Собачье счастье

Но Александр позвонил. Он позвонил через два дня и пригласил меня пообедать у Джо Аллена в следующее воскресенье. И, к моему изумлению, мы стали общаться.

Конечно, я считала Александра физически привлекательным, и, конечно, мне льстило его внимание, но главное в другом: он мне по-настоящему нравился. Он был так прост в общении, так умен, и, что самое важное, он меня смешил. Александру тогда исполнилось тридцать пять. Он изучал историю в Оксфорде, а, закончив университет, продолжил обучение в школе драматического искусства. Начал актерскую карьеру в Стратфорде, где ему в основном доставались роли стражников, затем десять лет проработал в репертуарном театре, а также сыграл несколько незначительных ролей в телефильмах.

– Но мне так и не удалось прославиться, – скромно признался Александр, – в отличие от некоторых моих коллег. Взять хотя бы Джеймса Пьюрфоя или Пола Райса [5] – они многого достигли. При этом они все время идут вперед, а я словно барахтаюсь на мелководье, не в силах доплыть до настоящей славы.

– Уверена, у тебя тоже все получится.

– Возможно… – Он неуверенно пожал плечами. – Никто не знает наверняка…

– Но для этого тебе следует взять хороший тайм-аут.

– Это точно… А ты когда-нибудь была замужем, Миранда? – внезапно спросил Александр.

У меня по спине побежали мурашки.

– Э… Нет. Пока нет. То есть… ни разу. То есть не была.

Он улыбнулся.

– А ты был женат?

Он покачал головой. Как выяснилось, его последний роман завершился тремя месяцами раньше, причем они с его бывшей пассией «остались друзьями». И когда я, с учащенно бьющимся сердцем, спросила о причине разрыва, Александр только пожал плечами и ответил: «У нас с ней ничего не вышло».

К концу того первого свидания я пребывала где-то в стратосфере. Я чувствовала себя на седьмом – нет, на семьдесят седьмом – небе, пока мы брели по Стрэнду в сторону метро. Я была так безумно, нелепо счастлива, что улыбалась каждому прохожему. Александр пообещал снова мне позвонить и сдержал свое обещание. Чем больше мы общались, тем сильнее я ощущала, что просто обожаю быть с ним рядом. Мне нравились его теплота, его чувство юмора, его умение говорить – он всегда находил темы для разговора, поэтому не возникало тягостных пауз. Он не был ни эгоистичен, ни по-актерски развязен, хотя обладал своими странностями. Иногда Александр вел себя очень импульсивно, как истинное дитя инстинкта: внезапно говорил или делал удивительные вещи. К примеру, он впервые признался мне в любви… в молочном отделе «Сейнсбериз». Только я протянула руку к банке греческого йогурта, как вдруг услышала голос Александра:

– Миранда, я люблю тебя. Ты знаешь об этом?

– Правда? – спросила я, глядя на него в изумлении.

– Чистая правда, – подтвердил он с улыбкой.

Известие меня, конечно же, потрясло. Но почему он сообщил мне об этом в таком странном месте?

– Ты – дивная и вполне оправдываешь свое имя.

А когда мы обручились, вскоре после того признания, он даже заказал кольцо с надписью: «Миранда! Диво мира!» Этого кольца у меня больше нет…

– А как обстоят дела с клиентурой? – донесся до меня голос Дейзи, разбивающей два коричневых яйца в миску из небьющегося стекла. – Ты ведь завтра открываешься, не так ли? Кто-нибудь уже записался на прием?

– Только двое.

– Почему так мало?

– Потому что у меня не было времени, чтобы оповестить всех о моем переезде. Но через какое-то время я надеюсь вернуть своих клиентов.

– Ясно.

– Так или иначе, но утром ко мне привезут ирландского сеттера с депрессией… А еще звонила эта женщина по имени Лили Джейго…

– О да, – перебила меня Дейзи, широко раскрыв глаза. – Редактор журнала «Я сама». Выглядит, как Наоми Кемпбелл, и ведет себя так же. Одна моя приятельница как-то имела с ней дело, после чего полгода не могла прийти в себя.

– Да, та самая. В общем, она прислала мне истерическое письмо по электронной почте: как она уверяет, у ее ши-тцу «нервный срыв». Придется мне навестить ее во вторник. Вот пока и все записи.

– Жалко, что работать психологом у животных – не то же самое, что у людей, – вздохнула моя подруга, взбивая венчиком яйца.

Я кивнула – еще бы! Люди посещают своих психотерапевтов в течение нескольких месяцев, а иногда и лет, но с животными все иначе. Ведь звери не могут приходить ко мне каждую неделю и лежать, глядя в потолок, пока я оцениваю их «ид» [6] и «эго», а затем расспрашиваю их об отношениях с матерью. Нет, я просто смотрю на них, определяю проблему и предлагаю ее решение, то есть обычно вижу их не больше одного раза.

– Сколько ты собираешься брать за прием? – поинтересовалась Дейзи, зажигая плитку.

– Сто фунтов за полуторачасовую консультацию здесь и сто тридцать, если я выезжаю к клиенту, – в качестве компенсации за время, потраченное на дорогу. Я продолжу давать бесплатные советы по электронной почте, поскольку это укрепляет мою репутацию, не отнимая при этом особого времени. А еще я собираюсь устраивать вечера для щенков, но мне потребуется как можно больше клиентов, чтобы все это окупалось. Я ведь открылась на месяц позже, чем рассчитывала.

– Ну, тебе ведь нужно было время, чтобы… прийти в себя, – справедливо заметила Дейзи. – Кстати, любители животных наверняка повалят к тебе валом после выхода новых выпусков «Зверей и страстей».

– Хотелось бы надеяться, но это произойдет не раньше чем недели через три.

– Знаешь, возможно, у меня есть для тебя клиент, – сообщила подруга, открывая пакет молока. – Одна дама, которую я встретила на благотворительном вечере, – Кэролайн… как же ее фамилия? О да, Малхолланд. Она жаловалась на своего веймаранера – говорит, что он ведет себя «как полный идиот». Поскольку я не знала твоего нового номера телефона, то посоветовала ей обратиться к тебе через веб-сайт.

– Спасибо. Надеюсь, она так и поступит. А как с работой у тебя? – спросила я, распаковывая тарелки.

– Просто сбиваюсь с ног, – радостно выпалила Дейзи, доставая маленькую кастрюлю. – В среду в Хаммерсмите я устраиваю девичник в стиле группы «АББА», в субботу – шумные именины в сибирском духе с казацкими плясками. И еще мне нужно разыскать пару акробатов для супершоу «Путь в Тимбукту» – оно состоится в «Темз Диттоне» в следующем месяце. Про свадьбы я уже молчу! – взвыла она. – У нас их шесть, и три из них, конечно же, достались мне. Я как раз занималась тем, что искала конфетти, не наносящие вреда окружающей среде! Они, видите ли, нужны для свадьбы, которая устраивается в Холланд-парке в конце июля. – Дейзи снова принялась энергично взбивать яйца. – И знаешь, мне удалось найти кое-что в Интернете: сухие лепестки дельфиниума, пяти оттенков, совершенно потрясающие. Мне нужно приложить к каждому приглашению по саше с лепестками – двести саше. Здорово, правда? – с тоской пробормотала она. – Две сотни гостей… Холланд-парк… сухие лепестки дельфиниума…

– Да, – тихо сказала я. – Здорово.

– Прости, Миранда. – Дейзи взяла себя в руки. – С моей стороны это было бестактно.

– Да ничего.

– Вообще-то я думала о своем.

– Я знаю. Ну что, он так ничего и не сказал?

Она покачала головой.

– Ни намека?

– Нет, – горько ответила она, – ни звука.

– В таком случае почему бы тебе не заговорить об этом первой?

Карие глаза Дейзи широко раскрылись от удивления, и она едва не выронила венчик.

– Потому что это так неромантично.

– А романтично, когда тебе не делают предложение?

– Я знаю, – сердито откликнулась подруга. – Знаю.

Она схватила мельницу для перца и яростно крутанула ее несколько раз.

– Так что же, вы вообще никогда не обсуждаете этот вопрос? – продолжала я допрашивать Дейзи, усаживаясь за стол.

Она покачала головой:

– Я не хочу дестабилизировать ситуацию.

– Понятно.

– А потом, как мне кажется, я боюсь не получить того ответа, на который рассчитываю, поэтому предпочитаю, чтобы все было тихо и мирно. Но он точно меня любит, – приободрилась она. – Я его спрашиваю: «Найджел, ты же меня любишь, правда?», и он всегда отвечает: «Да, Дейзи, конечно, люблю».