Милли Брэди меняет профессию

— Я тебя не обвиняю, просто я говорю, что ты ее обидел, — возразила Милли. — И теперь мне приходится иметь дело с подругой, которая уверена, что в сексуальном плане она не более привлекательна, чем хорек.

Лукас вздохнул и придвинулся к столу, проверяя книгу заказов:

— Ладно. Следующий раз, когда голая девица бросится мне на шею, она получит то, что хочет. Не стану больше изображать мистера Славного Парня.

— Ты никогда в жизни не был славным, — возразила Милли, а он тем временем перелистывал страницы.

— У Эстер есть приятель. Поэтому я ей отказал. Как ты можешь говорить, что я не славный?

— Ну, вероятно, он все равно ее бросит. И в этом виноват ты.

Лукас засмеялся:

— Я?

— Если бы ты не оттолкнул Эстер в субботу вечером, она бы не напилась до безобразия и не проспала бы всю ночь в саду у Орлы. Ей бы хватило десяти минут с тобой. Потом она бы благополучно вернулась домой к тому моменту, когда Нэт постучался в нашу дверь.

— Десять минут? Большое спасибо, — сухо произнес Лукас. — Но вероятно, ты не это имела в виду.

— Я сама не знаю, что имела в виду. — Милли в расстройстве затрясла головой. — Я только хочу сказать, что мне совсем не весело. Я живу в доме с хныкающей, ноющей занудой. Ладно, забудь, давай поменяем тему. Что там за новый заказ ты мне приготовил?

— В девять вечера, в четверг в гостинице «Замок» в Труро. На фамилию Дрю. — Лукас сверился со своими записями. — Заказ сделала жена. Твоя задача — неожиданно появиться перед мужем, когда они будут ужинать в ресторане гостиницы. Вот стихи, которые ты должна там зачитать. — Он передал ей факс, который был прикреплен к странице ежедневника. — Очевидно, у них годовщина.

Милли взглянула на стихи — типичное слащавое сочинение о том, что они всю жизнь будут любить друг друга, что «я буду твоей, а ты будешь моим», и т. д. и т. п. Немного тошнит, но запомнить довольно легко.

Боже, может, меня тошнит от этого, потому что у меня нет своего мужчины. Меня никто не любит, поэтому во мне накопилось много горечи и цинизма.

Милли свернула листок, засунула в карман джинсов и собралась уходить.

— Да, прежде чем ты уйдешь, еще одно.

— Что?

— Помнишь вопрос, который ты мне недавно задала? Можно ли определить, когда кто-то в тебя влюблен?

Конечно, Милли помнила.

— Вроде да. — Милли пожала плечами. — И что?

— Твой новый друг— Лукас многозначительно подмигнул ей. — С которым ты была на вечеринке в субботу. Кон Деверо.

Милли озадаченно спросила:

— И что с ним?

— Думал, тебе будет интересно узнать. Он явно неравнодушен ко мне.

Губы Сильвии Флитвуд вытянулись в тонкую линию, когда в пять двадцать девять дверь агентства распахнулась. Они с Тимом должны были кое-что купить в супермаркете по дороге домой. Сегодня они выбрали филе лосося с укропом и молодой картофель с мелкими бобами, поэтому любая задержка на работе вызывала у нее раздражение, тем более что, возможно, заехав с супермаркет, они услышат, что вся лососина продана.

— Займись сам, — достаточно громко, чтобы было слышно, велела мужу Сильвия — честное слово, некоторые люди не желают ничего понимать. — А я начну запирать. Ведь мы не хотим опоздать, верно?

— Извините, здравствуйте, не беспокойтесь, я вас не тороплю. — Тим Флитвуд узнал клиентку и Радушно указал на один из стульев. — Садитесь, У вас столько времени, сколько потребуется. Как дела? Должен признаться, прекрасно выглядите.

— Вы слишком добры, — объявила Адель, усаживаясь на стул и отвечая на комплимент игривой улыбкой, потому что она знала, что это правда; всю вторую половину дня она провела в «Делюксе», самом известном салоне красоты в Ньюки. — Я собираюсь поехать отдыхать, — сообщила она доверительно, наклонившись вперед. — Мне просто необходим совет эксперта. Я хочу, чтобы вы рассказали все, что знаете о Тоскане!

Тим Флитвуд в восторге потер руки; такие темы всегда ему нравились. За двадцать лет он собаку съел на Тоскане, которая являлась его самым любимым отпускным маршрутом. Хотя теперь они стремились работать с более редкими направлениями, потому что их предпочитала Сильвия.

— Ах это! Что ж, вы обратились по адресу. — Он повернулся и, вдыхая экзотический аромат духов, исходивший от Адель Брэди, стал перебирать брошюры на полках за креслом. — Давайте я покажу вам вот это... и это... и эти три...

— Послушайте, я вижу, я не вовремя! — воскликнула Адель. — Лучше я заберу брошюры домой и загляну к вам завтра.

— Нет-нет, в этом нет необходимости. — Тим смело надел очки, посмотрел на жену и сказал: — Может, ты купишь в супермаркете то, что нам нужно, а я пока закончу здесь. Я буду дома полседьмого.

К этому времени уже все лицо Сильвии вытянулось. Она узнала клиентку по ее прошлому визиту в их агентство.

— Тебе определенно не нужен целый час.

(Ради бога, что ты собираешься делать? Займешься с ней сексом?)

— Не для этого. — Тим бросил брошюры на стол. — Но мне нужно еще кое-что организовать. — Он улыбнулся своей дерганой жене и немного намекнул: — Это касается дня рождения...

Сильвии хотелось вытащить его за жидкие соломенные волосы, но она поняла, что ничего не может поделать.

Ну, почти ничего.

— Ладно, хорошо. — Она намеренно не смотрела на подштукатуренную мать Милли Брэди. — Но надеюсь, ты не собираешься меня порадовать одной из этих пошлых поющих телеграмм.

— Вы герой, — ласково объявила Адель через сорок минут. — Нет, я серьезно, это было замечательно, вы так мне помогли. Правда, ведь это не входит в ваши обязанности.

Тим Флитвуд сильно покраснел.

— Мне было приятно.

Ей тоже было приятно.

— Но я больше не должна занимать ваше драгоценное время. А вы, — Адель игриво постучала наманикюренным ногтем по его руке, — должны отправляться домой. Мы же не хотим, чтобы вы пропустили игру в сквош.

С Тимом очень давно никто не флиртовал, он был женат на свирепой Сильвии, поэтому никто никогда даже не пытался к нему подступиться. Теперь он испытывал огромную потребность сыграть совсем в другой сквош. И сильно подозревал, что не только он этого хотел.

Неожиданно у него вырвались слова:

— Здесь за углом есть бар. Может, мы с вами что-нибудь выпьем?

Они вели восхитительную беседу об искусстве Возрождения и опере. Тим Флитвуд был само очарование и казался мужчиной ей под стать. Поглаживая свой светло-пепельный шиньон. Адель сказала:

— Я с удовольствием, но как же ваша жена?

Жена? Или тюремщик? Кровь ударила ему в голову, и Тим Флитвуд понял, что в жизни так много радостей, важно только не быть постоянно прикованным к Сильвии, этой патологически ревнивой и злобной курице.

Разве не пора ему вырваться на свободу?

— Она уже, должно быть, дома, наверное, готовит обед. — Он бесстрашно улыбнулся Адель. — Она бы не пошла сейчас в бар.

— Он сказал, что верит мне, но я знаю, что это не так. — Эстер была в панике, из глаз у нее текли слезы, она прижимала к груди телефон. Сегодня она три раза звонила Нэту и достигла только одного — разозлила его. Но, как часто бывает, чем больше раздражался Нэт, тем больше ей хотелось ему звонить. Теперь в полном отчаянии она бросила телефон Милли.

— Вот, убери его от меня. Спрячь, чтобы я не нашла.

Вернувшись домой, Милли обнаружила кухню в неважном состоянии — в ней было полно грязной посуды, поэтому она произнесла:

— Лучше всего спрятать в раковине.

— Ты моя подруга, — захныкала Эстер. — Твоя обязанность — сочувствовать мне.

Но я не в настроении и не могу тебе сочувствовать, так и подмывало крикнуть ей в ответ, потому что ты только боишься, что тебя бросят, а меня уже бросили, и это было весьма неприятно, и я пока не знаю, чем я это заслужила.

Ко всему прочему Милли, конечно, знала, что вела себя как банальная шлюха, ведь она прыгнула в постель с парнем только потому, что он захотел переспать с ней по-быстрому.