Хиран. Для кого сияет бриллиант. Книга 1 (СИ)

― А это еще что значит? – спросил муж, выпустив ее руку. Улыбнулся и снова переключил внимание на дорогу. ― Снова придумываешь, как можно меня называть? Голубь, а?

Хиран смутилась и опустила взгляд на свои сжатые пальцы.

Она растерялась. Может ли она сказать такое мужу сейчас? Никому она этого не говорила. Никогда. Ну и что, что Колин ее муж. Нужна ли ему ее любовь. Разве он хотел этого брака и глупую, отвергнутую другим невесту? И Хиран знала, что эта свадьба лишь для нее одной. И все же… Впервые Хиран подумала о том, почему друг Аруна был все это время так снисходителен по отношению к совершенно посторонней ему девушке. Он не производил впечатления доброго и отзывчивого человека. Но с ней он всегда был добр. И более того, женился на ней, хоть и мог отказаться. Он знал ее так мало, но сделал для нее больше, чем кто-либо из ее давних друзей.

И Хиран могла признаться самой себе, что не в состоянии отвести свой взгляд от Колина. Ей нравилось в нем все. И светлые, выгоревшие на солнце волосы, легкая щетина, едва заметная, но даже на вид жесткая. Холодного оттенка голубые глаза, умевшие смотреть на нее так мягко, из-под широких бровей. Ее муж был высоким и хорошо сложенным. Сильные руки, упругий торс. Ей нравилось, как Колин умел обнимать ее. В его объятиях она чувствовала себя в безопасности.

А его небрежная манера одеваться, в затертые до дыр джинсы и простые футболки, только завершала и подчеркивала притягательный образ. Но Хиран знала теперь, что муж будет неотразим и в индийском шервани и в классическом костюме.

― Колин-джи, - позвала она.

Он повернулся к ней, подмигнул. У ее мужа сегодня было хорошее настроение. Хиран еще не видела Колина таким.

― Колин-джи, да? Похоже, ты не перестанешь называть меня так? По крайней мере, это лучше, чем «голубь».

― Извини. Тебе очень не нравится, да?

― Знаешь, принцесса, мне уже нравится, как ты это говоришь. Так что можешь продолжать. К тому же будет лишний повод тебя поцеловать, - он подмигнул ей. ― И ты очень мило смущаешься. Прямо как сейчас.

Хиран не смогла удержаться от улыбки. И больше она не удивлялась, как можно влюбиться в Колина Тейта с первого взгляда. Наоборот, как можно не влюбиться? Наверное, это случилось с ней в тот момент, когда он протягивал ей руку, предлагая прокатиться с ним на мотоцикле. Иначе, почему бы она поехала с ним?

― Что теперь, Колин-джи?

Колин как раз остановил машину возле гаража и, заглушив мотор, развернулся к ней. Закинул одну руку на спинку ее сидения, отчего плотная ткань шервани немного распахнулась, полностью открывая шею мужчины. И в вороте пиджака Хиран увидела, что под традиционной индийской одеждой Колин надел привычную футболку. Желание протянуть руку и коснуться его там отозвалось покалыванием в кончиках пальцев. Хиран с трудом перевела взгляд с груди мужчины на его лицо.

― Теперь? – наконец-то ответил он. ― Не знаю. Что там у вас положено? Что по индийской традиции следует после брачной церемонии?

― Брачная ночь…

Слова сорвались с губ прежде, чем она поняла, что сказала. И к несчастью не на хинди. И муж все прекрасно расслышал. Потому что замер на выдохе. А потом тяжело вдохнул сквозь сжатые зубы. Его голубые глаза полыхнули огнем, опаляя Хиран изнутри. Краска смущения бросилась ей в лицо.

А еще, не смотря на кондиционер, в машине стало нестерпимо жарко. И было страшно от того, что муж молчит, только смотрит, пристально, словно впервые ее видит. И еще страшнее было услышать то, что он скажет, когда заговорит. Как объяснить ему, что вовсе не то хотела сказать, что теперь и они должны…

― Что ты сказала, когда мы ехали? – вдруг спросил Колин, странным здавленным голосом. ― Ты так и не ответила. Я помню, как звучит «голубь». И это было что-то другое. Что? – мужчина сглотнул и убрал руку со спинки, но только для того, чтобы кончиком пальца провести по золотой цепочке, тянувшейся от серьги, по щеке, до маленького колечка в носу. Потом его большой палец коснулся уголка ее губ, и Хиран с удивлением отметила, что не только ее пальцы дрожат. ― Скажи мне. Давай, принцесса. Мне надо, что бы ты что-то сказала. Повтори, что ты сказала тогда.

― मेरा प्यार (мери пьяр) - как завороженная, повторила Хиран, чувствуя тепло его пальцев своими губами.

― Что это значит?

― Любовь моя…

Он дернулся, резко отстранился, откинулся на своем сиденье. Закрыл глаза.

Хиран хотела бы отвести глаза и не могла. Только обняла себя за плечи, хоть в машине и было жарко по ощущениям. Ее браслеты тревожно звякнули, бессовестно выдавая уязвимость хозяйки.

― Это было бы так просто, принцесса. Полюбить тебя, - снова посмотрев на нее, произнес муж. ― Ты хоть понимаешь, какое ты искушение. Ты что-то сделала со мной… Я думал, что никогда уже не захочу… не знаю. Брака. Жену, и тем более любви. И даже сейчас, я понимаю, что это безумие. Ты совершенно не та, которая могла бы быть со мной. И, тем не менее, ты здесь. Моя жена. И это все о чем я могу думать. Тебе холодно?

Хиран покачала головой.

― Почему? Почему я не та?

― Дело не в тебе, Хиран. Во мне. В том, кто я такой.

― Я не понимаю…

― Я знаю. Пошли, - он быстро вынул ключи зажигания, открыл дверцу и выбрался из машины. Пока Хиран пыталась трясущимися руками подобрать складки свадебного сари, муж уже обошел автомобиль и открыл дверь с ее стороны. Взял ее за руку и помог ей покинуть салон. ― Пойдем, не бойся ничего.

Она и не боялась. По крайней мере, не Колина. Но неприятное волнение охватило ее, когда они поднялись в квартиру и Колин, усадив ее на диван, сам устроился напротив, на низком столике рядом с диваном. Он предложил ей что-то попить и спросил не голодна ли она, но Хиран не смогла бы сейчас даже сделать глоток воды, горло сжимало от дурных предчувствий.

― Кто твой отец, Хиран?

Она ожидала что угодно, но только не вопросов о родителях. Образ отца болью отозвался в груди. Хиран все это время запрещала себе думать о доме. Об отце и бабушке. О том, как бы она хотела, чтобы во время ее свадьбы с Колином ее близкие были рядом. Нет лучшего подарка для дочери к свадьбе, чем теплые ладони отца, обхватившие лицо невесты, когда тот дает ей свое благословение.

Хиран на миг задержала выдох, чтобы слезы не выдали ее тоски по дому и отцу. Но муж ждал ответа и она выдохнула. Постаралась говорить спокойнее.

― Нараян Бхаскар Притвирадж.

― Чем он занимается?

― Наша семья владеет плантациями тростника. Еще есть ткацкие фабрики и магазины по продаже национальной одежды.

Колин кивнул, словно подтверждая собственные предположения. Встал и отошел к кухонному столу, прислонился к столешнице, упираясь в нее руками.

― А мой отец насильник, загремевший на немалый срок в тюрьму, где был зарезан во время бунта заключенных. Я сын шлюхи и преступника, вот кто теперь твой муж, принцесса. Я был женат, и она оказалась достаточно умна, чтобы сбежать от меня со всех ног. Сказала, что у меня дурная наследственность, и она не хочет, чтобы я был отцом ее детей. Вот так. Можно ли ее судить? Нет. Я тебе не пара, Хиран. Потому что ничего не изменит того, кто я. И того, кем были мои родители. Если Арун или даже твой отец, например, обанкротятся, они будут нищими, но навсегда останутся с бессмертной печатью благородного происхождения. А я, сколько бы ни заработал денег так и останусь грязью под вашими сандалиями.