Голоса лета

В пять часов вечера Лора с корзиной помидоров в руке сама пошла в деревню. Они с Евой вместе собирали помидоры, которые выращивали в теплице Тременхира. А поскольку погода стояла теплая, одновременно созрело очень много плодов. Всю вторую половину дня они готовили на кухне супы и пюре, но весь урожай так и не использовали. Друзилла охотно взяла одну миску, одну корзину наполнили для жены викария, и все равно помидоры остались.

— Вот поганцы. Ну почему они созревают все разом? — ворчала Ева. От стояния у плиты она раскраснелась. — А выбрасывать рука не поднимается. — И вдруг ее осенило. — Ура, придумала. Отдадим их Сильвии.

— А у нее разве нет своих?

— Нет, она выращивает почти все, кроме помидоров. Сейчас позвоню и спрошу. — Ева пошла к телефону. Когда она вернулась на кухню, вид у нее был торжествующий. — Она в полнейшем восторге. Говорит, что покупает помидоры на почте, а там дерут втридорога. Потом ей отнесем.

— Я сама могу отнести, если хочешь.

— Ой, чудесно. Ты ведь еще не видела ее сад. Это сказка. И она всегда рада, когда есть с кем поболтать. Кстати, может, она не откажется поехать завтра с нами в Гвенвоу. (За обедом Ева наконец-то убедила мужа, что пикник в субботу — отличная идея и что он тоже должен составить им компанию.) Если изъявит желание, передай, что еду мы возьмем и кто-нибудь из нас заедет за ней. Все равно ехать на двух машинах.

Заворачивая за угол дома, Лора заглянула в сад. На дальнем краю газона сидели «по-турецки» и болтали Ивэн и Габриэла. Они находились там уже несколько часов. Было видно, что оба поглощены друг другом, словно старые знакомые, делящиеся последними новостями. Лора была рада, что Ивэн не потащил Габриэлу на одну из своих изнурительных экскурсий. Она уже пеклась о падчерице, как родная мать.

У Сильвии Лора еще не бывала, но дом ее отыскала без труда. На открытых воротах красовалось название: «Роскенуин». Лора прошла по короткой гравийной подъездной аллее. Входная дверь была распахнута. Она переступила порог дома.

— Сильвия.

Ответа не последовало, однако в открытую дверь гостиной она увидела в глубине комнаты стеклянную дверь, ведущую в сад. Там она и нашла Сильвию. Та, стоя на коленях, орудовала небольшой полольной вилкой, приводя в порядок окаймляющий газон.

— Сильвия.

— Привет. — Сильвия села на корточки, держа в руках вилку.

На ней были старые джинсы и клетчатая рубашка; лицо, как обычно, почти полностью скрывали огромные солнцезащитные очки.

— Я принесла помидоры.

— Ты просто ангел.

Сильвия бросила вилку и сняла измазанные в земле перчатки.

— Не прерывайся, если не хочешь.

— Очень хочу. Полдня уже ползаю на карачках. — Сильвия выпрямилась во весь рост. — Пойдет выпьем чего-нибудь.

— Еще только пять.

— Можно и не спиртное. Приготовлю тебе чаю. Или лимонаду.

— От лимонада не откажусь.

— Вот и договорились. — Сильвия забрала у Лоры корзину. — Сейчас верну. А ты походи пока по саду, поохай, поахай, а потом, когда я вернусь, выразишь мне свой восторг.

— Я мало что понимаю в садоводстве.

— Тем более. Люблю, когда моей работой восхищаются без критики.

Сильвия скрылась в доме, а Лора послушно стала прогуливаться вокруг ухоженных красивых клумб, на которых благоухали цветы всех оттенков розового, голубого и сиреневого. Ни красного, ни оранжевого, ни желтого. Лора увидела высокий, ростом с человека, дельфиниум; дымчатый люпин источал все ароматы лета, каждого лета, какие только она помнила. Розы Сильвии — настоящие заросли — с головками размером с блюдце поражали своим почти непристойным великолепием.

Когда они сели в маленьком дворике Сильвии, поставив рядом поднос с лимонадом, Лора спросила:

— Как тебе удается выращивать такие розы?

— А я их удобряю. Конским навозом. Беру его на ферме, что стоит дальше по дороге.

— А разве их не полагается спрыскивать и все такое?

— Безусловно. Без этого никак. Иначе тля пожрет.

— А я совсем не разбираюсь в садоводстве. В Лондоне у нас только дворик, где стоят несколько кадок с растениями.

— Неужели Джеральд еще не запряг тебя на прополку сорняков? Он умеет организовывать, как он сам выражается, рабочие бригады.

— Нет. Меня вообще к работе по дому не привлекают. Разве что попросят ягоды собрать. Относятся ко мне, как к самому дорогому гостю.

— Оно и видно. — Сильвия обратила на Лору свое лицо в темных очках. — Ты выглядишь потрясающе. Хорошеешь с каждым днем. Сегодня так и вовсе неотразима. Утратила свое беспокойное выражение.

— Наверно, потому что я перестала беспокоиться.

Сильвия допила свой лимонад и потянулась к кувшину, чтобы подлить еще.

— На то есть причина?

— Да, и особенная. К нам приехала Габриэла. Дочь Алека. Приехала сегодня утром ночным поездом.

Сильвия поставила кувшин на поднос.

— Габриэла? Разве она не в Виргинии?

— Была там, а теперь вернулась домой. Никто ее не ждал. Такой приятный сюрприз.

— Мне казалось, она не навещает отца.

— Раньше не навещала. Но она приехала не в гости. Насовсем. Будет жить с нами. Назад не вернется.

Лоре вдруг пришло в голову, что счастье — странная вещь, порой безудержное, как горе. Целый день ее не покидало ощущение невесомости, а теперь внезапно одолело неукротимое желание поделиться этим счастьем, рассказать кому-нибудь. Почему бы не Сильвии? Та ведь знает Алека с детства, встречалась с ним в Тременхире, когда ему было одиноко.

— Мы станем одной семьей. И я только сейчас поняла: это то, о чем я всегда мечтала. То, чего мне не хватало.

— Не хватало? В браке?

— Да, — подтвердила Лора. — Быть замужем за человеком, который до тебя был женат, причем много лет, на другой женщине, — это не всегда просто. Целые куски его жизни скрыты от тебя, как запертая комната, в которую тебе нет доступа. Но теперь Габриэла вернулась и все будет по-другому. Она — как будто ключ от той запертой двери. — Лора улыбнулась: порой так трудно подобрать точные слова. — Боюсь, я говорю невразумительно. Просто теперь я уверена, что все будет замечательно.

— Надеюсь, ты права, — сказала Сильвия. — Хотя я на твоем месте не стала бы впадать в эйфорию. Ты знакома с девочкой всего один день. А, прожив с ней месяц под одной крышей, ты, возможно, вздохнешь с облегчением, когда она решит уйти от вас. А она уйдет, помяни мое слово, найдет себе собственное жилье. Молодые, они все так.

— Нет, не думаю, что она уйдет. Во всяком случае, не скоро.

— Почему ты так уверена?

Лора сделала глубокий вдох, выдохнула, но промолчала.

— У тебя вид виноватый, — заметила Сильвия. — Будто что-то скрываешь.

— Скрываю. Даже Еве еще ничего не сказала. Это не мой секрет.

— Лора, я умею хранить секреты.

— Ладно. Только не проболтайся. — Она улыбнулась в предвкушении. Уже одна мысль о том, что она произнесет это вслух, наполнила ее бесконечной радостью. — У нее будет ребенок.

— У Габриэлы?

— Ты шокирована? Напрасно.

— Она собирается замуж?

— Нет. Потому она и вернется с нами в Лондон.

— А Алек-то что скажет?

— Думаю, для него главное, что она вернулась, а беременна она или нет, не имеет значения.

— Не понимаю тебя. Ты так радуешься, будто это у тебя будет ребенок. Прямо светишься вся.

— Пожалуй, у меня и впрямь такое чувство, — согласилась Лора. — Я очень рада за Габриэлу и Алека, но еще больше рада за себя. Эгоистка, да? Ты пойми, Сильвия, ведь отныне мы все будем вместе.

Преисполненная радостного возбуждения, она вспомнила про поручение Евы только перед самым уходом.

— Ой, чуть не забыла. Завтра мы все едем на пикник в Гвенвоу, и Ева спрашивает, не желаешь ли ты составить нам компанию.

— Завтра. В субботу? — Как и Джеральд, Сильвия постоянно нагибалась и выдергивала сорняки, торчавшие между камешками на гравийной подъездной аллее. — Ах, какая жалость, не могу. Сейчас в Порткеррисе одна моя давняя подруга, остановилась в гостинице «Замок», и я обещала, что приеду повидаться с ней. Мне бы очень хотелось поехать в Гвенвоу, но я не могу подвести ее.