Мистер Грей младший (СИ)

Приготовив к выходу такую же серую, кожаную курточку, я нанесла на лицо лёгкий макияж.

С помощью невидимок и резинки, я привела свои волосы в порядок.

Отлично. Я готова.

Усевшись на кровати, дабы скоротать время, я мучила себя сомнениями о просьбе Даниэль. О её желании, чтобы я не говорила Теду о том, что она виновата в отстранении Айрин.

В итоге, я решила, что скажу Теду правду, если ему будет совсем худо или же, если он попросит об этом.

Пропасть в отношениях — расстояние. Тед и Айрин стали его жертвами.

И я… И я и Адам тоже.

Адам…

Он не звонит мне. У меня есть его номер, Тед дал мне его, но я и пытаться боюсь, так как, это бесполезно. Наверняка, телефон отключен.

Я сидела, тупо пялясь в мобильник, который молчал лёжа в моих руках.

Вдруг, неожиданный звонок и вибрация заставили меня дрогнуть.

Неизвестный номер?

— Да. — ответила я, мирно и вежливо.

— Фиби!

Господи. Это сон?

— Адам! — мой голос — дикий вопль радости.

Сердце тарабанит в грудную клетку, пытаясь вырваться наружу.

— Да, моя любимая… — чуть дыша отвечает Адам.

Его. Любимая. Его любимая.

— Боже, я не верю, что слышал твой голос… Скажи мне ещё что-нибудь! — просит он, его голос слегка дрожит.

— Я… я люблю тебя! — выпустила я наружу самые просящиеся слова.

Он глубоко вдыхает.

— И я. И я тебя люблю. — Боже мой! — Ты не можешь себе представить, как я скучаю по тебе…

— Могу. — шепчу я уверенно.

На другой линии слышится незнакомый мне мужской голос:

— Флинн, хорош болтать! Бери свой мобильник для пения серенад! Я думал, ты хотел совершить важный звонок.

— Это важно, толстяк! — огрызается ему Адам, — Я же сказал, что верну должок. Иди нахер!

К чему такие сложности?

— Почему ты звонишь с чужого телефона?

— Не могу сказать. — загадочно прошептал он, — Это тайна.

Всё моё тело прострелило желание.

— А как ты будешь «отдавать должок»? — мне было интересно.

— Я буду готовить вместо Робби. — ответил он, смеясь.

— Я не знала, что ты умеешь готовить. — говорю я, представляя Адама на кухне со сковородой и кастрюлями.

— Я и не умею. — его улыбка ощутима, — Но готовить придётся. Я уже сказал команде, что не несу ответственности за то, что у них разовьётся язва желудка от моей стряпни.

Мы засмеялись.

— У тебя такой прекрасный смех, — шепчет он, — Я так скучаю по твоему ротику, издающему столько волшебных звуков.

— А я скучаю по всему тебе. — жарко и мягко, я говорю чистую правду.

— Родная моя… — выдыхает Адам и мой мозг улетает за пределы реальности…

Он молчит. И мне это кажется бесконечным.

— Меня заставили немного состричь волосы и сбрить бороду, — говорит он с досадой, — Я уже не такой брутал.

— Я люблю тебя любого, Адам. И я хочу увидеть тебя, как можно скорее, а не через три года.

— Обстановка в море накалена. Ты сама понимаешь, что быстрее, чем через три года…

— Понимаю. — останавливаю его я.

— Да… — грустно вздыхает он, — Главное, помни, что я вернусь к тебе. Все женщины, кроме тебя, стали для меня сродни жабам, моя ласточка.

— Для меня уже давно не существует других мужчин, Адам.

Я слышу его самодовольную ухмылку.

— Хочешь откровение? После нашей с тобой… — его голос понизился, охрип, — после нашей ночи, не было ни одного утра, чтобы я проснулся без поллюций. — он с шумом вздохнул.

— О, Боже… — выдохнула я, почувствовав, как внизу живота разлилось что-то тёплое…

— Это потому, что я представляю тебя каждую ночь… Я вспоминаю твои волшебные глаза, твои прекрасные губы, твою пышную грудь… Знай, что я без ума от тебя. И, если на Свете, так уж и быть, есть любовь, то это именно то чувство, что я испытываю к тебе. Я думал, что любовь никогда не коснётся меня, потому что считал, что моё сердце лишь израненная мышца, но… Но я ошибался! Ты — моя жизнь, ты — мой смысл, ты — моя любовь. И я буду делать всё возможное, чтобы не отдать тебя никому. Я люблю тебя, Фиби! — горячо проговорил он, а я почувствовал, как по щекам бегут слёзы…

Боже мой… Неужели, чудо есть?

— Адам… — выдохнула я.

— Не плачь, детка… — прошептал он, — Пожалуйста, не плачь!

— Я… Я просто очень люблю тебя…

— И я. Ты для меня единственная.

Моё сердце колотится, как заведённое…

— И ты для меня один. — шепчу я еле слышно.

— Если Ян будет лезть к тебе, можешь врезать ему по-крупному. Я разрешаю. Я старше его. — его голос, как терпкое вино, кружит голову и обволакивает мою душу.

Стоп. Они же в один день родились.

— Вы же двойняшки…

— Я родился на семь минут раньше, — отвечает он тихо.

Я улыбаюсь.

— Правда?

— Ну, мама мне так говорила. А вообще, не уверен, — он тихо смеётся, — Она сама не уверена. Нередко путается в показаниях, — мы вдвоём смеёмся.

— Ты позвонил мне… Я так ждала.

— И я выпрашивал мобильник у каждого… — шепчет Адам, — Здесь совсем непросто, капитан та ещё шкура, но он держит меня в списке дисциплин-мэнов.

— Адам, время кончается, давай мобильник! — слышу я голос, как теперь знаю, толстячка Робби.

— Фиби, я люблю тебя и я вернусь к тебе, поняла? — его голос быстрый и умоляющий.

— Да!

— Обещай, что будешь ждать!

— Обещаю… Клянусь! — почти кричу я в ответ.

— Адам! — опять голос Робби.

— Иду, лейтенант… — его голос оборвали гудки.

Ту. Ту. Ту…

Поцеловав трубку, я прижимаю её к груди.

Невозможно счастливая, кладу мобильник в сумку, и, поправив макияж, выхожу из своей комнаты.

POV Теодор.

Ночной клуб представлял собой некую, Пензенскую башню, только в довольно уменьшенном формате — всего четыре этажа. Она была построена из крепкого материала, каждое окно изливало «клубный » свет, сменяясь из красного в зелёный, из зелёного в синий, потом в жёлтый и так далее…

На улице, у клуба был фонтан, внутри, из просторного холла можно было без проблем, но через толпу пробраться к первому этажу.

На нём была сцена. С неё пели известные нашей молодёжи певцы.

Второй этаж — бар, где на круглых столиках танцевали гимнастки в бикини, под плавную музыку, а рядом с ними выполняли прекрасные танцы атлеты, с накаченными рельефными торсами.

Этот этаж предназначен не для весёлых компаний, как наша, а для людей одиноких, но в основном просто падких на алкоголь и секс.