Девушка с приданым

– Ты ничего не сделаешь! – выкрикнула Стелла. – Если ты только попробуешь, то я, клянусь, даже не посмотрю больше в твою сторону.

– А что будет с ним? – глядя любовнице в глаза, задал вопрос Суинберн. – Что будет с той девчонкой? Ханниген, кажется. Ты подумала о ней? Твой муж, думаю, тоже хочет развода.

– Он его не получит. И, пожалуйста, не повышай голос, – добавила Стелла холодно.

– Как ты сможешь помешать ему уйти и жить с ней, если он захочет? Скажи мне.

– Мой муж не будет с ней жить. Я об этом позабочусь, – твердо заявила Стелла.

Ее губы сжались в тонкую линию.

– Что ты собираешься делать? Что ты задумала? – спросил Суинберн.

– Неважно. Родни не будет с ней жить! Он поселится здесь, и все вернется на круги своя. Мы станем жить, как и прежде… до его отъезда во Францию.

– Ты хладнокровная дьяволица!

– Разве?

Стелла насмешливо приподняла брови.

– Ты сводишь меня с ума! – Он схватил ее за руку.

– Пожалуйста, Джон… Не здесь и не сейчас.

– Черт побери!

Вскочив, Суинберн выбежал из комнаты.

Стелла прислушалась к звуку его шагов в вестибюле. Парадная дверь с грохотом захлопнулась. Подойдя к окну, Стелла проводила удаляющуюся фигуру. Суинберн размашистым шагом шел по саду. Стелла от досады кусала себе губы.

Надо что-то предпринять, причем срочно. Марионетки рвут нити. Контроль над ситуацией становился проблематичным. Теперь Стелла удивлялась тому, что так далеко зашла в своих отношениях с этим человеком. С чего вообще все началось? Она не предполагала, что дело обернется таким образом. Вначале она намеревалась использовать Джона в качестве противовеса Герберту, который стал требовать слишком многого. Стелла хотела отомстить, но допустила серьезную ошибку. В отличие от паиньки Герберта, Джон обладал неукротимым нравом. Дергать его за ниточки оказалось почти невозможно. Проведенные вместе уик-энды были мучительными и оставили после себя пустоту и упадок физических сил. Оказалось, что Родни даже в порывах безумной страсти был на удивление мягок по сравнению с ее любовником. А теперь вот Джон предлагает развестись и выйти замуж за него, ничем себя не зарекомендовавшего врача без пенни за душой. Смешно!

Стелле пришлось признаться самой себе, что она вела себя глупо, очень глупо. В любом случае развода допустить нельзя. С девчонкой надо было разобраться еще тогда, когда старая карга принесла ей те письма. Она медлила в течение нескольких месяцев.

При воспоминании о письмах лицо миссис Принс ужесточилось. Ревность, подобно разъедающей металл кислоте, терзала ее душу. Подумать только! Родни писал такие возвышенные письма этой горничной! Приходилось признать, что она перегнула палку с мужем. Винить приходилось саму себя.

Стелла обдумывала, как вернуть расположение мужа. Родни сейчас будет слаб и, без сомнения, благосклонно отнесется к проявлению нежности с ее стороны. Она посвятит себя мужу. Не ее будет вина, если ей не удастся установить с ним хотя бы ровные, доброжелательные отношения. При этом Стелла не переставала ненавидеть Родни всеми фибрами своей души за нанесенное ей оскорбление в тот памятный сочельник. Для нее не было ничего приятнее, чем унижать и мучить этого человека. Ничего. У нее еще будет время отыграться, но сейчас придется отступить. Если она не хочет оказаться в эпицентре грандиозного скандала и захлебнуться в море социальных условностей, Родни – ее единственный шанс. Но сначала надо разобраться с этой Ханниген. Она должна уехать куда подальше, туда, где Родни не сможет ее отыскать.

Подойдя к письменному столу, Стелла открыла ключиком выдвижной ящичек и вытащила оттуда связку писем. Она держала их так осторожно, словно они жгли ей руки.

Ее давно интерсовал вопрос: «Почему старая карга так ненавидит Родни?» В том, что это чистой воды ненависть, сомневаться не приходилось. Зачем, в таком случае, ей воровать письма? В смехотворный рассказ старухи о том, что она случайно нашла их на улице, Стелла не верила.

Миссис Принс чувствовала, что допустила ошибку, заплатив за письма. Эта хитрая старая ведьма просто не оставила ей другого выбора. Потом трудно было от нее отделаться, но Стелле удалось проявить твердость. Впрочем, оставался шанс, что они еще встретятся. Как бы то ни было, эти письма помогут ей избавиться от девчонки. Решено! Медлить больше нельзя.

Энни играла на перекрестке двух улиц. Она, переминаясь с ноги на ногу, стояла в кругу с другими детьми.

Было очень холодно.

Девочка в центре, по очереди тыча пальцем в детей, выкрикивала:

Икл-Окл, черный бок,

В море рыбачит,

На горизонте маячит.

Хочешь красавицу в жены себе?

Выбери… меня!

Энни знала, что во время считалочки можно мошенничать, но это ее совсем не беспокоило. Девочка радовалась жизни. Яркое солнце сверкало на покрывающем все вокруг инее. Сегодня канун Рождества. Она повесит свой чулок в ожидании подарков. Для Кейт у нее припасен подарок… А еще доктор возвращается! Доктор возвращается! Доктор возвращается! Энни запрыгала на месте, постукивая ногами в такт своим мыслям. Все вокруг сияло и блестело, красивое, как никогда. Кейт тоже находилась в прекраснейшем расположении духа. Она весь день распевала песни. А поздно вечером они вместе с Кейт весело пели, пока миссис Маллен не начала громко стучать в стену. Дочь и мать рассмеялись. Они прекрасно понимали, что соседка просто шутит. Какими же счастливыми они тогда были! Иногда мать и дочь скучали по бабушке, но перед смертью старушка преисполнилась такого душевного покоя, что ее дочь и внучка утешились мыслью, что та упокоилась с миром и ее душа отправилась прямо на небо. Теперь все было хорошо. Дед умер. Мама нашла себе работу, и Энни не приходилось таскать корзины с выстиранным бельем. А скоро вернется доктор, вернется доктор, вернется доктор…

Девочка перескакивала с ноги на ногу, когда круг распался.

– Считай до ста, Джинни Тейлор!

Названная девочка повернулась лицом к стене и принялась громко считать вслух.

Энни выскочила на главную улицу. Там она знала укромное местечко, в котором здорово было прятаться… Вдруг девочка увидела большую легковую машину, медленно едущую вдоль тротуара. Водитель пристально разглядывал таблички с названиями улиц. Женщина, сидевшая сзади, наклонилась вперед и что-то сказала мужчине за рулем. Энни замедлила свой бег, потом, развернувшись, бросилась обратно.

Она бежала по улице… Автомобиль, свернув за угол, последовал в том же направлении. Когда Энни добралась до своего дома, машина почти догнала ее. Девочка распахнула входную дверь. Автомобиль затормозил рядом.

Вбежав на кухню, Энни возбужденно стала звать мать чуть хрипловатым голоском:

– Кейт! Кейт!

Матери там не оказалось. Тогда девочка бросилась на задний дворик и застала ее в прачечной.

– Вот ты где! – воскликнула Кейт. – Мне надо развесить белье. Помоги мне.

– Тут… – задыхаясь, проговорила дочь. – Тут приехала леди, Кейт… Думаю, она идет к нам…

– Леди?

Никто из тех, кому она стирала белье, не подходил под это определение. Ее обычные клиентки были всего лишь «женщинами».

– Ты ее знаешь? – поправляя складки платья, спросила Кейт.

Это было одно из тех серых платьев с белым воротником в стиле прихожанки квакерского молельного дома, в котором она ходила у Толмаше. Рукой она поправила спадающие на лицо влажные волосы.

– Я думаю…

Но Кейт уже направилась на кухню, и Энни не успела выговорить «это жена доктора».

Кейт распахнула входную дверь и… оторопела при виде красивой, шикарно одетой женщины. Сзади высилась громадина роскошного автомобиля. Кейт стояла, не в силах произнести ни слова.

– Мисс Ханниген? – спросила Стелла.

Кейт медленно кивнула головой.

– Можно войти? Мне надо с вами переговорить по важному делу.

Непрошеная гостья приняла величественную позу. Стелла чувствовала себя уверенной в своем превосходстве над этой женщиной. Она сразу же отметила бросающуюся в глаза бедность одежды соперницы, которая изрядно портила ее, это надо было признать, природную красоту.