Когда птицы молчат (СИ)

Позже, когда встречался с девушками в универе, я сгоряча мог вспылить, когда при мне кто-то начинал клеиться к моей избраннице. Однако очень быстро понял — если они позволяют себе вольности с другими, когда находятся со мной, то не стоят того, чтобы из-за них портить себе лицо и сбивать кулаки.

Потом среди моих женщин почти не попадалось добродетельных дамочек, они были тем, кем были — продажными шалавами, жадными авантюристками, эгоистичными с*ками, способными на любую подлость. А у таких не бывает чести. А значит, необходимость ее защищать автоматически отпадала

У меня как-то была похожая ситуация. На меня вешалась жена одного состоятельного мужика, раза в два старше ее. Мне было все-равно, а она была горячей штучкой. И сама норовила залезть мне в штаны.

Однажды в ресторане мы и пересеклись с ее супругом.

Он был в бешенстве и называл ее бл*дью, а она лишь рассмеялась в ответ. Мне же даже рта не пришлось раскрыть. Если бы она попыталась втянуть меня в разборки, я бы просто встал и ушел.

Но в этот раз все было иначе. Ире, как последней шлюхе, разыскивающей богатых мужиков на курорте, предложили секс. Хотя я и не слышал всего разговора, суть понял.

Но она была так возмущена, что даже растерялась, не сумев дать достойных отпор. А я промолчал. И в ее глазах засела обида.

А что, черт его дери, мне нужно было сказать? Что я ей муж? Но это же очевидная ложь. Тем более, не в моих правилах лгать хоть по какому поводу. Сказать, чтоб не лез в свое дело? Набить наглую рожу? Да, именно так и нужно было поступить. Однако впервые за несколько последних лет я спасовал.

Что-то в этой ситуации было не так, как раньше. Мне бы хотелось, чтобы мы были вместе, как пара. Чтобы она не была замужем, не имела прошлого, связывающего ее с другим мужчиной. И чтобы у нас был шанс. Которого я не вижу.

Мысль попросить ее расстаться с мужем приходила мне в голову. И я был так ей удивлен, что едва не поперхнулся лазаньей. Тогда я был в том же ресторане, где она увидела меня с боссом и Настей. Воспоминания заполнили голову и неожиданно мысли приняли странный оборот. Заставить ее бросить мужа и уйти ко мне? Безусловно, это было бы здорово, потешило бы мое тщеславие, и на какое-то время я был бы счастлив. Но как долго это продлилось бы?

Я не создан для семейной жизни. Она никогда меня не привлекала. Мне нравились разные женщины, и я часто менял их. И пусть плюнет мне в глаза хоть один мужик, который бы не мечтал о такой возможности.

Ира бы жила рядом, дарила мне этот искренний поток любви, в котором приятно погреться, а вечером мы бы до изнеможения занимались сексом.

Однако что было бы с ее дочкой? Они связаны друг с другом, вряд ли захотели расставаться, да и я бы не стал настаивать на этом.

Что мне делать с маленькой девочкой? И где бы мы жили с ней? Мои апартаменты для этого не подходят — слишком сложно жить толпой в пусть и большом помещении, но практически без стен.

Допустим, мы бы что-то придумали и сняли жилье. Как мне вести себя с чужим ребенком, тем более девочкой? Если бы был мальчишка, может быть, я и смог бы найти с ним общий язык, хотя сильно сомневаюсь, что гожусь на роль отца.

Мы бы старались не шуметь, когда запирались в своей спальне, не было бы и речи ни о каком спонтанном сексе, и, в конце концов, наши отношения из страстных и захватывающих превратились бы в обычную бытовуху, в которой варятся большинство семейных пар.

Зачем мне это? Я уже пробовал и понял, что такая жизнь не для меня. Зачем ей это?

С другой стороны, с Ирой не все так просто. Хотя семьянин из меня не получится, я не представляю, как отпущу ее в чужие руки, в постель к другому. Когда она готовила мне завтрак, я ощутил нечто в глубине души, что тронуло меня. Да, ночи с ней жаркие. Но и дни настолько упоительны, что давно я не чувствовал такого умиротворения, когда все струны, натянутые внутри, вдруг расслабляются, и хочется улыбаться просто так.

Видеть ее рядом с собой в тот момент, когда открываю глаза — это чудо. Теплая, нежная, ласковая и отзывчивая женщина, из которой льется целительный свет. Я вижу в ее глазах, что ей неважно, насколько я богат. Что она не прикидывает в уме выгоду, которую сможет извлечь из наших отношений. Она со мной просто потому, что хочет меня и только меня.

Ее руки, порхающие над кухонным столом, манера задумчиво пробовать еду и облизывать губы, привычка что-то тихо напевать себе под нос, когда она думает, что ее никто не слышит — все это завораживает. А как она смотрит, когда я ем ее стряпню! Наверное, она так же радуется, что угодила своей дочери, когда та поглощает ее воскресные пироги. Все эти простые вещи так нравятся мне, что я вряд ли смогу их забыть.

И что мне делать, когда мы вернемся? Отпустить ее к мужу? Черт бы драл это все! Черт, мать твою, побери эту ситуацию!

Не вижу выхода. Единственное, что мы можем — это наслаждаться настоящим. Завтра постараюсь исправить свою ошибку. Я буду молить ее о прощении, когда мы приедем в одно из красивейших мест на земле.

Глава 17

Горная дорога была узкой. По левому краю каменные глыбы, по правому — обрыв и море пронзительного бирюзового цвета. Глупые козы, дикие или нет — я не знаю, скачут прямо перед машиной, резко сворачивают и бросаются вниз, как самоубийцы.

День только в самом начале, солнце еще не успело подняться слишком высоко, чтобы обжигать плечи и лицо. Поэтому крыша на кабриолете отсутствует, я наслаждаюсь свежим ветерком, который неспешно треплет волосы и ласкает лицо.

Нужно было поменять машину, — ворчит Сергей.

А мне и эта нравится, — отвечаю я. Шикарная тачка!

Мы на ней по такому бездорожью можем и застрять где-нибудь.

Пойдем пешком, — беспечно отвечаю я. Во мне что-то будто сломалось. Я сама себе напоминаю чашу, в которой хранился дорогой эликсир. И вот в чаше появилась трещина, и все ее содержимое медленно вытекает прямо на грязную землю. Самое ужасное — я просо смотрю на это со стороны, просто смотрю…

Не думал, что ты любительница пешего туризма.

Ты о мне почти ничего не знаешь.

Нет, я по-прежнему весела и беспечна, но иногда уголки губ вдруг дернет вниз, я отворачиваюсь, чтобы Сергей этого не заметил, делаю вдох, медленный выдох — и я опять та женщина, которую он взял на этот волшебный остров.

На склонах невысокой горы почти нет кустарников и деревьев. Только травы, множество невысокой поросли с тускло-зелеными или пожухлыми бурыми стеблями. Замечаю мелкие фиолетовые цветы. А метров через сто вижу что-то, что напоминает мне маленькие игрушечные домики.

Что это?

Ульи. Пасека.

А откуда мед? Не вижу большого множества цветов.

Тимьян.

А где он?

Да вот же, вокруг цветет.

Это сиреневое?

Да.

И вкусный мед получается?

Вроде ничего.

Беру себе на заметку попробовать еще и здешний мед. Я не сладкоежка, но уж очень интересно.

Дорога продолжает виться вокруг горы, встречные машины, кажется, пытаются столкнуть нас в пропасть. Во всяком случае такое создается у меня впечатление, потому что из-под колеса подо мной вылетают камни и гравий и катятся по почти отвесному склону вниз. Страшно.

Вижу внизу, метрах в тридцати, белое пятно. Присматриваюсь и понимаю, что это мертвая чайка. Наверное, она умерла от старости. Вокруг нее пританцовывают два козленка, играют друг с другом, словно не замечают неподвижной птицы.

Есть что-то невыразимо прекрасное и пугающее в том, как близко, рука об руку, идет красота и уродство, жизнь и смерть, счастье и горе.

Телефон в моей сумочке молчит уже несколько дней, хотя я постоянно держу включенным Скайп. Иногда волнение становится почти невыносимым.

Зато мужчина рядом со мной тихо подпевает песне, льющейся из динамиков. И тут же на сердце теплеет, я смотрю на волевую линию челюсти, на потемневшую кожу и хочу подпевать вместе с ним — так мне хорошо.

Контрасты этого дня держат меня на грани стресса. Даже если железо постоянно охлаждать и нагревать, в конце концом оно не выдержит. А я точно не железная.