Чужая

Так, все ясно! Мой коварный супруг не нашел ничего лучшего, как запихнуть меня в очередную родительскую организацию. Мало мне было мотаться с Лелькой четыре года по делам детсадовской группы! Правда много от меня не требовалось — просто ехать туда, куда меня посылала деятельная подруга. Всеми финансами заведовала она. Но Лельки рядом не было, а учительница явно намекала на сбор денег в пользу учеников 1 «А». Хорошенькое дело! Ходить с протянутой рукой за родителями одноклассников сына в первый день учебы.

— Завтра будет родительское собрание, — будто подслушав мои мысли, продолжала она. — Я вам расскажу, какие учебники… — тут ее кто-то окликнул и она обо мне забыла.

Я выхватила сына из круга нарядных ребятишек, отвела в сторонку и тихо спросила:

— Сашка, как ее зовут?

— Не знаю! — ответил мой сыночек, и убежал к стайке мальчишек, с которыми уже успел познакомиться.

Я все же решила пойти покурить, резко развернулась, и тут же наткнулась на чужой взгляд. Это было так неожиданно, что я опешила. В больших глазницах плескалось летнее небо, а частокол пушистых ресниц кидал длинную тень на бледные щеки обладательницы самого удивительного взора, какой мне доводилось видеть в жизни!

— Простите, ради Бога! — улыбнулась я.

Девушка тряхнула длинными светло-пепельными волосами, усмехнулась маленьким, ярко-розовым ротиком и махнула рукой, дескать, бывает. Подхватив за руку белобрысого мальчишку, на растерянном лице которого незабудками горели такие же глаза, она скрылась в толпе.

— Тань, где Сашка? — из-за плеча вынырнул Ник.

— Около училки. Кстати, как ее зовут? — схватила я его за рукав, боясь, что он опять убежит.

— Оксана Борисовна, — ответил он, подозвал сына и горделиво стал его представлять своим друзьям.

Неожиданно грянула бодрая музыка, и по громкоговорителю всех пригласили на футбольное поле для торжественной части. И началось то, что всегда происходит первого сентября в любой школе. Напутственные речи директора, заслуженных учителей, стихотворный монтаж первоклашек и так далее и тому подобное.

Скучающие старшеклассники, которым, по всей видимости, уже давно приелась эта ежегодная повинность, переминались с ноги на ногу на задних рядах высокой трибуны, куда загнали всю школу. Я с удивлением смотрела с поля на учеников. Их было не больше двухсот человек. Ник рассказывал, что классы маленькие, и на пятнадцать мальчишек приходилось лишь две-три девочки.

Хор в школе был мальчиковый, но мудрая директор и хормейстер хора на заре рождения своего детища справедливо решила, что мальчишкам необходимо женское начало. И распорядилась набирать в классы девчонок. Но немного.

Поэтому, глядя на толпу школьников, я насчитала из двух сотен лишь двадцать пять представительниц прекрасного пола. Да-а-а, повезло девчушкам! На каждую приходилось по десять поклонников! Красота!

Речи отзвучали и я уже было подумала, что на этом торжественная часть закончилась, но из динамиков полилась классическая музыка, и дети запели. Не знаю, что это было за произведение, но от высоких мальчишеских голосов хотелось рыдать в голос. Так, наверное, поют ангелы, когда воздают хвалу Всевышнему. В этот миг я поверила Нику, что мы не зря отдали сына в эту школу. Если Сашка будет так петь когда-нибудь, я согласна мотаться сюда два раза в день. Опять-таки, занят он будет круглые сутки, что отвлечет сыночка в подростковом возрасте от улицы.

Прозвенел первый звонок, старшеклассники счастливо выдохнули, схватили за руки первоклашек и рванули в школу. Родители почему-то потянулись за ними. Я, повинуясь всеобщему стадному чувству, так же протиснулась в узкие входные двери. Поднявшись на второй этаж, вереница пап и мам свежеиспеченных учеников засеменила к двери, на которой красовалась надпись крупными буквами от руки: «1 «А». Преподаватель Васильева О.Б.»

Я просунула голову в дверь и тут же увидела Ника, который увлеченно снимал на камеру, как детишки рассаживаются по партам.

— Очень сомневаюсь в целесообразности данного мероприятия.

Высокий, с нотками жесткости, словно крепкая фанера, голос заставил меня обернуться. Мне было интересно, кто так витиевато выражается, будто документ с кафедры зачитывает. Я повернула голову и остолбенела — передо мной возвышалось сто килограммов абсолютной красоты! Наверное, именно так выглядела бы Синди Кроуфорд, если бы создатель наделил ее не стандартными 90-60-90, а наказал носить до конца дней пятьдесят четвертый размер при росте в два с лишним метра! Именно такое сравнение моментально пришло мне в голову, как только я увидела обладательницу низкого голоса.

Высокая брюнетка насмешливо смотрела на меня сквозь дымчатые стекла очков в дорогущей оправе. На ее огромной, но идеальной фигуре великолепный фиолетовый брючный костюм сидел, будто влитой, повторяя все изгибы совершенного тела. Тонкими пальцами пианистки она теребила ремешок лаковой сумочки, стоимость которой потрясала меня каждый раз, когда я проходила мимо моего любимого магазинчика кожаных изделий.

Кинув взгляд на туфли брюнетки, я пришла к выводу, что мадам ошиблась школой. Недалеко, буквально через квартал от 211-й, раскинул свои два корпуса дорогущий лицей с тремя спортивными залами, компьютерами в каждом классе и огромным бассейном. Цена за обучение детей в этом учебном заведении была не меньше количества квадратных метров его водоизмещения, с прибавлением нуля и долларового логотипа. Вот там этот Гулливер в женском обличье смотрелась бы очень органично.

— Простите, не поняла? — я натянуто улыбнулась, максимально запрокинув голову назад, чтобы мой вопрос был услышан.

Фиолетовая дива сделала полшага и наклонилась ко мне, обдав волной потрясающего парфюма, что еще больше смутило меня. Когда на моем жизненном пути возникали вот такие дамочки, в прикиде от Кардена с представительским автомобилем и личным шофером, я терялась в их присутствии, не зная, как с ними разговаривать.

— Я говорю, какого черта… — но договорить она не успела.

Толпа родителей повалила на выход, разметав нас по две стороны от общего потока. Ник подхватил меня под руку и потащил вниз. Когда мы вышли за территорию школы и остановились на маленьком пятачке лестницы перед резной решеткой покурить, фиолетовой дамы уже не было. Зато на ступеньках сидела обладательница небесного взора.

— Ну, а ты чего пригорюнилась? — спросила я.

— Да вот думаю, куда на два часа податься? — ответила она, поднимаясь.

Оксана Борисовна, спровадив родителей с глаз долой, прокричала вдогонку, что первоклашек надо забрать сегодня в одиннадцать. Так что надо было как-то убить пару часов. Не возвращаться же домой, чтобы через полчаса вновь отправиться за ребенком.

— Куришь? — немного подумав, спросила я.

— Сколько себя помню! — весело ответила девчонка, вытаскивая пачку «Веста».

— Наш человек, — одобрительно кивнула я головой. — Предлагаю пойти в забегаловку и попить кофе.

— О’кей, — кивнула головой голубоглазка.

И мы двинули в сторону «Макдональдса», который так кстати располагался в ста метрах от школы.

Ник догнал нас по дороге, по пути прихватив еще несколько неприкаянных родителей.

В результате нас оказалось пятеро. Набрав полный поднос холестериновых булок с пережаренными котлетами, я оставила ребят добирать напитки, а сама двинула на улицу, искать столик на воздухе, под ярким зонтиком в кругу цветущих клумб.

И тут же увидела даму в фиолетовом костюме. Она вальяжно развалилась на металлическом стульчике, который хоть и поскрипывал, но с честью выдерживал все килограммы Гулливерши. Ее туфли на высоченных шпильках валялись под столом, а идеальной формы ноги нагло лежали на парапете, между маргаритками и анютиными глазками. Она тоже заметила меня, и, подняв тонкую бровь, вопросительно на меня уставилась.

— Ой, привет! — глупо улыбаясь, сказала я и, не меняя темпа своего хода, пошла было дальше. Сидеть с ней за одним столом мне было как-то неловко.