Невинная оговорка (ЛП)

было наименьшим, что я могла сделать, принимая во внимание настоящую причину того, почему

его кофе остыл.

За десять секунд моего отсутствия Натан надел трусы и повесил полотенце в ванную. Я

наблюдала за игрой его мышц, когда он двигался. Его тело было рельефное, но худое, при росте в

190 см.

Натан взял у меня пакет, заглянул внутрь и простонал.

– Как ты узнала, чего именно мне хотелось?

Я воодушевилась и с гордостью произнесла.

– Жизель мне подсказала.

Он пристально на меня посмотрел, его взгляд резанул, будто я только что призналась, в

том, что выбросила его ноутбук в окно.

– Жизель, значит,– бесстрастно произнёс он.

– Ага, – я нахмурила брови,– из Quench.

Он с такой силой сжал челюсть, что мог практически её сломать. Её имя вызвало такую

реакцию. Но почему? Мы с ней дружим с тех пор как она начала там работать в прошлое

Рождество. Она молодая и красивая, это не возможно отрицать. Однажды Натан спас её от

бизнесмена, который распускал руки. Это было так мило. Она поцеловала его в щёку, а я обняла

его за талию и поцеловала в другую.

Я склонила голову. Жизель. Неужели это она? Я побледнела. С Жизель это обретало

больший смысл, чем с Джоан. Она моложе меня и более симпатичная. Мы с Натаном даже

шутили, что её босс француз влюблён в неё, поэтому она обычно творит, что хочет в свои смены.

Например, бесплатно раздаёт пончики моему мужу.

116

– Что тебе сейчас так разозлило? – спросила я.

Его лицо расслабилось, и он вернулся к невозмутимому поеданию пончика.

– Ничего. Я просто подумал, что это забавно,– ответил он, откусив большой кусок.

У меня желчь подступила к горлу. Он что находит забавным издеваться надо мной?

– Что именно?

– Забудь,– он проглотил то, что было у него во рту. – Я собираюсь поработать волонтёром.

– Опять? Ты же совсем недавно это делал.

Он схватил футболку с полки.

– Ты так говоришь, будто это стрип–клуб. Это всего лишь пункт бесплатного питания.

Я прижала кофе к груди и ничего не почувствовала, я хотела, чтобы он был горячим. Я

опять теряла нить разговора, и не знала, что делать, чтобы получить ответы на мучавшие меня

вопросы, взбеситься или покориться. Его равнодушие навело меня на мысль, что наш разговор

окончен.

–Я знаю и люблю в тебе то, что ты такой великодушный… Но я скучаю по тебе здесь,–

сказала я мягко, взывая к его доброте. – Я подумала, мы могли бы сегодня ничего не делать, повалять дурака. Отоспаться после похмелья.

Он выглядел озадаченным, пока надевал футболку.

– У тебя похмелье?

Легко было бы винить Калуа в том, что случилось вчера вечером, но ликёр лишь

раскрепостил меня.

– Нет.

– Как прошла вчерашняя фотосессия?

Я была удивлена его вопросом. Это был, возможно, единственный вопрос, который я не

хотела обсуждать, а он задал именно его.

– Нормально… – я отвела взгляд. – Я думаю мы получили то, что нужно.

– Хорошо. Ты это оплачиваешь?

– Амелия,– я отрицательно покачала головой.

– Ещё лучше,– он смотрел на меня, на нём были лишь майка и боксёры. Так как он не

торопился надевать штаны, я подумала, может он всё–таки решит остаться.

– Мы можем посмотреть всё, что ты захочешь, – уговаривала я его. Я действительно этого

хотела. Я скучала по нему. –Я сделаю бутерброды. С беконом.

– Я знаю, оказывать добровольную помощь это не твоё, но для меня это имеет смысл.

Я не знала, как это истолковать. А проводить время со мной имеет для него смысл? Я уже и

раньше над этим задумывалась, даже когда у нас всё было хорошо, беспокоило ли Натана то, что

я не даю ему той отдачи, какую получаю от него.

На одном из наших первых свиданий он сказал, что верит в то, что все люди по

определению добродетельные. Мне показалось это очень милым, возможно немного

приукрашенным. Но для него это было правдой. Натан отклонил предложение о продвижении по

службе, чтобы помогать отцу, который никогда особо не участвовал в его жизни. Натан всегда

даёт щедрые чаевые даже за плохое обслуживание, особенно в праздники. Из–за него Джинджер

ввязалась в драку, так как он был слишком вежливым, чтобы попросить хозяйку пуделя взять его

на поводок. И сейчас он больше чем когда–либо жертвует личным временем, чтобы оказать

помощь в приюте. Великодушие значит для него больше, чем для меня. Я верю, что люди

получают то, что заслуживают. Как например то, что мы с Натаном работали усерднее, чтобы

переехать в лучшие условия за более выгодную цену. В отличие от надутой официантки, которая

бы предпочла быть на новогодней вечеринке, чем подавать нам шампанское. Я бескорыстна с

Натаном, Эндрю и Белл, но это не то, чем я щедро делюсь с другими.

– Я пытаюсь изо всех сил,– сказала я. –Если ты не хочешь оставаться здесь, я пойду с тобой.

Он криво усмехнулся и вытянул джинсы из стопки.

– Ты же ненавидишь пункты бесплатного питания.

– Я не ненавижу их, просто я не тот человек, который любит такие места. Я не получаю

такого удовольствия, как ты от…

117

– От бескорыстной помощи?

У меня в горле образовался комок, стало трудно глотать. То, что Натан намекал на то, что я

была поверхностной, беспокоило меня, потому, что по сравнению с ним, так и было. Я никогда не

отдавала бездомным остатки еды. Я никогда не проводила всё воскресное утро за звонками

знакомым в поисках пристанища для бездомной собаки. Таков Натан, но не я.

Неужели я такая эгоистичная? Мои взгляд начал блуждать по комнате. Моя прикроватная

тумбочка была завалена книгами и журналами, которые я планировала прочитать. Выдвижной

ящик моей прикроватной тумбочкисодержал коллекцию разрозненных вещей – монеты, скрепки,

ручки, противозачаточные таблетки, чеки, бальзам для губ, старые часы и тому подобное. На

стороне Натана лежала книга Марсианин с закладкой внутри. Я полагала, он читал Эрика Ларсона, но оказалось, что он прочитал уже целую стопку книг. В его тумбочке лежал фонарик, запасное

зарядное устройство, и не было никакого беспорядка. Он реже смотрел телевизор.

Я подавила стыд и подняла подбородок. Может я и нечасто думала о других в первую

очередь, возможно я не замечала мелочей, как он. Но неужели это делает меня плохим

человеком? Неужели я заслуживаю, чтобы от меня так отгораживались? Нет. Он поступает

несправедливо. Я лучше проведу мой выходной заботясь о нём, чем о других – вот моё

бескорыстие. Это я предложила взять Джинджер из приюта. Иногда я могу быть неряшливой,

потому, что посуда и стирка могут подождать, а вот объятия на диване после вкусного и сытного

ужина не могут. Я всегда была такой, и он знал об этом, когда женился на мне.

– Я не такая хорошая, как ты. Об этом ты пытаешься мне сказать?

– Нет, – стоя ко мне спиной, он натянул джинсы.

– Что же тогда?

Он вздохнул, затем пробормотал.

– Не уверен, что знаю.

Я вцепилась в маленькую уступку в его словах и его растерянный тон.

– Я стараюсь, Натан. Я выгуливаю Джинджер чаще, тебе в помощь. Я буду в приюте на

День Благодарения, как ты всегда и мечтал. Я пришла на твою игру в боулинг.

– Да,– он произнёс, поворачиваясь ко мне. Он принял стойку руки “в боки”. – Это было

очень самоотверженно с твоей стороны, добраться аж до самого Бруклина.

Я не смогла понять, старался ли он меня задеть.

– Ну, это и был сам Бруклин,– пошутила я.

Он практически незаметно покачал головой, он не шутил.

– Да, ладно тебе,– сказала я разгневанно. – Ты до последнего будешь защищать это место.

Что случилось тем парнем который однажды перенёс знак “место для прогулочных колясок” от

ресторана к мусорному баку в Уильямсбурге?