Красавица и миллиардер (ЛП)

— Я опоздал, да? — спросил Хантер голосом, полным боли и сожаления. — Ты решила жить дальше? Ты теперь с ним?

— Мне было грустно, и Купер меня утешал. Мы с ним друзья, и ничего более, и так будет всегда.

— Тебе было грустно? Но почему?

— А ты как думаешь?

В этот момент на его лице появилась одна из редких улыбок. И Гретхен не сдержалась и улыбнулась в ответ. — Я все еще на тебя злюсь.

— Но ты меня простишь.

— Не сегодня.

— Но завтра, — его глаза блестели от предвкушения.

— Может, и не завтра. Я еще не решила когда, — игриво ответила она и пошла обратно в сторону кофейни. — Для начала ты должен измениться.

— Изменюсь, обещаю, — заверил он.

— Хорошо, — крикнула она через плечо. — И в следующий раз, не выбрасывай мои розы!

Она шла, не оборачиваясь, но могла поклясться, перед тем как закрыть дверь, слышала, как он усмехнулся. Она была довольна собой и улыбалась.

У них все хорошо, вроде того. Не идеально, конечно, но начало положено. Теперь Хантеру нужно выбраться из своей раковины.

***

На следующий день на работе Гретхен ждал сюрприз. На каждом столике в кофейне стояла огромная ваза с розами. Интерьер кофейни теперь больше напоминал цветочный магазин, но посетителям нравилось, они нюхали и восхищались цветами, попивая свой латте.

Все цветы были одинакового цвета— бледно-голубые, в который она сразу узнала сорт Блю герл. Именно эти розы она назвала Хантеру, как самые любимые.

Гретхен размотала завязанный вокруг шеи шарф, чувствуя жар в теле. Она зашла за стойку, широко улыбаясь. Она знала от кого были цветы, и какое имели значение.

Она сказала, что ее нельзя купить, но начала сомневаться. Купер посмотрел на нее с облегчением. — Слава богу, ты пришла. Как тебе весь этот ужас?

— Ужас? — невинно уточнила она. — По-моему, они восхитительны.

— Первую партию принесли несколько часов назад, а затем еще и еще, и так все утро. Такое чувство, будто кто-то скупил все сиреневые розы в городе.

— Голубые, — поправила его Гретхен, вытащила одну розу с длинным стеблем из вазы и понюхала ее. — Они голубые.

— Не важно, на цветах нет ни имени получателя, ни отправителя. Цветы просто доставляют из каждого цветочного магазина на Манхэттене. Это настоящее безумие.

Гретхен провела пальцем по нежным лепесткам и улыбнулась. — А я считаю это мило.

— Я не знаю, что с ними делать.

— Дари их посетителям — она взяла ножницы, укоротила стебель и положила розу в карман своего фартука. Эту она заберет домой.

***

На следующий день доставили сотни желтый роз. Потом были белые с розовыми краями и таким сладким и стойким ароматом, что Гретхен весь день ходила словно одурманенная. Розы всегда доставляли без карточки, но это не важно, Гретхен и так прекрасно знала, от кого были цветы. Каждый день она уносила по одному аккуратно завернутому в салфетку цветку домой, который прятала между страницами книг.

Следующие два дня у нее были выходными, но она все равно пошла на работу, не в силах унять свое любопытство.

Роз не было. От этого факта она улыбнулась еще шире. Хантер каким-то образом узнал график ее работы, тем самым удостоверившись, что цветы доставляют именно ей. И это было мило.

Она провела выходной у Одри, готовя обед, убираясь в квартире в качестве платы за свое проживания. Затем она пошла по магазинам. Ее обычно спокойная и сдержанная сестра выглядела обеспокоенной и уставшей, и Гретхен задумалась, были ли тому виной переживания за Дафну. Вся семья давно отвернулась от Дафны, но только не Одри. И при каждом возвращении Дафны именно Одри расплачивалась за ошибки сестры.

Гретхен пригласила Кэт на обед, но та отказалась, сославшись на работу. Гретхен подозревала, ее агент все еще злилась на нее за отказ от проекта и потерю комиссионных. И вероятно, она была не особо довольной неразберихой с последней книгой про Астронавта Билла, но Гретхен было все равно.

За все время она не написала ни строчки и впервые за долгое время ощущала себя чудесно и свободно. Она не понимала, насколько написание книг делало ее несчастной, пока не перестала жить под стрессом вечных дедлайнов.

Возможно, не одному Хантеру нужно было пересмотреть свою жизнь.

***

Розы доставляли еще на протяжении 10 дней, пока в один день Гретхен не зашла в кофейню и не увидела на стойке только один букет. Розы были глубокого, темно- бордового цвета, и она немедленно их узнала — Папа Мейланд.

— На этот раз букет был с запиской, — сказал Купер, когда она зашла за стойку, завязывая на ходу фартук.

— Правда? — Гретхен оживилась, желая поскорее увидеть и ее прочитать, — и где же она?

Купер вскинул бровь. — А откуда ты знаешь, что она тебе?

— Просто догадалась, так где записка? Давай ее сюда, — она вытянула руку.

Купер вложил ей в ладонь запечатанный кремовый конверт с печатной буквой Г на обороте. Она быстро открыла конверт и была удивлена его содержанием.

Там лежало пожелтевшее от времени письмо. Гретхен, затаив дыхание, и трясущимися руками, аккуратно достала письмо.

— Что это такое? — спросил Купер, заглядывая ей за плечо. — Выглядит старым.

— Это письмо, и оно действительно очень старое, — ответила она нежным голосом. — Она провела пальцами по бумаге, вспоминая сундук с письмами в особняке Бьюканена. — Я отлучусь на минутку.

— Конечно, — ответил Купер, поглядывая на нее в недоумении.

Она прошла в подсобку и закрылась в кабинете Купера, и сидя на его столе, развернула письмо и начала читать.

Моя любимая Лулабелль.

Я никогда не думал, что день может тянуться дольше 24 часов. Совсем недавно я думал иначе, считая, что дни проносятся незаметно, но теперь все наоборот. Вдали от тебя, время словно остановилось.

Я скучаю по тебе, моя дорогая. Тоска по тебе приносит боль в моей груди. Я хочу быть с тобой, тоскую по теплу твоего тела. Я хочу просыпаться, прижимаясь щекой к твоим волосам; хочу ощущать твое дыхание на своей коже; хочу слышать твой приятный, радостный смех. Я скучаю по твоему телу, но еще больше я скучаю по твоей душе, доброму сердцу, мне не хватает всей тебя. Ты привнесла свет и тепло в мою жизнь. Без тебя я словно блуждаю один в темноте.

Я сижу и смотрю, как минуты сменяются часами, и считаю дни до того момента, когда ты вновь окажешься в моих объятиях. Я живу только ради дня, когда снова смогу увидеть твою улыбку, поцеловать тебя и быть уверенным, что мы больше никогда не расстанемся. Я знаю, скоро этот день настанет, и это успокаивает мое изнывающее от тоски сердце.

С любовью, твой Бенедикт.

По щекам Гретхен бежали слезы, она прижала письмо к груди. На этот раз не было ни откровенных фантазий, ни непристойных слов любви. Только искренние слова, пропитанные тоской и одиночеством, пробравшие ее до глубины души. Она не видал этого письма. Лежало ли она на самом дне сундука, до которого она так и не успела дойти. Неужели Хантер прочитал их все, думая о ней? Искал ли он нужное письмо, способное смягчить ее сердце?

Если да, то ему это удалось.

Она еще раз перечитала письмо, а затем вернула его в конверт. Она пожалела, что так неаккуратно разорвала конверт, ведь она хотела сохранить его в своем альбоме, вместе с розами.

Перевернув конверт, она обратила внимание на напечатанный адрес в верхнем левом углу. Обратный адрес. Она прочитала его и не поверила своим глазам.

Она быстро вернулась в главный зал, сняла с вешалки пальто и обмотала вокруг шеи шарф. — Купер, мне нужно уйти.

На этот раз Купер выглядел обеспокоенным. — Ты еще вернешься?

— Я зайду кое-куда и вернусь, — ответила она и выбежала из кофейни до того, как друг начал заваливать ее вопросами.

Гретхен бежала по улицам Нью-Йорка, ее сердце колотилось, когда она лавировала между пешеходами. Сохо всегда был загружен в это время суток, но она не обращала на это внимания. Она была погружена в свои мысли и без конца водила пальцем по обратному адресу на конверте.