Это не моя свадьба (но я здесь главная)

Вволю отведав торта — больше его в меня просто не помещалось — и раздав предусмотрительно припасенные, сделанные в форме кекса визитки кондитера, друга Рассела, я вместе с Ренатой направилась к массажисткам. Улегшись на кушетки и опустив лица в мягкие дыхательные слоты, мы предоставили мастерам заниматься узлами в наших шеях и плечах.

— Ого, — сказал один, — да у вас тут как будто дополнительные кости выросли.

Мы с Ренатой засмеялись.

— Вот это жизнь, — вздохнула моя подруга. — Как думаешь, после свадьбы мы не потеряем их навсегда?

— Думаю, что нет. — Я охнула — в лопатку уперся локоть массажиста. Неприятно, конечно, когда на следующий после праздника день тебя уже вычеркивают из своей жизни. Но сейчас заглядывать в будущее не хотелось, и я просто старалась получить удовольствие от того, что есть. Прежде мне никогда не доводилось дружить с клиентами, узнавать какие-то их секреты, получать приглашения в их дома на такие вот события.

— Стучит, — пробормотала Рен, и мне почему-то послушалось, что она сказала «Чип», имея в виду того несчастного, жалкого недоумка, который, как чуму, притащил в нашу компанию Стейси. — Вверху. Наверное, вертолеты… папарацци…

— Черт, — вскрикнула я, но не потому, что меня так уж встревожило неизбежное появление вертолетов, о которых в наши дни волнуются многие невесты. Если над вашей лужайкой кружат хищными стайками вертолеты, можете радоваться — вы в «Списке А» самых богатых и знаменитых. Селия, сидевшая неподалеку с Эвелин — им массировали ступни, — оглянулась, пожала плечами и снова закрыла глаза. Эвелин, посасывавшая кружочек ананаса, явно наслаждалась эффектом рефлексологии.

— В данный момент я очищаю вашу селезенку, — сообщил массажист. — Этот палец связан с сердцем и…

Я решила, что пора вмешаться и остановить ее. Сделать это было не так-то, впрочем, легко, поскольку воздух из легких выходил толчками из-за топтавшихся по спине кулаков.

— Знаешь, Селия… ох… Кик ведь действительно потратил немало времени и сил… ууу… пытаясь отыскать Эвелин.

Эвелин, пребывавшая в состоянии полного блаженства под умелыми руками массажиста, которого явно ожидало большое будущее, пожелала услышать всю историю с самого начала.

— Невероятно… — Она улыбнулась. — Кик Лайонс искал меня.

Селия рассмеялась.

— Никогда бы не подумала, что он отнесется к этому настолько серьезно. Мы часто говорили о детстве, но мне и в голову не приходило, что Кик принимает это так близко к сердцу.

— И как же он меня нашел? — Глаза у Эвелин распухли от слез, каштановые волосы спутались, и ее, похоже, сильно беспокоили морщинки в уголках губ, потому что при разговоре она постоянно прикрывала ладонью нижнюю половину лица.

— Как ни странно, я нашла вас на «Match.com».

Эвелин побледнела.

— О, боже, — выдохнула она. — Мне так неудобно!

— Не смущайтесь. — Я хотела успокоить ее, но тут массажист снова атаковал мою поясницу в области почек. И это называется релаксацией? Уж лучше отправиться в школу юных каратистов и попросить, чтобы они отработали на мне свои приемчики. — Я тоже там была.

— И что? Нашли кого-нибудь?

— Нет, — простонала я. — Но говорят, многие…

— Да, знаю. — Эвелин попыталась прикрыть темные круги под глазами. — Некоторые встречают там будущих мужей. Или… — Ага, понятно, ей не повезло. — Но по мне, так уж лучше разбить лагерь в секции замороженных продуктов в супермаркете и ждать, пока кому-нибудь не понадобится «Хот Покет».

Мы рассмеялись, представив шезлонг, кулер, маленький столик с визитными карточками. Такая же игра, как и регистрация на сайте одиночек.

— Я всегда следила за твоей карьерой, — призналась подруге Эвелин. — Когда вручали «Оскара», садилась в пижаме в кресло, брала печенье и ждала, когда же тебя покажут и в каком ты платье. И всегда говорила своей собачке: «Я знала ее когда-то».

Селия улыбнулась.

— Скоро поедешь со мной на кинофестиваль Санданс. Мы больше не позволим тебе смотреть такие события по телевизору, в пижаме, с печеньем и собакой.

— Правда? — пискнула Эвелин. — О, Селия, я так рада за тебя. Ты такая счастливая.

— Эвелин, давай о хорошем, — предложила Рената. — Какой была Селия в детстве?

— Я помню ее тихой, всегда с книжкой. А еще она не расставалась с блокнотом, постоянно делала какие-то наброски. Мечтательница…

— О, да! — вмешалась со смехом Селия. — Родители даже думали, что у их девочки задержка умственного развития. Меня повели к врачу. И тогда выяснилось, что я просто собираю впечатления, наблюдаю, слежу за выражением лиц, за тем, как люди говорят. В общем, готовилась играть. Представляю картину, ребенок сидит под деревом и записывает, что делают люди. Тут есть из-за чего забеспокоиться.

— Мы частенько вылезали на улицу ночью через окно и смотрели на звезды. — Эвелин кивнула; убрав за уши волосы, она почувствовала себя увереннее. — Бывало, гуляли всю ночь, подумывали убежать. Лазали по деревьям, сочиняли всякие истории, разыгрывали сценки. Селия, помнишь Песню бурундучков?

Селия сделала вид, что не помнит, но глаза у нее озорно блеснули. Распевать Песню бурундучков она никак не собиралась. Да, когда-то они были лучшими подружками, тихими креативными девочками с совершенно разной судьбой.

— А потом ты уехала. — Селия сморгнула слезу. — Помню, как стояла на тротуаре и махала уезжавшему грузовику.

— Я тоже помню. — Эвелин опустила глаза. Для нее то был худший в жизни день.

— Но теперь-то ты здесь… Господи! Прекратите! — Я спрыгнула с массажного стола и повернулась к массажисту. — Я что, похожа на вашу бывшую? — Ренате определенно повезло куда больше — она преспокойно лежала на кушетке и даже посапывала, тогда как легкие пальчики второго терапевта подобно крылышку поглаживали ее плечи. Спина поднималась и опускалась, дыхание оставалось размеренным и мирным.

— Ты так многого достигла. Я горжусь тобой, — добавила Эвелин и перешла к перечислению обид на собственную судьбу. Неудачное замужество. Провалившийся проект с косметическим салоном. Новое бизнес-предприятие по выращиванию породистых щенят. В Кентукки.

— Нет, живу я хорошо, и стесняться мне нечего. — Ее пальцы снова потянулись к губам. — Правда.

Какое-то время все сидели в неловком молчании. Эвелин Гринберг сильно изменилась на шестнадцать лет. Селия тоже. В голове у меня — и, думаю, не только у меня — билась одна мысль: Ну же, Эвелин, соберись. Хватит плакаться.

— Эвелин. — Селия положила руку на плечо подруге. — Мы были лучшими подругами, и мне так тебя не хватало. Теперь ты здесь. Важно только это, а то, что произошло за эти шестнадцать лет, не в счет. Договорились?

— Договорились. — Эвелин покраснела и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Так что время, выбранное Киком для сюрприза № 2 — ожерелья стоимостью 750000 долларов в красной бархатной коробочке, — оказалось не совсем подходящее. Покой и умиротворение в ее глазах отступили вдруг под наплывом зеленой зависти. Глаза сначала зеленели и зеленели, а потом, по мере того, как подарки все сыпались и сыпались, чернели и чернели. За ожерельем последовали кашемировые одеяла. За одеялами — столовый набор от Веры Ванг. За столовым набором — белье от «Ла Перла». Даже вполне скромный на фоне всего этого блендер едва не довел Эвелин до судорог. Наблюдая за ней, я подумала, что после такого Селия, пожалуй, уже никогда не увидит лучшую подругу детства.

Гости начали расходиться, но прежде чем сесть в машину, каждый получал памятный подарок от Селии. В приготовленные нами пятьдесят наборов входили пушистые светло-салатовые носки от Карен Нойбергер, халаты с вышитыми монограммами, лосьон с белым чаем для тела и пена для ванны, блеск для губ, пакетики с горячим шоколадом и кофейная кружка с широком ободком, компакт-диск «Блисс Трипс» и подборка романов «для пляжного чтения» в наших фирменных пакетах с надписью «Устрой Себе Выходной». За пару дней до этого, у себя в офисе, я собственноручно завернула каждый набор в оберточную бумагу цвета шалфея и лаванды, перевязала ленточкой с бантом и приложила сочиненное Селией стихотворение, которое мы отпечатали на нежно-зеленых карточках.