Мужской зигзаг

– Давайте пить чай, – сказал он бодрым тоном, обдав кипятком заварочный чайник. – Скажи-ка, Мартин, а к бабушке Санта-Клаус приходил? – обернулся он к сыну.

– Приходил, – сказал Мартин с набитым ртом. Не поднимая глаз, положил на бутерброд с ветчиной кусок сыра, сверху рыбную палочку и, откусив, добавил: – А как же!

Джемма вскинула брови и покачала головой. Блейк не понял, что означает и кому адресован этот жест, но выяснять не стал.

– А что Санта-Клаус тебе принес?

Мартин нахмурился, положил бутерброд на тарелку, вылез из-за стола и направился к сумкам.

– Что принес? – Он открыл одну из сумок. – Пижаму с кроликами на карманах, вот что. С кроликами, прикинь? – Достав пакет с пижамой, он скорчил жалобную рожицу и посмотрел на Блейка.

Блейк придал своему лицу скорбное выражение и развел руками. Мол, ничего не поделаешь…

– И еще Библию с картинками. Для малышни… – Мартин растянул губы в презрительной улыбке.

– Марти, будь мужчиной! – заметила Джемма. – Подарки получают с благодарностью. Любому подарку надо радоваться, ведь их дарят с любовью.

Прекрасно, просто великолепно! Именно так он и скажет, когда настанет роковая минута, размышлял Блейк.

– Это еще не все! Блейк, приготовься! – Мартин извлек из сумки плюшевого мишку. – Мне подарили мишку. Как тебе этот прикол? – Он поддал игрушку ногой, и она чуть не угодила в мойку.

Джемма вскочила и успела спасти мишку.

– Мартин! Разве можно так?! – сказала она, прижимая игрушку к груди. – Бабушка тебя так любит, она нас ждала, покупала подарки… Откуда она могла знать, что тебе не понравится плюшевый мишка? Между прочим, не все дети в Рождество получают подарки. Не у всех есть деньги, чтобы ты знал. Ступай к себе и подумай об этом.

– Вот возьми и отправь этим детям мои подарки, – заявил Мартин и, демонстративно топая, вышел из кухни.

Джемма налила себе чаю, отхлебнула пару глотков с видимым удовольствием, потянулась за бутербродом.

– Чаю мне как раз недоставало, – сказала она и допила чашку до конца. Помолчав, заметила: – Знаешь, после того как мы возвращаемся от мамы, Мартин всегда возбужден сверх меры. По-моему, это просто выброс накопленной энергии, ведь она ему ничего не разрешает.

– Возможно, – кивнул Блейк. – Только зря ты ему выговаривала за критические высказывания насчет подарков. Во-первых, Мартин еще ребенок, а во-вторых, он, на мой взгляд, не из тех детей, кто играет в мягкие игрушки. Твоей матери пора бы об этом знать.

– Возможно, ты прав… – Джемма задумалась. – Но, с другой стороны, нельзя потакать его капризам, потому что ни мне, ни тебе не нужен слюнтяй, закатывающий истерики по поводу и без повода.

Возразить Блейку было нечего. Джемма угодила в самую точку.

– С тех пор как умер папа, мама сильно сдала, – прервала Джемма затянувшуюся паузу и налила себе еще чаю. – То и дело рассказывала мне, какая в этом году была удачная предпраздничная ярмарка. Наверняка подарки Мартину выиграла в лотерею.

Блейк вскинул брови. Он не понял, шутит Джемма или нет.

– Я не шучу, – сказала она, перехватив его недоуменный взгляд. – На бутылке с пеной для ванны, которую она мне подарила, так и осталась бирка с номером лотереи.

Блейк вышел из-за стола, сполоснул чайник и насыпал свежей заварки. К матери Джеммы он никогда не питал особой симпатии, но сейчас внезапно почувствовал укол совести. Ведь он никогда не утруждал себя размышлениями об отношениях матери и дочери. А надо бы! Бедная Джемма… С такой матушкой, как у нее, не очень-то в жизни преуспеешь. Неудивительно, что Джемма выскочила замуж за Адриана. А что было делать послушной дочке? Все лучше, чем вечная промывка мозгов милой мамочки…

– Джемма, может, сходить за Мартином, а? – спросил Блейк. У него кошки скребли на сердце оттого, что сын сидит один, да еще и голодный. Видно, воспитатель из него никудышный…

Джемма кивнула.

– Сходи, а то как бы плинтус не сгрыз с голодухи! И пусть попросит прощения!.. – крикнула она вдогонку.

У двери Блейк задержался.

– Я ужасно скучал без вас, – сказал он, а когда Джемма бросила на него изумленный взгляд, добавил: – Я кое о чем хочу тебя спросить, но не сейчас, а чуть позже.

Мартин играл у себя в комнате в одну из новых, подаренных на Рождество компьютерных игр.

– Это ты? Заходи! – пригласил он Блейка. – Я уже на втором уровне. Клево, да? – расплылся он в улыбке, когда Блейк опустился на край кровати.

На мониторе стремительно проносились астероиды и истребители. Компьютерные игры по-прежнему оставались для Блейка тайной за семью печатями, хотя Мартин терпеливо его просвещал.

– Ну ладно, потом доиграешь! – сказал Блейк, когда Мартин потерял в звездном бою истребитель. – Мама велела сказать, что тебя ждет чай.

– Если, конечно, я попрошу прощения… – добавил Мартин.

Блейк кивнул и хотел было встать, но передумал, потому что Мартин, выключив компьютер, подошел и пристроился рядом.

– Блейк, знаешь что?.. – начал он и замолчал.

– Пока нет, но, если скажешь, буду знать, – улыбнулся Блейк, поглядывая на сына, усердно ковырявшего пальцем маленькую дырку на джинсах.

– Блейк, а скажи, ты правда хочешь пожениться с моей мамой? – спросил Мартин и посмотрел на Блейка в упор.

Блейк задержал дыхание. Вот те раз! Интересно, откуда он знает? Неужели они вчера были в Ньюкасле и видели его в ювелирном магазине? Чтобы потянуть время, он спросил:

– А почему ты спрашиваешь?

– Бабушка сказала, ты один раз уже хотел.

– Когда бабушка это сказала?

– Вчера. А еще она говорила, что ты раньше был маминым другом. Давно, когда она была девочкой, а ты мальчиком.

– Все верно. Я и твоя мама… мы были тогда друзьями, когда тебя еще не было, – объяснил Блейк, с трудом сдерживая негодование.

Нет, это уму непостижимо! Несет такую ахинею собственному внуку! Впрочем, чего еще от нее ждать… И что теперь делать? А Джемма тоже хороша!.. И зачем только он пообещал ей ни при каких обстоятельствах не говорить Мартину, что именно он, Блейк, его родной отец? Стояла на своем. Она, мол, мать, девять лет одна воспитывала сына и имеет полное право объявить ему, кто его отец… Ну почему он согласился молчать, почему уступил ей? Что у нее за страсть вечно делать из всего тайну?!

– Блейк, – Мартин толкнул отца локтем в бок, – бабушка считает, будто ты купил мне на Рождество дорогой подарок, чтобы я тебя полюбил и…

– Это вздор, Мартин! – перебил его Блейк. – Это чушь собачья!.. – Достал носовой платок и вытер пот со лба. Проклятая баба! Что ей неймется? Куда лезет, чего добивается? – Послушай, что я тебе скажу, Мартин! – Блейк обнял сына за плечи, повернул к себе лицом и, глядя ему в глаза, сказал: – Я тебя люблю. Надеюсь, что и ты меня любишь. А даже если бы ты меня не любил, думаю, ничего бы не изменилось, накупи я тебе все самые дорогие игрушки мира. Любовь, Мартин, ни за какие деньги не купишь, а если когда-нибудь тебе покажется, что ты купил любовь, значит, это не та любовь, какая нужна. Вот так-то!

Блейк задержал дыхание, а потом медленно выдохнул.

Ну что он плетет? Какой дурью забивает ребенку голову, а? Совсем спятил… Любовь и деньги, оказывается, взаимоисключающие понятия. Тогда отчего же, уважаемый Блейк, вы не женились на Джемме, когда бедствовали? Любви в те годы было навалом, а вот денег… Н-да! Неувязочка получается… Любовь была, а вот с финансами… С финансами постоянно был напряг. Блейк опустил руки между коленей и уставился в пол.

– Блейк, знаешь?.. – Мартин прижался еще ближе. – Ты не думай, я любил тебя, еще когда велика и в помине не было!

– Ну, тогда я рад. Нет, я просто счастлив! – Блейк улыбнулся, потрепал Мартина по плечу. – Я очень рад, что мы разобрались с этим вопросом. А ты рад?

– А то! И что разобрались и что ты мне велик подарил! – Мартин взвизгнул по-щенячьи, повалился на ковер и сделал кувырок через голову.

Славный у него сын, хороший, милый… У Блейка запершило в горле, и он откашлялся.