Прекрасные похороны (ЛП)

Входная дверь распахнулась.

— Привет, Мэддоксы! — Сказала Оливия, появившаяся в проходе со своей яркой улыбкой. За время поездки она получила бронзовый загар, отчего ее зубы выглядели еще белее, а веснушки стали незаметнее. Ее волосы выглядели еще светлее, чем раньше, а Фэйлин засияла, как только увидела ее.

— Оливия! — Сказала Фэйлин, бросаясь к ней и крепко обнимая. Фэйлин слегка отступила, чтобы лучше ее рассмотреть. — Черт возьми, выглядишь потрясающе. Как прошел отпуск?

— Хорошо. Немного грустно. Мама ведет себя так, будто это наши последние дни вместе. Я продолжаю говорить ей, что у нас уйма времени, но она совсем расклеилась, — Оливия затеребила рваные края своих шорт. Она была одета в белую майку и короткий топ с короткими рукавами поверх нее. Все мы восхищались, в какую прекрасную молодую девушку она превратилась. К горю парней Истерна, которые обратят на нее внимание — для Мэддоксов они на один зубок. Оливия уже со средней школы отказывалась приводить домой мальчиков, потому что Трентон был слишком пугающим для них.

Близнецы вместе с женами закончили убирать со стола, а Джессика, Джеймс и Эзра ставили последнюю посуду в посудомойку, когда все затихли. Младшие дети начали проситься поиграть на улице, когда Уорен стал посматривать в окно и шепотом говорить что-то в наушник.

— Оставьте детей в доме, — сказал Уорен Шепли, и я помогла мужу загнать их всех в кухню, подальше от окон с выходом на улицу.

— Трентон передумал? — Спросил Тайлер, нахмурившись. Он еще раз проверил свой телефон, после чего положил его на полку. Послышался звук подъезжающей машины, и я поближе прижала Элая с Эмерсоном.

— Меня попросили передать, чтобы вы сохраняли спокойствие, — сказал Уорен. Он посмотрел на Джессику и Джеймса. — У нас гости.

— Что это, черт возьми, значит? — Спросил Шепли.

— Подъехали Трэвис и Лииз, — ответил Уорен, раздраженный, что так много приходится объяснять.

Мы все расслабились, ожидая сигнала от Уорена. Никто не знал, что происходит, но мы уже привыкли к тому, что нас держат в неведении, и ожидать чего-то, что вот-вот должно произойти, стало слишком обыденным.

Входная дверь распахнулась, и внутрь вошли Трэвис, Эбби и Лииз, за которыми следовали агент Хайд и Вэл. Дверь закрылась за ними, и Трэвис зашел на кухню с виноватым выражением лица.

— Только, пожалуйста, выслушайте меня. Это будет трудно, и в начале вы не поймете нас, но потом... Потом вы поймете.

— Что происходит, Трэв... — Начал Шепли, и тут из-за агента Хайд вышел Томас.

Комната наполнилась множеством вздохов.

Из глаз Джима полились слезы, и он прохромал к своему сыну, падая в объятия Томаса. Дети начали кричать, а Холлис подбежал и стал обнимать своих дедушку и дядю. Элли с Фэйлин стояли, прикрыв руками рты, а по их щекам текли слезы.

— Вы солгали? — Воскликнул Шепли, утешая своих родителей.

— Почему? — Выдавил Тайлер.

— Мне плевать, почему, — сказал Тэйлор и поспешил обнять своего брата. Тайлер последовал за ним, и вскоре мы все столпились вокруг Томаса, обнимая его и всхлипывая.

В гостиной было тихо, не считая тихое гудение вентилятора на потолке и шум поливалки во дворе. Мы утешили детей и пообещали позже им все объяснить, отправляя их играть наверх. Они не хотели, но понимали, что взрослым надо обсудить все это.

Оливия осталась внизу, суетливо покачивая Стеллу и гладя ее по спине. Фэйлин стояла рядом, стараясь помочь. Остальные расселись на диван или на стулья, принесенные из-за стола. Лица у всех были красные и припухшие от рыданий, а Дина продолжала высмаркиваться и вытягивать из коробки одноразовые платочки.

Томас сидел в кресле рядом с отцом, держа его за руку. Джим улыбался. Облегчение, испытываемое им, казалось, заполняло всю комнату. Шок и облегчение остальных прошли, и теперь братья были запутавшиеся и сердитые. Томас выглядел готовым ко всему, и я могла сказать еще до всех его слов, как он сожалеет о боли, причиненной его близким.

— Ты знал об этом? — Спросил Шепли у Трэвиса.

— Да, — ответил он.

— Кто еще? — Спросил Тэйлор.

— Я знала, — сказала Лииз.

Лица братьев исказились от гнева.

Лицо Тайлера покраснело, и он, прищурив глаз, посмотрел на нее:

— Ты смотрела моему папе прямо в глаза, зная о его здоровье, и сказала ему, что его сын мертв?

Лииз кивнула.

— Она не хотела, — сказал Трэвис. — У нас не было выбора. Было слишком много людей, кто мог совершить ошибку, а за нами следили. Очень пристально.

— Должен был быть другой вариант, — сказала Элли.

— Его не было, — ответил Томас. Он сжал руку Джима. — Хотелось бы мне, чтобы он был, но нет. Мне не хотелось пропускать первый месяц жизни Стеллы, но мы знали, что если фальсифицируем мою смерть, и Лииз объявит, что не будет продолжать дело, то вместе с исчезновением Мика это может заставить их отступить.

— Вы сделали все это, потому что это могло  сработать?

— Мы должны были быстро принять решение. К моему дому ехали вооруженные бандиты. Они уже стреляли в Трэвиса, думая, что на его месте Эбби. Нам нужно было выиграть время. Может, если бы его было больше, мы бы придумали другой план, может, перевезли бы вас всех в безопасное место, но у нас не было времени. Они могли убить каждого из вас. После того, как они узнали о моей смерти, они отступили.

— Почему вы не подстроили смерть Трэвиса? — Спросила я.

Эбби зыркнула на меня:

— Потому что он убил людей, которые за ним пришли, прямо перед кучей народа.

— Ты тоже знала об этом, верно? — Спросила я, закипая. В жизни я не была на нее зла так, как в этот момент.

— Да, — сказал Томас. — А еще агенты, которые обеспечивали безопасность, и директор ФБР. Это все. Больше никто не знал.

Мы все смотрели друг на друга, покачивая от недоверия головами. Казалось, никто не знал, как должен себя чувствовать: то ли следовало радоваться, что Томас жив, то ли сердиться, что они заставили пройти нас через ад.

Уорен коснулся наушника и посмотрел в окно.

— Сэр, — начал он.

Томас встал и улыбнулся:

— Это Трент и Кэми.

Томас помог Джиму встать, и они пошли встретить их. Остальные пошли следом.

Кэми стояла у пассажирской двери ее Тойоты Такома, держа дверь открытой и наклонившись внутрь, чтобы уговорить Трентона выйти. Она остановилась и повернулась к нам, увидев, что все мы уставились на них. Она подошла к Томасу и обняла его, закрыв глаза.

Я взглянула на Лииз, позади которой все еще держала на руках Стеллу Оливия. Было нетрудно понять, каким странным было их положения, но я, черт возьми, ожидала, что Камилла будет более сдержанной.

— Ну ладно, — я оттолкнула Томаса назад, и он, казалось, испытал облегчение. — Вам следует дать нам объяснение получше. И вы должны извиниться. Все вы, — сказала я, указывая на Трэвиса, Эбби, Лииз и агентов.

Томас махнул рукой своим коллегам:

— Оставите нас на минутку?

— Сэр... — Начал Уорен.

— Пожалуйста, — сказал Томас. Это явно была не просьба, и агенты поняли это и послушались.

Камилла заправила свои серебряные волосы за ухо.

— Он... У меня ушло много времени, чтобы уговорить его приехать сюда. Единственная причина, по которой он согласился это сделать, это чтобы мы проверили папу.

Томас кивнул, а Трэвис повел Джима вперед. Трентон вышел и пошел вперед, стараясь не смотреть ни на кого, кроме отца.

— Ты в порядке? — Спросил Трентон.

Джим потянулся к Трентону, и они обнялись.

— Перестань. Он твой брат. Ты можешь не понимать, почему он сделал это, но ты и не должен. Это не то, что важно, — он выпустил Трентона и оглянулся на свою семью. — Важно то, что вы есть друг у друга. Я говорил это чертову сотню раз. Вместе вы, мальчики, способны на что угодно. Но вы не можете допустить, чтобы эти выродки вас разлучили. Это то, что они пытались сделать с помощью оружия. Так не позволяйте им сделать это из-за лжи.