Оправданный риск [Оковы счастья]

Лаура сбегала в ближайший винный магазин, купила бутылку шампанского и, вернувшись, положила ее в холодильник. У нее кружилась голова — конечно, он собирается сделать ей предложение.

Вместо этого Робин объявил, что загнал себя в западню, что его жизнь сплошной кошмар, что он обручен с другой женщиной. И пока она в ужасе молча таращилась на него, пояснил, кто именно ее более удачливая соперница.

— Шутишь, — сказала Лаура, обретя наконец способность говорить.

Робин пожал плечами, застенчиво ухмыльнулся — подумать только, ухмыльнулся! — и это ее добило. Она кричала, визжала, бросала в него чем попало — вазой, ведерком со льдом для не дождавшейся своего часа бутылки шампанского, — и он счел за лучшее ретироваться.

Глубоко вздохнув, Лаура поднесла к губам стакан и проглотила половину мартини…

В конце концов ей удалось все это пережить. Робин был не такой уж большой потерей: мужчина, не способный хранить, верность, не тот, кого ей хотелось бы иметь мужем. Нужно было только как-то разобраться с надвигающейся свадьбой. Разумеется, идти и смотреть на то, как сочетаются браком ее подруга и бывший любовник, она не собиралась. Но не собиралась и лить слезы.

Это она решила твердо — никаких слез. Никаких сожалений. Заказать пиццу, выпить злосчастную бутылку «шипучки», и… к черту Робина! Пусть его забирает Шейла.

Все шло прекрасно, или почти прекрасно, до того дня, когда пришло приглашение на свадьбу. К нему прилагалась короткая записка от Шейлы с вежливой просьбой передать купленное для роли подружки невесты платье девушке, которая займет ее место.

Лаура разорвала и приглашение, и записку на мелкие кусочки, сложила их в конверт и отправила счастливой парочке. Вот тогда она поняла, что либо расплачется, либо устроит скандал, явившись на торжественное событие, где и выскажет вслух свое мнение об их браке. Но и одной ей этот уик-энд не пережить. Она набрала номер и весело, насколько хватило сил, сообщила матери об изменении в планах и своем желании приехать.

— С Робином? — уточнила Глория и, услышав ответ, издала лишь многозначительное «о?».

Трудно сказать, что ей удалось выведать у Патриции, но, встретив Лауру, приехавшую из Лондона на поезде, мать лишь обняла ее и прошептала:

— В любом случае он никогда мне не нравился.

Лаура вздохнула, Робин не нравился никому. Ни ее секретарше, выразившей желание «убить негодяя», ни Патриции, ни Крису Дженкинсу, ни вообще кому бы то ни было, у кого в голове имелись мозги. Кроме нее… Надо же быть такой тупой!..

— Канапе, мисс?

Лаура вскинула голову, улыбнулась официанту, поставила пустой стакан на поднос и взяла нечто крохотное и мягкое.

— С чем оно?

— Полагаю, с лобстером, мисс. Точно, лобстер, и притом донельзя вкусный, подумала она, отправляя канапе в рот. Теперь надо только запить его еще одним мартини, тем, что с луковкой, но… стакан оказался пустым.

Как же так, когда это она успела? Впрочем, проблема решается легко. Она поставила на поднос второй стакан и отправилась на поиски выпивки.

— Мисс?

Мужской голос, с сильным акцентом, прямо за спиной. Лаура глубоко вдохнула, сложила губы в улыбке и обернулась. Как и ожидалось, это был ее испанец, «мачо». Вблизи он выглядел не так хорошо. Подбородок недостаточно волевой, а нос чересчур длинный. И вообще этот тип очень напоминает Робина.

— Мисс, — повторил он, беря ее за руку с тем, чтобы в следующую секунду запечатлеть на ее коже мокрый, слюнявый поцелуй. Лаура отдернула руку, с трудом подавляя желание вытереть ее собственным платьем.

— Привет, — вежливо сказала она.

— Привет, — ответил он и улыбнулся так широко, что она заметила пломбу на нижнем коренном зубе. — Я спросил, кто эта красивая леди с зеленоватыми глазами, и мне ответили, что это Лаура Крэнстон. Все так, да?

— Да, — сказала Лаура. — Спасибо за комплимент, сеньор.

— Сеньор, — повторил он и рассмеялся. — Как интересно вы меня называете, мисс Крэнстон.

— У меня не очень хорошее произношение, но…

Она еще говорила что-то, однако без всякого интереса; ей не хотелось общаться с человеком, напоминающим Робина, пусть даже отдаленно.

Робин, этот никчемный мерзавец! Этот подлый негодяй! Этот лживый… Впрочем, все мужчины лжецы. Она узнала об этом давно. Отец лгал матери. И Лауре тоже. Каждый раз, когда она залезала к нему на колени и просила не уходить.

— Это в последний раз, ангел, — говорил он, и каждый раз обманывал.

Что же не так с женщинами, носящими фамилию Крэнстон? В чем изъян? Неужели они так ничему и не научились? Она только надеялась, что у Патриции…

— ..смешная шутка, а?

Лаура автоматически рассмеялась. Какими бы шутками ни забавлял ее новый знакомый, то, о чем она думала, было куда смешнее. Вот вам отличная шутка. «Как узнать, что мужчина лжет?» — «Он лжет, если шевелит губами».

Робин… Боже, как он ее обманывал, уверял, что любит, а сейчас стоит в Лондоне у алтаря и обещает любить и быть верным уже другой.

Хватит, одернула себя Лаура и, не дослушав очередной шутки кабальеро, взяла его за руку и сказала, что все было очень-очень мило. Потом отпустила руку и, стараясь не замечать обиженного выражения в мягких, щенячьих глазах, направилась к выходу из зала. В библиотеке струнный квартет выпиливал нечто совершенно обратное тому, что пытался изобразить местный скрипач в столовой.

Сквозь толпу ловко пробирался, балансируя подносом, уже знакомый ей официант.

— Эй, — сказала Лаура ему в спину. Конечно, не самый лучший способ привлечь к себе внимание: мать наверняка бы подняла бровь и высказала ей свое недовольство, но… Официант повернулся, и Лаура ловко сняла с подноса стакан. В нем плескалась какая-то янтарная жидкость и кусочки фруктов. Она поднесла стакан к носу, понюхала, пригубила, икнула и приложилась еще раз.

Мимо прошла, держа под руку мужа, Патриция.

— Осторожнее, — тихонько пропела она, а то надерешься.

— Спасибо за добрый совет, — сказала Лаура, и сестра удалилась.

Пэт, конечно, права. Если не быть осторожной, дело кончится плохо. Из трех сестер Крэнстон только Джоанна могла долго не пьянеть, а ее-то здесь и не было. Где ты, сестричка? В Германии, Италии или Франции? Впрочем, где бы Джоанна ни находилась, она наверняка веселилась на всю катушку.

Что ж, она будет осторожной. Ей не хотелось напиваться. В конце концов, это ведь приличная вечеринка. А для Кена и Бетси, отмечающих очередную годовщину своего счастливого брака, даже торжество. Ни к чему портить им праздник. Бетси этого не заслужила, пусть даже она и не родная сестра, а… а кто?

Лаура допила остатки янтарной жидкости и поставила пустой стакан на стол.

Как все сложно: сестры… братья… мужья… Она икнула, усмехнулась и побрела через всю библиотеку.

— Следи за собой, малышка, — прошептала Лаура. — Если уж ты не в состоянии вспомнить, кем тебе приходится Бетси, то, пожалуй, стоит остановиться…

Хотя… к черту все! Ей хочется выпить, и она уже взрослая. Значит, может пить сколько хочется. Она икнула. Громко. Хихикнула и закрыла рот ладошкой.

— Извините.

Кто-то засмеялся. Не над ней, конечно. Просто на вечеринках люди смеются, вот и все. Для того они и ходят на вечеринки, чтобы повеселиться. Не все же явились сюда, стараясь найти забвение…

Что ей сейчас нужно, так это глоток свежего воздуха. Прохладный ветерок на пылающие щеки. Лаура взяла курс на двери.

Самое замечательное в ее истории то, что Робин клялся, будто не хочет жениться. Вообще. Она сказала, что ничего не имеет против, и поначалу так оно и было. Что такое брак, если не взаимные обещания двух людей? Обещания, которые они не намерены выполнять. По крайней мере, мужчина точно не намерен.

Она приоткрыла дверь, вышла на улицу и вдохнула мягкий ночной воздух.

А что касается секса… Может ли брак улучшить то, что изначально было не так уж восхитительно? Секс — это секс, вот и все. Просто секс, а не та прекрасная фантазия, в которую склонны превращать его люди.