Огненные Близнецы

– Ты именно такая, какой я тебя представляла, улыбаясь, сказала Надежда Григорьевна.

В следующую секунду ее улыбка потухла, и она посмотрела на Тусю с состраданием.

– Сколько зла в этом мире, – произнесла она, покачав головой, – если такие прелестные создания вбирают в себя так много боли!

Тусе стало очень жалко себя. Она смотрела на Надежду Григорьевну, не замечая, как глаза наполняются и переполняются слезами.

Наконец-то она встретила людей, которые понимают ее, сочувствуют ей, видят, как нелегко ей приходится!

– Мы не можем допустить, чтобы эта милая, красивая девочка так страдала! сказала Надежда Григорьевна, обращаясь к Оле. – Мы должны помочь ей. Ведь именно в этом и заключается наше предназначение.

Оля кивнула, преданно глядя на женщину. Было ясно, что для нее Надежда Григорьевна являет собой чуть ли не божество.

– Пойдем с нами, детка! – ласково позвала она Тусю. – Мы поможем тебе. Ты обретешь свое счастье, ты заслужила его, и оно уже близко.

Она взяла Тусю за руку и повела по аллее. Туся как загипнотизированная, подчинилась мягкому, но настойчивому призыву Надежды Григорьевны и сама не заметила, как они прошли через сквер и вышли на автобусную остановку. Оля шла следом за ними.

Всю дорогу Надежда Григорьевна говорила Тусе о том, как тяжело человеку в одиночку противостоять тяготам жизни.

– Многие думают, что мы приходим сюда, чтобы страдать, но это заблуждение. Человек может и должен стремиться к счастью. Мы просто обязаны добиться его, иначе мы не выполним того завета, с которым пришли в этот мир.

До Туси мало что доходило из этих слов. Но она чувствовала; что теперь не одинока, что нашлись люди, которым она не безразлична, которые будут помогать ей; заботиться о ней.

Голос Надежды Григорьевны звучал в ее голове райской музыкой. Она словно уже видела свое счастье. С каждой минутой Тусино сердце все доверчивей раскрывалось навстречу теплу, исходящему от этой чудесной женщины. Где-то в глубине сознания Туся ощущала, что ничего нового Надежда Григорьевна ей не говорит. Большинство из того, что она сейчас слышала, было ей уже знакомо. Но тем не менее каждое слово глубоко отпечатывалось в ее памяти. Может быть, потому, что эта речь была обращена только к ней. Тусе даже не приходило в голову спросить, куда они направляются. Она целиком доверилась своим новым знакомым.

– Нам пора выходить, – произнесла Надежда Григорьевна, взяв Тусю за руку и подводя ее к дверям, сегодня у нас нет собрания, но мы хотим просто поговорить с тобой. Наш пастырь, отец Владимир, заинтересовался рассказом о тебе и попросил нас привезти тебя, чтобы он мог познакомиться с тобой лично.

Тусе очень польстило такое внимание. Ради знакомства с ней люди специально ждали ее у школы и привезли к себе.

«Неужели я и вправду такая необычная?»– спросила она себя.

– Девочки были под очень глубоким впечатлением от встречи с тобой, – произнесла Надежда Григорьевна, словно отвечая на ее мысли.

– Мы сразу увидели в ней тонкую натуру, – подтвердила Оля.

– Тонкую и прекрасную, – добавила Надежда Григорьевна, – знаешь ли ты, детка, как много тебе дано свыше? Сочетание внешней и внутренней красоты – крайне редкое явление. И вдвойне больно наблюдать, как страдает такое одаренное существо.

4

Туся была настолько увлечена разговором, что не заметила, как они вошли в какое-то строение, поднялись по широкой лестнице с железными ступенями на второй этаж, прошли по коридору и оказались в небольшом помещении, где царил полумрак. – Вот и мы! – сообщила Надежда Григорьевна кому-то.

Когда глаза Туси немного привыкли к темноте, она различила мужчину, сидящего в кресле в глубине комнаты.

Как-то так получилось, что спутницы неожиданно покинули Тусю, и она в одиночестве осталась стоять посреди комнаты, не зная, куда идти и что говорить.

На пару минут в комнате воцарилось молчание, но Туся чувствовала на себе чей-то пристальный изучающий взгляд, от которого ее охватило странное волнение. Ей захотелось повернуться и выскочить из этой темной, пахнущей пылью комнаты.

– Я вижу, что ты необыкновенное создание, услышала Туся, – на тебя снизошла великая благодать, которая проявилась в том, что ты нашла путь сюда, к своему счастью.

Туся растерянно молчала.

– Подойди ближе, – сказал человек, сидевший в кресле.

Туся несмело сделала несколько шажков. Она разглядела мужчину с густой бородой и зачесанными назад длинными светлыми волосами. Но больше всего Тусю впечатлил его голос. Такого голоса она не слышала ни разу за всю свою жизнь. Он будто проникал в самую душу, обволакивал и заставлял забыть обо всем на свете. Туся никогда раньше не испытывала ничего подобного.

– Ты очень красива, – снова заговорил мужчина, – от этого и происходят все твои трудности.

Туся утвердительно кивнула. Она была согласна с ним, вернее, ей так казалось. И в первую минуту, и в дальнейшем, общаясь с отцом Владимиром, Туся никогда не могла определить, действительно ли она думает так же, как и он, или это ей только кажется. Впрочем, Туся не давала себе труда задумываться над этим. Вся привлекательность ее нового положения заключалась в том, что ей теперь совсем не нужно было думать – за нее это делали другие. Тусе было очень легко от того, что ее избавили от тягостной необходимости самостоятельно принимать решения.

– Тебя зовут Натальей?

– Да, Натальей, – едва ли не впервые в жизни Туся представилась именем, которым ее нарекли при рождении.

Обычно она предпочитала называть себя Тусей и очень не любила, когда к ней обращались по-другому. Но на этот раз, услышав свое полное имя из уст отца Владимира, она восприняла это как должное.

– Расскажи мне о себе.

Туся даже не подумала о том, что продолжает стоять перед ним, словно подсудимый перед судьей. Мысль о том, чтобы разговаривать с ним сидя, не приходила ей в голову. В этом человеке явственно ощущалось некое величие, от него исходила какая-то сила, заставляющая Тусю забыть о том, что она личность, и полностью подчиниться его власти.

Возможно, так на нее действовала вся обстановка, в которой было много таинственного и необычайного. Мужчина был одет во все черное, напоминающее шелковую мантию, ниспадающую до самого пола. В воображении Туси возникали образы сказочных королей, о которых она читала в детстве.

Она начала рассказывать о своих родителях, которые развелись уже довольно давно, о своей жизни с мамой, о ее работе, о своей учебе, о подругах, друзьях и обо всем, что с ней происходило. Сначала она сбивалась, не зная, что, собственно, хочет знать отец Владимир, но после того, как он задал ей несколько наводящих вопросов, ее речь потекла легко и плавно. Когда Туся умолкала, он снова спрашивал о чем-нибудь, направляя ее откровения в нужное ему русло.

Никогда еще она не беседовала с посторонним человеком так откровенно. В течение часа он успел узнать о ней абсолютно все.

Туся замолчала и посмотрела на него в ожидании следующего вопроса. Но его не последовало. Отец Владимир долго молчал.

Она чувствовала, как он сверлит ее насквозь своим необыкновенным взглядом. Вспоминая это состояние позднее, Туся признавалась себе, что была похожа на кролика, стоящего перед удавом.

Молчание тянулось бесконечно долго. Туся изнемогала под тяжестью взгляда отца Владимира. Она была не способна думать логически. В мозгу роились бессвязные обрывки мыслей. Туся одновременно и ждала и боялась голоса пастыря, словно страшного приговора.

– Ты подходишь нам, – с расстановкой произнес отец Владимир, – я решил, что ты достойна вступить в наше братство,

Туся испытала странное облегчение, словно вступление в братство было самой заветной мечтой всей ее жизни.

– Сегодня у нас нет собрания. Оно состоится завтра. Завтра ты будешь признана послушницей. А теперь иди.

Туся развернулась и пошла к выходу.

– Иди и думай о том, что тебе представилась великая возможность.