Не для печати!

Лиз вытаращилась на него. Такого ответа она не ожидала.

— «Ньюленс»? — переспросила она. Название ни о чем ей не говорило.

Сандфи поднял руки как бы в знак защиты и еще сильнее покраснел.

— Хорошо, хорошо, я понимаю, что это полностью коммерческая организация, но я очень многому научился, работая с их дизайнерами. Это было словно испытание огнем: очень напряженная работа, самые сложные ситуации. Но что я могу сказать? Теперь я старше и опытнее, и стал разбираться, как функционирует этот бизнес. — Он обезоруживающе улыбнулся. — У меня великолепные отзывы. Хотите взглянуть?

Лиз нервно рассмеялась.

— Не думаю, что в этом есть необходимость.

Сандфи вздохнул с облегчением.

Она еще разок мельком заглянула в блокнот.

— Меня интересует, что вас вдохновляет. Ваши работы характеризуются удивительной естественностью.

Эту фразу Лиз вычитала в пресс-релизе. Она почувствовала, что Сандфи расслабился. Он улыбнулся, глубоко вздохнул и уже собирался ответить, как к столику подошел официант с кофейным подносом.

— Извините, мисс. Сэр, для вас сообщение у стойки, — проговорил он.

Сандфи поднялся на ноги.

— Извините, я на минутку.

Лиз благосклонно кивнула. Прекрасно, у нее будет время обдумать то, как она провела интервью, и, может, сочинить еще парочку интересных вопросов.

Ник направился к стойке регистрации. Через открытую дверь ресторана донесся запах жареного лука и подливки, обволакивая его теплым и густым ароматным облаком. У Ника потекли слюнки.

Все утро он не мог избавиться от напряжения, но теперь наконец начал расслабляться. Джоанна О'Хэнлон показалась ему удивительно милой женщиной. Он представлял ее себе совсем по-другому: во-первых, она оказалась намного моложе, во-вторых, по телефону у нее был гораздо более агрессивный настрой. К тому же Ник думал, что она проголодается и уже жалел, что она так быстро отклонила предложение пообедать: ему хотелось узнать о ней побольше после того, как они разберутся с формальностями и закончат интервью. Он улыбнулся: может, наконец-то жизнь налаживается? Как здорово было бы проснуться утром, зная, что теперь он работает вместе с Джоанной. И у нее такие изящные выразительные руки. И эти большие дымчатые серые глаза…

— Официант передал, что для меня есть сообщение. Ник Хастингс.

Девушка за стойкой улыбнулась ему.

— Мистер Хастингс? О да, верно. — Она взяла небольшой блокнотик. — Пожалуйста: несколько минут назад звонила мисс О'Хэнлон и сказала, что ужасно извиняется, но не сможет сегодня встретиться с вами. Она приносит извинения и говорит, что перезвонит как можно скорее и назначит встречу на другой день. У нее грипп, и голос у нее был действительно больной.

Ник хотел было возразить, но потом бросил взгляд в фойе. Его таинственная гостья взяла чашку кофе и теперь выбирала пирожное с подноса, который принес официант. Она улыбалась и болтала с официантом в униформе, и он в знак благодарности предложил ей еще мини-сэндвичи с тележки.

Уже во второй раз с момента прибытия в отель «Флаг» Ник отправился в туалет, на этот раз для того, чтобы обдумать, что же ему делать дальше.

Эта женщина должна была с кем-то встретиться, и этот «кто-то» явно был не он. Ему придется как-то все объяснить. Это не так уж трудно. Легче легкого. В конце концов, произошло обычное недоразумение. Она кого-то искала, и он тоже ждал другую женщину. Все просто и понятно.

— Извините, — проговорил Ник, вернувшись за столик. — Я не расслышал вашего имени.

Он говорил уверенным, доброжелательным тоном.

— Лиз Чэпмен.

Внезапно на ее лице появилось сомнение.

— Я замещаю Клер Мортон для «Рекламного вестника и новостей Бишопстона». Редактор должен был позвонить вашему агенту и предупредить, что я приду вместо Клер. Я внештатный журналист.

Значит, журналистка. Ник кивнул. Она не производила впечатления безжалостного писаки. По ее голосу было понятно, что она ищет его одобрения. Она явно думала, что он — важная птица, кто-то, у кого нужно взять интервью. Она открыла блокнот и с нетерпением посмотрела на Ника.

— О'кей, давайте вернемся к делу.

Ник перебирал в голове какие-то фразы, понимая, что чем дольше тянуть, тем сложнее будет начать. Все, что от него требуется, — сделать глубокий вдох и объяснить, что они оба ошиблись. Маленькое, но тем не менее недоразумение.

Скорее всего Лиз Чэпмен смутится, когда об этом узнает, может быть, зальется краской, и уж точно расхохочется — он уже заметил смешливые искорки у нее в глазах. Они вместе посмеются над нелепостью ситуации: какое глупое недоразумение! Потом он настоит на том, чтобы оплатить счет, потому что это самое меньшее, что он может сделать.

Но она его опередила:

— Знаете, я очень нервничаю, может, мы поторопимся? — И, прежде чем он ответил, собралась с духом и выпалила: — В сознании большинства людей имя Джека Сандфи вызывает определенный образ…

Нику показалось, будто его ударили в солнечное сплетение. Джек Сандфи? От изумления у него отвалилась челюсть.

Но мисс Чэпмен была поглощена своими заметками.

— В биографии на первой странице каталога говорится…

Ник вытянул ладонь, прерывая ее.

— Послушайте, Лиз, прежде чем мы продолжим, я должен вам кое-что сказать.

Почему так трудно подобрать нужные слова? Может, нужно сменить тактику, повернуть разговор в другое русло, поговорить о том, о чем ему действительно хотелось бы с ней поговорить?

— Вы часто берете интервью?

Она снова улыбнулась, и, к его удивлению, когда их взгляды встретились, ее глаза разожгли где-то глубоко внутри него маленькую горячую белую искру. Он с трудом удержался, чтобы не застонать.

— Честно говоря, это мое первое интервью за многие годы.

Ее глаза блестели, в уголках появилась паутинка крошечных морщинок. И снова он ощутил, будто внутри него затеплилось пламя. Проклятье.

— Как и вы, я возвращаюсь к работе после долгого и тяжелого перерыва. Вы помогаете мне начать с белого листа.

У Ника в животе резко закололо: нет уж, он никак не может признаться ей в том, что он не Джек Сандфи.

— Почему бы нам не съесть по сэндвичу? — проговорил он, подзывая официанта. — Я угощаю.

Лиз с нетерпением ждала возвращения домой, чтобы прослушать пленку. Боже, какой выдался денек, какое интервью, какой мужчина! С вокзала она сразу побежала забирать Джо из школы и успела как раз вовремя. Родители толпились у ворот. Из-за новой решетчатой ограды детская площадка походила на внутренний двор особо либерального исправительного учреждения, но ничто не могло испортить Лиз настроение.

Услышав скрип железных ворот, некоторые мамаши нервно подняли головы, будто коровы, жующие траву на лугу. Наиболее агрессивно настроенные прислонились спиной к выцветшей желтой кирпичной стене, на которой белой водоэмульсионной краской были нарисованы мишени, оглядели ее с ног до головы и вновь вернулись к своим сплетням.

Лиз не знала, что они ожидали увидеть, но была уверена, что при взгляде на нее они не испытали ничего, кроме глубокого разочарования, и сосредоточила внимание на тяжелой арочной двери, ведущей в классы.

Джо выбежал в половине четвертого — в расстегнутой рубашке, с всклокоченными волосами, выискивая ее в толпе и волоча за собой рюкзак. Увидев ее, он улыбнулся и начал пробираться сквозь толчею. Она пригладила ежик его темно-каштановых волос. Он пах, как щенок. В некоторых местах волосы выгорели на солнце до золотистого цвета. Это было его последнее лето в начальной школе, и она уже стала замечать, что он проявляет мужской характер. При мысли о том, каким мужчиной он вырастет, у нее заныло в груди.

Джо закинул за плечо мешок со спортивной формой и зашагал рядом с ней.

— Хорошо прошел день? — спросила она.

Он кивнул и схватился за кончик длинного индонезийского шарфа. Шарф легко соскользнул с ее плеч, и Джо накинул его на себя на манер плаща.