Большие девочки не плачут

— Должна сказать, что сестра Мэри испытывает глубокую признательность за ваши выступления в детской больнице. Но в то же время идея благоустройства города ее совсем не вдохновляет, — заметила Лина.

— У монахини просто иные приоритеты. Может быть, твои взгляды на Рок-Крик и перспективу остаться здесь изменятся? Все-таки теперь ты связана с Коулом.

— Неправда. Совсем не связана. Просто работаю в его клинике, вот и все.

— Поверь, я меньше всех на свете имею право давать советы относительно личной жизни. Как-никак, а за моими плечами два развода.

— В таком случае окажетесь единственным, кто не пытается нам с Коулом советовать. А то все в городе ведут себя так, словно каждый имеет особое право лезть в нашу личную жизнь. Это не значит, что у нас общая личная жизнь, — торопливо поправилась Лина, — но если бы даже она и была, то никого из посторонних это не касается, ведь так?

— Так случается в идеальном мире. Но только не в городе Рок-Крик, штат Пенсильвания.

Лина вздохнула:

— К сожалению, вы правы.

— Ну, иди. Не хочу задерживать. Знаю, что необходимо вдумчиво подготовиться к вечеру.

— Что бы я ни делала и как бы ни старалась, полностью подготовиться все равно не удастся. Просто потому, что невозможно предугадать, что еще сочинит моя дорогая сестрица.

— Бойкотировать праздник ты не имеешь права. — Барт взглянул на Лину с искренней тревогой.

— Знаю, что не имею права. К большому сожалению. — Лина расправила плечи. — Ладно, уж с вечеринкой как-нибудь справлюсь. Один раз мне пришлось участвовать в фотосессии, где требовалось поцеловать жабу. Ничего, поцеловала. Так что постараюсь и сегодня получить удовольствие.

— А ты взгляни на ситуацию с такой стороны: лучше потерпеть вечеринку в свою честь, чем быть застреленной из пушки, — посоветовал Барт.

Во взгляде Лины мелькнула тревога.

— Надеюсь, сестрица не планирует ничего подобного?

— Нет, насколько мне известно, пушек не предвидится.

— И на том спасибо. Благодарю за поддержку, Барт.

— Да я вроде ничего особенного не сделал.

— И все же после разговора с тобой настроение заметно улучшилось, а это уже немало. Особенно если учесть, какой мрачной жизнь казалась каких-то полчаса назад. Спасибо. — Лина обняла Барта.

Добравшись наконец до дома, Лина никак не могла решить, что надеть. Хотелось выбрать платье или костюм, в котором можно было чувствовать себя уверенно и знать, что выглядишь хорошо. На работу она вею неделю ходила в джинсах. Надо признать, наряд не самый женственный.

Открыла шкаф, начала рассматривать привезенные платья. Слишком вычурное, слишком вызывающее, слишком короткое.

«А что делать с волосами? — вдруг ужаснулась Лина. — Зачесать вверх или оставить распущенными? Завить? А может быть, вообще остричь и надеть шляпку?»

Лина легла на кровать и закрыла глаза. Постаралась представить собственный оптимальный образ. Но вместо желаемой картины перед глазами возник Коул. Стоял и смотрел так, как вчера, перед поцелуем.

Нет, ни в коем случае нельзя допускать вторжения доктора в собственные мысли. А Фланниган то и дело нарушал запрет. Постоянно осаждал — и днем и ночью. Заставлял думать о голубых глазах. В ушах постоянно звучал обволакивающий бархатный голос, рождая в душе тоску и неясное волнение.

Но не только о взгляде и о голосе мечтала Лина. Поцелуи не спасали от вожделения. Наоборот, лишь разжигали фантазию. Желание увидеть Коула обнаженным в постели пылало так ярко, что невольно возникал вопрос: сколько еще удастся сопротивляться настойчивому призыву плоти?

Может быть, сопротивляться и не стоило?. Вдруг встреча в постели излечит, поможет наконец вернуть спокойствие и забыть о голубых глазах, открытой улыбке, сильных руках? Говорят, такое случается.

Выбрать подходящее платье и соответствующую прическу оказалось все-таки легче, чем решить, что делать с чувствами к Коулу.

Через пару часов Лина припарковала «себринг» в квартале от театра и внимательно посмотрела на собственное отражение в зеркале заднего вида, чтобы в последний раз оценить макияж. Продумано все, вплоть до последней мелочи. Классическая красная помада призвана привлечь внимание к изящной и в то же время чувственной линии губ, а мягкая, приглушенно и таинственно мерцающая пудра сможет идеально оттенить нежность кожи. Смелая линия контурного карандаша в ансамбле с темной объемной тушью должна добавить глубины и загадочности взгляду. Волосы собраны в скромный пучок. Простая, без претензий, прическа изысканно гармонирует с классическим маленьким черным платьем в духе «Завтрака у Тиффани». Легкий аромат дорогих духов с многообещающим названием «Хэппи» добавит неуловимого шарма, тем более что свободные прядки волос, подчиняясь движению воздуха, тайно и в то же время интригующе развеют душистые волны. Этот важный секрет очарования Лина открыла еще на заре карьеры. Черные туфли на шпильках не только добавят нотку дорогого шика, но и придадут облику элегантность и законченность.

Внезапно она услышала свое имя. Кто-то негромко, но явственно окликал. Оглянувшись, Лина увидела Ханну. Девушка пряталась в тени деревьев недалеко от театра. Едва виновница торжества подошла ближе, схватила ее за руку и увлекла за собой в тень.

— Хочу сказать, что очень сожалею.

— Сожалеешь? Но о чем? Надеюсь, ты не начала снова принимать таблетки для похудения?

— Нет-нет, я же дала честное слово. Но еще пообещала сохранить ваш секрет и не смогла. Хотя и не собиралась болтать. Случилось так, что мама начала говорить о вас плохо, и я просто попыталась вас защитить. Вовсе не хотела докладывать, что в нашем городе вы готовите роль, чтобы сняться в кино. Но вдруг не сдержалась и сказала. Простите.

— Ничего страшного. Не переживай. — Лина дружески похлопала Ханну по плечу, пытаясь успокоить.

— Мама не поверила. Сказала, что все это ложь. Но я-то знаю, что лгать вы ни за что не будете.

Последнее замечание оказалось тяжелым ударом.

— Если вспомнить хорошенько нашу беседу, то я ничего не говорила о подготовке роли.

— Конечно, вы и не могли сказать прямо, потому что подобную информацию следует держать в секрете. Но зато теперь тайну знает весь город.

Лина едва сдержалась, чтобы не рассказать правду. Едва не призналась, что попала в черную полосу. Но отваги не хватило. В глазах Ханны светилось слишком искреннее, слишком неподдельное восхищение.

— Не переживай, Ханна. Самый простой выход — все отрицать. Спасибо, что предупредила.

— Надеюсь, что не испортила вам вечер.

— Нет, конечно, нет. Волноваться не о чем. Все будет в полном порядке.

— Вы действительно так думаете?

— Уверена, — улыбнулась Лина. Иного выхода не было. Не бежать же по Баруэлл-стрит с воплями ужаса. — Прошу, не вини себя.

— Хорошо. Спасибо. — Ханна благодарно улыбнулась и растворилась в тени деревьев.

Лина хотела бы окликнуть девушку и пригласить на праздник, но вовремя сообразила, что Эди Дабронович ни за что не позволит дочери пойти на ее вечеринку.

— Что ты здесь делаешь? — окликнула Сью Эллен. Она стояла посреди красной ковровой дорожки, ведущей от края тротуара к театральному подъезду. — Время торжественного выхода приближается.

— Мной выстрелят из пушки?

— Нет. — На лице Сью Эллен появилась неподдельная тревога. — А что, ты этого хотела?

— Ни в коем случае! Не забывай: чествование должно пройти тихо и скромно.

— Вот. Поэтому я подумала и решила не надевать костюм Мей Уэст. Да и Лулу отсоветовала.

Лина мысленно поблагодарила мудрую приятельницу.

— Ну, иди скорее. Пропускаешь собственный праздник.

Лина недоуменно разглядывала собравшуюся в фойе толпу.

— Кто эти люди?

— Как кто? Гости, конечно.

— Но мне знакомы лишь человек десять — двенадцать. А откуда взялись остальные сорок или пятьдесят?

— Будущие клиенты.

— Что-что?

— Будущие клиенты моей будущей риелторской конторы, — с важностью ответила Сью Эллен. — Почему бы не совместить приятное с полезным и не использовать вечеринку для развития профессиональной карьеры? Я совсем скоро получу лицензию.