Любовные декорации

Марк смотрел на Джемму, она — на него и, видя взгляд Девитта, понимала, что самое страшное еще впереди. Господи, но как он догадался о том, что она и есть m-r TROLL?

— Я вернулась за своей записной книжкой, которую забыла, — произнесла она, когда живая тишина сдавила ее, вытесняя из груди воздух.

— Занятная книжица, — ухмыльнулся Марк, кивая на розовый блокнот. — Там столько телефонов, что глаза разбегаются. Вы очень общительный человек, m-r TROLL.

— Могу ли я ее забрать?

— Не-е-ет, m-r TROLL, — ласково ответил Девитт.

— Меня зовут Джемма Торрел, — она вызывающе вскинула голову.

И Девитт увидел, как в одну секунду поменялось ее лицо. Фарфоровая кукольная маска спала. Глупенькая Джемма исчезла. Черты заострились и сделались жестче. Теперь он видел перед собой ведьму — хладнокровную, поразительно красивую, коварную и безжалостную.

Ошеломительная метаморфоза.

Ему даже стало не по себе. Эта особа, которая теперь уставилась на него своими синими заледеневшими глазищами, была ему совершенно незнакома. И у этой особы — злокозненный ум.

Очень-очень умна.

И она — его враг.

И она — в его подчинении…

— Мисс Торрел. — Девитт сложил губы, будто смакуя произнесенное имя, а потом вдруг рывком поднялся с места. — Мне оно нравится больше, чем m-r TROLL. Второе вам не к лицу.

Джемма видела, что Девитт со странным выражением приближается к ней. Умом она понимала, что ей следует поскорее хлопнуть дверью, бежать без оглядки, но не могла сдвинуться с места. Девитт приблизился вплотную.

Его руки вдруг обвились вокруг ее талии и сжали. Джемма вскрикнула от ужаса и запоздало задергалась, пытаясь высвободиться. Однако Марк с яростной силой притиснул ее к стене.

— Где у вас находится совесть, мисс Торрел? — вкрадчиво поинтересовался Девитт, низко склоняясь — так низко, что его дыхание задело пряди на висках. — Здесь? — Его рука легла ей на грудь. — Или здесь? — Рука сместилась к другой груди. — А может быть, здесь? — Рука соскользнула вниз к животу.

Из Джеммы исторгся приглушенный вопль. Черные глаза напротив зловеще сощурились. Джемма снова затрепыхалась в его руках, и эти отчаянные бесполезные усилия ему, видимо, доставили истинное наслаждение. Он тихо сладострастно засмеялся. Его пальцы, длинные и гибкие, неожиданно стиснули ее лицо, вздергивая кверху.

— О, мисс Торрел, вы даже не представляете, во что вляпались, — прошелестел Марк, любуясь на ее заблестевшие слезами глаза. — И как круто теперь у вас изменится жизнь…

Джемма снова рванулась и… высвободилась. Ее рука взлетела сама собой, и звонкая сильная пощечина обожгла щеку Девитта. Тот отшатнулся с исказившимся лицом.

— Я не жалею о том, что сделала, и буду продолжать делать это. Вам меня не остановить, — процедила она сквозь зубы и бросилась прочь из кабинета.

Девитт, держась рукой за щеку, тяжело взглянул на захлопнувшуюся дверь. Когда стихли каблучки, он мрачно усмехнулся. Взглянул на оставленную на столе розовую книжку, и препакостнейшая улыбка появилась на его губах.

Жизнь поменялась.

И для него.

И для мисс Торрел тоже.

Идти. Надо идти. Туда ей все равно следует вернуться, хотя бы для того, чтобы уволиться по-человечески. Девитт, наверное, уже сделал все необходимые распоряжения. Ее выставят вон так же, как и брата. И подпись под увольнением будет стоять та же — мистера Девитта, бога-президента, будь он проклят и трижды неладен.

Но как ей посмотреть ему в лицо? После того, что случилось накануне вечером в кабинете? Джемма зябко передернула плечами. Она не спала всю ночь, мучаясь и переживая заново те ужасные мгновения. Подобного гнусного поведения она не ожидала от лощеного президента, который старательно избегал любых скандалов и считался чистоплюем.

Дикарь — чистоплюй…

Дикарь, но усмиренный воспитанием. Так она всегда себя успокаивала. А оказалось, что дикарским инстинктам воспитание совсем не помеха. И Девитт — по-настоящему опасен. Для нее.

Его руки… Ползущие по ее груди. Джемма на мгновение замедлила ход, чтобы подавить тошнотворный спазм. Никто к ней не прикасался. И тем более, подобным беспардонным образом. Какая мерзость! Слава богу, что все закончится сегодня утром. Ей укажут на дверь, и больше она не станет смотреть в ониксовые глаза президента издательского союза «Меандр». Только в рисованные. Их она нарисовала много-много. И еще нарисует.

На своем рабочем месте она появилась вовремя, не опоздав ни на минуту. И едва села за стол, как коммутатор ожил:

— Мисс Торрел, зайдите, пожалуйста, сейчас ко мне, — проговорил он деловым голосом Девитта.

Джемма едва удержалась от желания перекреститься. Она тяжело вздохнула, одернула юбку, которая сегодня была длиннее обычного и скрывала ноги до середины икры. Хватит Девитту пялиться на них. Игры закончились.

…Она вошла в его кабинет и остановилась у порога. Девитт сидел, развалясь в кресле. Спокойный, деловой и… чрезвычайно опасный. Его пронзительные глаза мгновенно отметили удлинившуюся юбку секретарши. Губы президента дрогнули. Скорее всего, в усмешке.

— Ну, и что будем делать, m-г TROLL… э-э… мисс Торрел? — вкрадчиво проговорил Марк, и столько всего невысказанного прозвучало в его мягком шелестящем голосе! Этот обволакивающий голос мог спровоцировать ее на ужасные глупости.

— Ничего, — качнула головой Джемма. — Я увольняюсь.

— Да что вы говорите! — Марк откинулся в кресле и скрестил руки на груди. — И когда же?

— Прямо сейчас.

— О-о, как скоро. — Глаза Девитта вдруг сузились, став по-кошачьему хищными прорезями. — Однако перед расставанием все же поведайте, почему вы меня так возненавидели. Вчера я не успел поинтересоваться.

Вчера…

Джемма почувствовала, как лихорадочный жар разливается по щекам и стекает по шее в ложбинку груди. Вчера… Вчера егоруки скользили по ее груди. Именно об этом омерзительный Девитт так прозрачно сейчас намекнул. Он все отлично помнил.

Джемма переступила с ноги на ногу. Ноги подрагивали от напряжения.

— Имя Джереми Торрел вам о чем-нибудь говорит? — произнесла она тихо.

— Джереми Торрел? — Марк задумчиво сдвинул брови к переносице. — Знакомое. Однако не настолько, чтобы я мог припомнить сразу.

— Это мой брат, — резко отозвалась Джемма, как всегда почувствовав прилив клокочущей злости, когда она вспоминала о судьбе брата. — Он работал фотокорреспондентом в журнале «Звездный калейдоскоп», принадлежавшем союзу «Меандр». И был уволен за то, что отказался становиться грязным папарацци и лезть в постель к знаменитостям со своим фотоаппаратом. Подпись под его увольнением поставили именно вы.

Брови Девитта взлетели вверх. Он уставился на Джемму с нескрываемым изумлением. А в голове продолжало крутиться названое имя. Джереми Торрел… Джереми Торрел. Вспомнил!

— Кто вам рассказал эту историю? Ваш брат? — мягко поинтересовался он, сжимая пальцы в кулаки. — Я припомнил тот случай. Да, парня звали именно Джереми Торрел. — Марк уверенно кивнул. — И у меня имеется совсем другая версия событий! — Он вперил в Джемму опасный взгляд. — Ваш братец, мисс Торрел, как раз и был папарацци. Мы с огромным трудом добились разрешения одной звезды сфотографировать ее дом изнутри, не касаясь интимных подробностей. Но Джереми Торрел умудрился сделать снимки звездного нижнего белья, ее, пардон, биде, а также содержимого холодильника с разоблачающими подробностями, как то, что помешанная на диетах звезда обожает в одиночестве поглощать тоннами высококалорийное мороженое и запивать его дешевым пивом. И все эти снимки Торрел продал одному журналу с известной «славой». — Девитта передернуло, как будто он снова переживал те жуткие дни, когда все стояли на ушах. — Разразился громкий и неприятный скандал, сильно ударивший по нашему изданию и подорвавший его авторитет и репутацию. Нам пришлось заплатить такие аховые деньги в качестве компенсации морального ущерба оскорбленной в лучших чувствах звезде, что я с превеликим удовольствием расписался под увольнением наглеца и, не побоюсь этого слова, подлеца. И позаботился о том, чтобы ни одно приличное издание на работу его не взяло.