Проси, что хочешь: сейчас и всегда (ЛП)

- Ракель, позволь представить тебе. Это Фрида, Андрес и малыш Глен, а это сеньор Циммерман.

Надо видеть в этот момент лицо сестры, да и всех остальных тоже. Это просто песня. Холодность, с которой я обратилась к Эрику, заставляет всех, кроме него, чувствовать себя неловко. Он продолжает смотреть на меня своим обычным недовольным выражением лица.

В этот момент появляется Фернандо.

- Джудит, ты участвуешь в следующем заезде, - предупреждает он.

Тут он замечает Эрика и замирает. Кивком головы они приветствуют друг друга, а я обращаюсь к Фриде.

- Я должна вас оставить. Меня зовут на старт. Фрида, я выступаю под номером 87. Пожелай мне удачи.

Когда я поворачиваюсь, Давид Гепардо, гонщик, с которым я перед этим разговаривала, подходит ко мне и мы, сжав одну руку в кулак, сталкиваемся костяшками пальцев. Так он желает мне удачи! Я улыбаюсь и ухожу в сопровождении Ракели и Фернандо. Когда мы отходим достаточно далеко, я обращаюсь к сестре, передавая ей листок бумаги, который держу в руках:

- Занеси номер телефона Давида в мою телефонную книгу, ладно?

Моя сестра улыбается, берет бумажку и восклицает:

- Боже мой, булочка! Эрик приехал!

Нелепо внутренне радуясь этому факту, я надеваю на себя сердитое выражение лица и иронизирую:

- О да! Какое счастье!

Но моя сестра – неисправимый романтик.

- Джудит, ради всего святого! Он здесь ради тебя, ни ради меня, ни ради кого-либо еще. Разве ты этого не видишь? Этот шикарный мужчина с ума по тебе сходит.

Я чувствую желание ее придушить.

- Ни слова больше, Ракель! Я не хочу об этом говорить.

Но моя сестра, как всегда, верна себе.

- Конечно, - настаивает она, - то, как ты обращаешься к нему по фамилии, имеет свою прелесть…

- Ракель, замолчи!

Но, как обычно, ее не так-то легко сбить с намеченного курса.

- Да, когда папа узнает!

Папа? Я на секунду замираю, затем смотрю на нее и объясняю:

- Ни слова папе о том, что Эрик здесь. Ракель, ты насмотрелась мексиканских сериалов и телешоу для домохозяек и совсем потеряла связь с реальностью. И прежде чем ты продолжишь свою пустую болтовню, напоминаю, что мне не зачем встречаться с сеньором Циммерманом. Что из этого тебе не понятно?

Фернандо, который все еще находится рядом с нами, пытается восстановить мир:

- Пойдемте, девочки! Не спорьте, оно того не стоит.

- Как это не стоит! – возмущается сестра. – Эрик…

- Ракель… - протестую я.

Фернандо, которого всегда веселят наши стычки, смотрит на меня и говорит:

- Пойдем, Джудит! Перестань себя так вести. Тебе стоит послушать сестру и…

Уже больше не в состоянии ни секунды выносить этих двоих, я мрачно смотрю на своего друга и кричу, как одержимая:

- Почему бы тебе не заткнуть пасть?! Уверяю, тебе так больше идет.

Фернандо с моей сестрой обмениваются взглядами и смеются. Они, что совсем с ума сошли?

Мы подходим туда, где стоит святая троица - мой отец, Бичаррон и Лусена. Я надеваю шлем, защитные очки и внимательно слушаю отца, который дает мне последние наставления касательно гонки. После я сажусь на мотоцикл, еду к выезду в зону ожидания и там вместе с другими участниками жду, когда нас пригласят на старт.

Спрятавшись за очками, я смотрю туда, где находится Эрик. Я просто не могу заставить себя не смотреть. К тому же, он такой высокий, что его невозможно не заметить. В низко посаженных джинсах и черном свитере он выглядит великолепно.

- Как же он прекрасен!

Он относится к той категории мужчин, что и в глубокой старости выглядят впечатляюще. Эрик разговаривает с Андресом и Фридой, но я его хорошо знаю, лицо выдает его, он сильно напряжен. Я знаю, что за своими зеркальными «Авиаторами»[4], он ищет меня взглядом. Это заставляет мое сердце биться чаще. Но я маленького роста, и ему не удается обнаружить меня среди других почти одинаково одетых гонщиков, что дает мне определенное преимущество. Я могу спокойно наблюдать за ним и наслаждаться тем, что вижу.

Въезд на трассу открывается, и судьи расставляют нас по местам вдоль стартовой решетки. Они напоминают нам правила соревнований: сегодня состоится несколько заездов, в каждом заезде участвует по девять человек, мужчины и женщины участвуют наравне, в следующий тур проходят четыре человека, приехавших первыми.

Со своей позиции я слышу, как меня зовет племянница, и киваю ей в ответ. Она смеется и хлопает в ладоши. Какая же моя Лус красавица! Но потом взгляд возвращается к Эрику.

Он не шевелится.

Даже почти не дышит.

Но он все еще здесь и собирается посмотреть гонку, несмотря на боль, которую, я знаю, это ему причиняет.

Я снова концентрируюсь на своей задаче. Я должна оказаться среди четырех первых гонщиков, если собираюсь участвовать в следующих заездах. Поэтому я выбрасываю все ненужные мысли из головы и завожу мотор. Я сосредотачиваюсь на гонке и забываю обо всем остальном. Я должна это сделать.

Мгновения перед стартом всегда поднимают мне адреналин в крови. От ревущего грохота моторов я вся покрываюсь мурашками, и когда судья опускает флаг, жму ручку акселератора и срываюсь с места. Я сразу занимаю хорошую позицию и, как и предупреждал меня отец, с осторожностью прохожу первый поворот, на котором слишком много неровностей. Прыжок, поворот, круто! Заехав в глубокую яму, я вижу, как один гонщик справа от меня теряет управление и падает, и наслаждаюсь, обгоняя его. Какой удар он получил! Я разгоняюсь, разгоняюсь, разгоняюсь и снова прыгаю. Крутой вираж, газ, снова вираж, еще три поворота, и я заканчиваю трассу, пока другие гонщики в это время еще продолжают падать. По итогам заезда я вхожу в первую четверку.

Хорошо!

Я выхожу в следующий круг.

Отец, счастливее того слона, когда я выхожу с трассы, радостно обнимает меня. Пока я снимаю забрызганные грязью очки, все поздравляют меня. Племянница настолько взволнована, что прыгает без остановки. Тетя – ее героиня, и я довольна, что порадовала ее.

Давид Гепардо участвует в следующем заезде. Когда он проходит мимо меня, я еще раз подставляю ему для приветствия кулак костяшками вперед. В этот момент появляется довольная жизнью Фрида и кричит:

- Мои поздравления! О боже, Джудит, это было впечатляюще!

Я улыбаюсь и отпиваю глоток кока-колы. Я хочу пить. Я смотрю Фриде через плечо и не вижу, чтобы Эрик торопился меня поздравить. Я обнаруживаю его, ведущим беседу с Андресом всего в нескольких метрах от себя, с Гленом на руках.

- Ты не собираешься его поприветствовать? – спрашивает Фрида.

- Я его уже поприветствовала.

Она улыбается и подходит еще ближе ко мне.

- То, как ты назвала его «сеньор Циммерман», конечно, имеет свою привлекательность, - шепчет она, - но, серьезно, ты что не собираешься даже подойти к нему?

- Нет.

- Уверяю тебя, прийти сюда стоило ему немалых усилий. И ты знаешь, что я имею в виду.

- Я знаю, - отвечаю я, – но, он мог бы и не приезжать.

- Ну же, Джудит! – настаивает Фрида.

Мы еще немного спорим, но, как говорит отец, я упрямее ослицы, и не собираюсь приближаться к Эрику. Он этого не заслуживает. Он сам мне сказал, что между нами все кончено, и я вернула ему кольцо. Все, конец.

Проходит утро, я постепенно продвигаюсь вверх по турнирной сетке и дохожу до финала. Эрик все еще здесь, и я замечаю, что он разговаривает с моим отцом. Оба они сосредоточены на разговоре, и в данный момент папа улыбается и по-приятельски хлопает его по плечу. О чем это они болтают?

- У тебя сейчас такое лицо, как будто тебе срочно нужна кока-кола. Я угадал?

Я поворачиваюсь и вижу Давида Гепадо, протягивающего мне банку колы.

Я ее беру, и в ожидании финального заезда, мы с ним сидим и пьем прохладительные напитки. Эрик, находящийся поблизости, снимает очки. Он хочет, чтобы я знала, что он наблюдает за мной, чтобы я почувствовала его гнев. Но я это знаю вне зависимости от наличия очков. В конце концов, я отворачиваюсь, но продолжаю ощущать его взгляд у себя на спине. Я чувствую себя не в своей тарелке, но, в тоже время, все происходящее между нами меня возбуждает.