по докладу — завтра. Докладчик Сикорский, подойдите в Президиум.

Борис подошел к зеленому суконному столу. Берта Ароновна жестом указала на стул. Борис взял стул, переставил его так, чтобы Берта Ароновна оказалась напротив. Зал довольно быстро опустел. Борис с интересом разглядывал «товарища», которому прочили «большое партийное будущее».

Берта была очень красивая. Черные, как воронье крыло, кудрявые волосы с фиолетовым отливом, смуглая кожа, огромные карие глаза. В глубине этих глаз отражалась вся древняя мудрость ее иудейских предков. Берта встала из-за стола.

— Геолог Сикорский, прогуляемся по городу. В зале так душно. У меня к Вам много вопросов.

Она подошла к трибуне, в полумраке зала он увидел ее фигуру. Борису Сикорскому стало действительно нечем дышать.

Это означало, что, несмотря на ноябрьскую непогоду в Ленинграде, крылатый амур со шпиля Петропавловкой крепости уже выпустил стрелу, наполненную «ядом любви»! После Великого поста и православного Рождества, Берта и Борис зарегистрировались. Берта переехала на канал Грибоедова. Евграф Силантьевич искренне радовался происходящим событиям. Арона Гольцера дочь оставила на попечение их бывшей горничной. Горничная вышла замуж за милиционера и занимала в особняке лучшее помещение — зал, где когда-то проводились балы и музыкальные вечера. Отделка зала соперничала с парадным залом Екатерининского дворца. Потолочные плафоны в зале особняка на Садовой расписывал великий Михаил Врубель. Горничная распорядилась: «Побелить безобразие». Из флигеля Берта перевезла два ящика фарфора. Коллекцию начала собирать еще мама. Это был английский, французский, немецкий фарфор самых знаменитых фирм. Берта увлеклась советским авангардом.

Берта и Борис были взрослыми людьми, они успели уже много пережить, но искренне считали, что так любят только они.

Весной Борис уехал в очередную экспедицию. Берта руководила новой счастливой жизнью в городе «великого Ленина».

Конец июня. Белые ночи. Очень жарко и душно. Надвигается гроза. В зале заседаний Смольного буквально нечем дышать. Обсуждается очень сложный, с партийной позиции, вопрос. Берта Ароновна сильно взволнована. Она пытается довести до товарищей по партии свою точку зрения и… теряет сознание. Вылитый на голову Берты графин теплой воды не помог. Берту везут в больницу. В прохладной палате она приходит в себя. Вокруг кровати стоит несколько врачей. Главный врач больницы берет Берту за руку, улыбается.

— Берта Ароновна, Вы беременны, срок большой — пять или шесть месяцев. Мы очень рады за Вас.

Берта вскакивает с кровати и кричит:

— Нет! Этого никак не может быть! Вы слышите — никак, никогда! Это обман, я пожалуюсь на всех вас самому…

Берту Ароновну выводили из истерики несколько часов.

Тогда, в октябре 1917 года, лошади испугались казачьего отряда, понесли и опрокинули обозы и карету, где сидела Берта с мамой. Берта преспокойно вылезла наружу. Ей было очень интересно. Много людей. Отважные моряки и смелые солдаты несут красные флаги. Некоторые поют торжественные гимны, которые Берта никогда не слышала. Постепенно толпа отодвигала девочку от обозов, от родителей. А тут еще пушистый котенок, сам подошел! Берта взяла в руки теплый пушистый комочек. Мама никогда такого не позволяла. Котенок посидел, выпрыгнул из рук Берты и побежал вглубь двора. Берта побежала за ним. Котенок исчез. Берта заблудилась. Она долго ходила по дворам, переулкам. Стало темнеть, Берта замерзла, ей стало очень страшно. Она вышла на набережную Невы. Матросы и солдаты разожгли костры, пахло вареной картошкой и чем-то еще. Она подошла к костру. Молодые парни громко засмеялись.