Фраппе из снежного прошлого (СИ)

Богдан Павлович, которому на вид она бы дала не больше двадцати семи, энергично подошел к своему столу, стоящему напротив ее собственного.

— Осматриваетесь? — с улыбкой поинтересовался он, заметив, что Дарина читает.

— Да, — она кивнула. — Располагаюсь и присматриваюсь.

— Вы смотрите, я могу вам свой стол отдать, — серьезно предложил Богдан, — а то вы у окна взяли, мы хоть и заклеили его, но мало ли, вдруг сквозняки.

Дарина моргнула и покачал головой с улыбкой.

— Нет, спасибо, Богдан Павлович, мне очень нравится именно этот стол, — объяснила она.

— Да, вы меня можете просто Богданом называть, Дарина Михайловна, — отмахнулся парень, — я уже прошел тот период, когда казался себе взрослее, слыша отчество, — он добродушно усмехнулся. — Ну, не хотите, как хотите, — пожал он плечами на вопрос о столе. — Его и шеф, отчего-то, любит. А мне тот стол не очень нравится, — Богдан снял с шеи стетоскоп и аккуратно свернул, пряча его в футляр.

— Что? — переспросила Дарина немного дрогнувшим голосом.

— Не нравится мне это место…, неуютно как-то, — пояснил парень.

— Нет, что ты про шефа говорил? — уточнила Дарина, — я чье-то место заняла?

— Да, нет, — Богдан опять усмехнулся. Улыбчивый парень, однако. — Шеф — это Игорь Валентинович, я его так за глаза называю, — он ей подмигнул. — Он всегда садится на этот стол или за него, когда приходит сюда. Даже когда окна еще не закрыли, и сквозняк приличный был. Но у него же свой кабинет, так что не думаю, что Игорь Валентинович будет жаловаться, просто за другой сядет, если что, — пояснил интерн. — Вот это завал, — с шумным вздохом пробормотал он и, наконец-то, буквально рухнул на стул. — Давненько у нас столько людей не было. Все палаты заполнены под завязку, прям эпидемия какая-то, — он посмотрел на нее. — Так хорошо, что вас прислали.

Дарина попыталась с искренней симпатией улыбнуться парню. Хотя большая часть сил ушла на то, чтобы скрыть вдруг задрожавшие пальцы рук, все еще сжимающие карточку.

Такое количество гематологических больных, в самом деле, больше ожидаемо было бы в столице. Насколько она помнила, раньше здесь редко лечилось больше тридцати человек одновременно.

— Действительно, странно, — кивнула она, продолжив листать историю болезни. — Ведь наши больные не заразные, а такой всплеск.

Богдан пожал плечами и потянулся за папками своих палат.

— Видно, как обычно, наши люди дотянули до последнего, и совпало так, что сразу и много поступило, — предположил он. — Но сложно, конечно. Мы просто с ног сбиваемся последние две недели. Я еще хоть домой езжу, — Богдан улыбнулся, — а шеф, — парень покачал головой. — Мне кажется, что он уже живет здесь. Уходишь в шесть вечера, пока все доделаешь — он еще в отделении. Приходишь в половину восьмого утром — Игорь Валентинович уже тут. И не ясно, то ли приехал рано, то ли и не уходил, — Богдан почесал щеку кончиком ручки с названием медпрепарата.

Дарина и не заметила, как оторвалась от истории болезни, и буквально впилась глазами в интерна, слушая его размышления.

Моргнув, она заставила себя опустить глаза и спокойно кивнуть.

— Да, Игорь… Валентинович всегда любил свою работу, — не задумываясь, подтвердила Дарина с легкой заминкой на его имени.

И тут же поняла, что Богдан удивленно смотрит на нее.

— А вы его знаете? — с интересом спросил интерн. — Откуда? Я думал в Киеве работали до этого. И про Канаду Игорь Валентинович что-то упоминал, — при этом у Богдана в глазах явно вспыхнул огонек.

Дарина улыбнулась.

Ей было так знакомо это чувство. Желание чего-то большего, стремление достичь признания не только в своем городе, но и в стране, и даже за ее пределами… Честолюбие в молодежи неистребимо. Сколько их таких было, и еще будет после?

— Я из этого города, Богдан, — все с той же улыбкой ответила Дарина. — Закончила наш университет. И, не поверишь, — она хмыкнула, — как и ты, проходила интернатуру в этом отделении.

— Ух ты, — Богдан пораженно уставился на нее. — А Игорь Валентинович и тогда был заведующим?

Дарина улыбнулась шире.

— Нет, тогда он был одним из врачей, но никто не сомневался, что при его уме и навыках, при любви к работе, подобное назначение — просто вопрос времени, — переведя глаза в окно рассказала она.

— А как вы заграницу уехали? — осторожно поинтересовался ее собеседник, словно бы прощупывал границы дозволенных тем.

Дарина всмотрелась в деревья за окном. Господи! Десять лет прошло, а там росли та же самая ива, и тот же платан, на которые она так часто любовалась в молодости.

— В Канаду? — задумчиво уточнила Дарина у Богдана. Тот кивнул. — Мне хотелось карьеру сделать, — она легко передернула плечами. — А в этом деле главное упорство. После интернатуры я ушла на кафедру, защитила кандидатскую, прошла конкурс на грант — и добилась места в клинике Торонто, — спокойно перечислила Дарина, почему-то слушая саму себя так, словно о чужом человеке говорила. Все это казалось ей теперь таким далеким.

— Ух ты! — Богдан явно был поражен. — Классно, я бы тоже так хотел! Мне предложили на кафедре подумать о кандидатской, — поделился парень. — Но Канада… это круто, — он почти восхищенно посмотрел на нее. — Наверное, там вы столько всего узнали. Ведь техника, медицина — не чета нашей, — немного иронично проговорил интерн.

Дарина опять улыбнулась.

— Знаешь, это странно, и никогда не думала, что выйдет так, но большую часть из того, что я умею — узнала и выучила именно здесь, — она посмотрела на трещинки в столе. — А там я научилась больше обращению с техникой, которой у нас все равно нет, и неизвестно когда будет, — пожала она плечами. — Там совсем другой подход к медицине, Богдан, — Дарина уставилась в карточку, но не могла прочесть ни слова. И не потому, что не разбирала почерк Игоря. Просто мысли далеко находились, и по времени, и по пространству.

— В смысле? — удивленно посмотрел на нее Богдан.

Дарина задумалась, как бы поточнее объяснить эту разницу парню.

— Меня однажды, может через месяца два, как я приехала, там спросили — смогу ли я, или кто-то из наших врачей работать и спасать людей на таком сложном оборудование, которое у них есть, — медленно сказала она. — Там действительно, очень хорошо обеспечение поставлено. Все новое, последние достижение науки и техники…

— И что вы сказали? — с интересом спросил Богдан. — Смогли бы там работать?

Дарина подняла на него глаза.

— Я сказала, что любой из наших врачей сможет работать там, даже интерн, — улыбнулась она. — И спросила, а смогли бы они работать и спасать людей, имея в наличии только свой ум и микроскоп с разболтавшейся настройкой, да реактивы, которых вечно не хватает даже на простейшие анализы? — Дарина вспомнила, как канадские кураторы удивленно посмотрели на нее после такого вопроса.

— Ну, с реактивами у нас сейчас получше, — улыбнулся Богдан, но было видно, что он ощущает некоторое чувство гордости из-за ее ответа. — Да и частных лабораторий достаточно стало. А вот микроскопы… это да, — парень покачал головой. — Лаборанты все время жалуются, а шеф сам пересматривает анализы, в которых есть сомнения. Я как-то смотрел в его микроскоп, ничего не понял, а он только посмеялся, и сказал, что за двадцать лет привык, и скорее, в новом бы ничего настроить не смог.

Дарина улыбнулась и легко кивнула. Такой ответ был как раз в его духе.

— А вам не предлагали там остаться, Дарина Михайловна? — поинтересовался Богдан.

— Предлагали, — Дарина открыла страницу с анализами и принялась изучать показатели.

— А зачем же вы вернулись? — недоуменно спросил парень, с чуть округлившимися глазами.

Она отвлеклась от карточки. Подняла голову и посмотрела прямо на собеседника.

— Так вышло, — наконец, тихо проговорила Дарина.

А сама подумала, что просто не знает, что ответить на этот вопрос, который задавала сама себе последние три года.

Прошлого не воротишь. Да и зачем? Ведь она удовлетворена своей жизнью и успехами.