Страстное заклинание

И для чего же он потерял свою любовь? Ради великого имени Трасков? «Мы не заслуживаем счастья после того, что дедушка Форд сделал с Дезире, — думал Клей. — Все наше богатство, вся наша жизнь произошли от земли, которой мы не имели морального права владеть. Дедушка, ну почему ты не вернулся за ней?»

Клей медленно побрел к лестнице. Дедушка не может молчать дальше! Ему придется дать ответы на многие вопросы. Клей чувствовал, что, не получив их, просто сойдет с ума. Надо было быть полным идиотом, чтобы пожертвовать любовью ради мифа — мифа о добром имени преуспевающего семейства Трасков.

Клей поднимался по ступенькам, вспоминая, какой несчастной, разбитой выглядела Шелби, когда выходила из гостиной. Он решил позвонить ей после разговора с дедушкой, хотя бы для того, чтобы узнать, благополучно ли она добралась до дома. Скорее всего, Шелби повесит трубку, но Клей будет знать, что с ней все в порядке.

Если бы только он мог увидеть ее еще раз и убедиться, что любовь ее прошла. Но огонь, который горел в сердцах обоих, не так просто было затушить. Затем Клей вспомнил, что он еще увидит Шелби хотя бы один раз — в суде.

Шелби вела машину, не понимая, куда едет. Доехав до реки Огайо, она на какую-то секунду подумала, что неплохо бы направить машину прямо в воду. Но тут же поняла, что не сделает этого. Надо ехать домой. «Домой», от этого слова у нее заболело сердце. Ведь вчера Шелби думала, что нашла свой дом, нашла свое место, нашла мужчину, которому хочет принадлежать. Теперь с надеждами было покончено, Шелби снова была одна.

Исчезли надежды, но не любовь. Она позволила Клею войти в свою жизнь, нарушила ради него свое самое строгое правило: никогда ни в ком не нуждаться. Теперь разрыв с Клеем станет раной, которая заживет нескоро.

Она должна была уехать из «Парк-Вью», другого выхода не было. Клей пожертвовал ее доверием ради спасения семьи. Разве можно простить такое? Шелби снова и снова, точно заевшую пластинку, прокручивала в голове слова Клея. «История не повторится!» — воскликнул он. Он не собирался брать землю Шелби и бросать ее, как сделал Форд с Дезире. Но Шелби почему-то не могла ему поверить. Почему?

Вопрос этот мучил ее. Шелби не хотела мести, она жаждала любви. Она хотела быть самой важной частью жизни любимого мужчины. Может, именно поэтому Шелби и уехала из «Парк-Вью». Ведь для Клея она никогда не была на первом месте.

Как только Шелби вошла в дом, раздался звонок. Чертов телефон!

— Алло!

— Шелби, это Логан.

— О… привет, Логан.

— С тобой все в порядке? Ты звонила Брайану?

— Да.

— Я тоже звонил этому старому придурку, чтобы выяснить, что дальше делать с письмами, но он не стал со мной это обсуждать.

Шелби чуть не рассмеялась.

— Брайан сказал, что из-за подделки договор о передаче земли недействителен.

Последовала долгая пауза, настолько долгая, что Шелби начала волноваться, не испортился ли телефон.

— Алло? Логан?

Логан тихонько присвистнул.

— Кажется, ты скоро станешь очень богатой, дорогая кузина.

Почему все разговоры сводятся к этому?

— Я не хочу этих денег! Я никогда не хотела много денег. Я хотела… — Чего, Шелби?

Она не могла произнести это вслух. Слишком больно. По щекам Шелби катились слезы.

— Логан, я не могу больше разговаривать!

— Ты плачешь? — тихо спросил он. — О, дорогая, мне так жаль тебя. Послушай, у моей покойной матушки было универсальное средство против всяких стрессов. Она смешивала изрядное количество бурбона, горячий чай с мятой и немного меда.

Шелби вытерла ладонью слезы.

— Кажется, это называется пунш.

— Мама называла это бальзамом для нервов. Впрочем, называй как хочешь. Главное, попробуй это лекарство. А потом постарайся уснуть. Тебе потребуется много сил для борьбы с Трасками.

Много сил? До приезда в Луисвилл гнев придавал ей силы. Но, полюбив Клея, она утратила ненависть к сильным мира сего. И теперь она пожинала плоды собственной неосторожности.

— Думаю, ты прав, — сказала Шелби. — Я так и сделаю.

Логан одобряюще хмыкнул на другом конце провода.

— Может, в этом городе хоть раз восторжествует справедливость.

Шелби повесила трубку и отправилась на поиски ингредиентов для бальзама по рецепту матери Логана. Она редко пила и никогда не делала этого днем, но сейчас ей хотелось хоть как-то успокоить взвинченные нервы. И спать, ей очень хотелось спать.

В баре Дезире стояли в основном ликеры, напоминавшие по виду смолу, но все же Шелби удалось разыскать запылившуюся бутылку бурбона. Отыскав остальные компоненты, Шелби смешала их на глаз.

Глотнув пунша, Шелби почувствовала, как по телу прокатилась горячая волна, особенно по пустому со вчерашнего дня желудку. Первое ощущение было настолько приятным, что Шелби решила сделать еще одну порцию пунша, побольше, надеясь, что это поможет ей забыться сном.

Алкоголь притуплял мысли. Шелби делала третью порцию «бальзама для нервов», когда снова зазвонил телефон.

— Шелби?

Это был Клей. Несмотря на выпитое, слышать его голос было так больно, что Шелби почти протрезвела. Почти, но не совсем.

— Я не хочу сейчас разговаривать, — заплетающимся языком пробормотала она.

— С тобой все в порядке? Голос какой-то странный.

Алкоголь пробудил в Шелби бойцовский дух.

— Ты еще пожалеешь, очень пожалеешь обо всем, что сделал!

— Я уже жалею.

— Да-а? Да ты, ты… — Шелби не могла придумать, что сказать дальше. Все слова, приходившие в голову, казались недостаточно обидными. И как она может продолжать любить этого человека?

— Хам, — подсказал ей Клей.

— Почти в точку.

— Лжец.

— Да! Ты лгал мне обо всем с самого начала!

— Не обо всем! — воскликнул Клей с таким надрывом, что почти развеял туман в мозгу Шелби. — И ты сразу поймешь это, если сумеешь поверить — даже не в меня, а скорее в себя. Я люблю тебя. Ты должна в это поверить!

— Я ни во что больше не верю.

— Не говори так, Шелби, меня пугают твои слова. Послушай, я поговорил с дедушкой, и он…

— Дело не в нем! — Шелби повесила трубку, не в силах больше выносить звуков его голоса.

Шелби понимала, что у нее слегка заплетается язык, но ей было все равно. Подумав, что Клей может снова перезвонить, она отключила телефоны во всем доме. Затем Шелби рухнула без сил на кровать прямо в джинсах и рубашке и забылась неспокойным сном.

Шелби проснулась от приглушенных звуков на первом этаже. Там кто-то ходил. Шелби была по-прежнему немного пьяна и сначала не поверила своим ушам. Потом стала вспоминать, включила ли систему безопасности, вернувшись из «Парк-Вью». Она была так расстроена, что вполне могла об этом забыть. Взглянув на часы, Шелби поняла, что спала всего двадцать минут. Слегка поморщившись от головной боли, неизбежной после трех порций пунша, она заставила себя подняться с кровати и побрела к открытой двери.

Спальня Шелби находилась прямо рядом с лестницей на втором этаже. В коридоре было темнее, чем в остальных комнатах, потому что здесь не было окон и не горел свет. Шелби вслушивалась в звуки, вернувшие ее из спасительного забытья, но ничего не слышала.

Недоумевающая, она собралась вернуться в свою уютную теплую постель, как вдруг на первом этаже раздался скрип. Потом еще раз. Словно кто-то открыл окно, а потом перенес тяжесть своего тела на старые скрипучие половицы. Затем Шелби услышала стук, словно камни, положенные на подоконник, попадали на пол. Она сразу поняла, что кто-то влез к ней в дом. Клей давно предупреждал ее, что окна — слабое место в системе охраны дома. Судя по звукам, влезли через гостиную. Шелби подумала, что грабитель действует весьма неосмотрительно, но тут же вспомнила, что дом Дезире стоит на отшибе, и никто не мог увидеть злоумышленника.

От страха Шелби протрезвела в один момент. Сердце учащенно забилось. Шелби прикидывала в уме, что если успеет добраться до телефона на втором этаже, то сможет вызвать полицию. Шелби мысленно выругалась, вспомнив, что выключила аппарат. Впрочем, потребуется не так много времени, чтобы воткнуть шнур в розетку. Главное, добраться до аппарата незамеченной.