Ничья (СИ)

- Начиная работать над проектом «Тату», вы наверняка определили для себя нишу, которую группа должна занять? Что это за ниша, если не секрет?

- Прежде всего, я хотел сделать то, чего у нас еще нет. В шоу-бизнесе определяющим фактором часто является возраст артистов – на возрасте я и хочу сыграть. Что касается музыки, то здесь все было сложнее. Я очень долго колебался, в какие дебри вести этот проект – танцевальные, альтернативные или еще какие-нибудь. Сейчас все вокруг говорит в пользу танцевальной музыки, но ее у нас будет в лучшем случае половина, да и то – это танцевальная музыка нагружена каким-то смыслом.

Совсем скучно было бы говорить о чем, чем мы занимались день за днем. Постоянно была какая-то работа, в частности над альбом, который мы планировали выпустить в конце весны, но это только планы. Загадывать сложно. Все стали что-то говорить о нас, гадать лесбиянки мы или нет, организовывать фан-клубы. Сингл «Я сошла с ума» уже хорошо раскупался и все сходили по нам с ума. Дело оставалось за нами: любить друг друга и наиболее реалистично показывать это на публике.

Ваня должен был уже тогда гордиться нами…

====== 33 ======

Все оставшееся время мы усердно записывали альбом, пытаясь внести больше того, чего мы вкладывали. В мае подписали контракта с компанией Universal Music Russia. Подумаешь, вот! Что на этом останавливаться? На самом деле я просто хожу с задранным носом. Не могла и мечтать о таком! Все произошло 16 мая в гостинице “Radisson-Славянская”. Грядущий контракт предусматривает выпуск трех альбомов, первый из которых – “200 по встречной”. На самом деле мы им еще и больше выпустим, в нас сейчас столько желания работать и пахать, но как снисходительно улыбается Ваня и говорит: «Ничего, еще наработаетесь, еще устанете пахать, будете падать замертво в гостинице, едва придете с концерте. Я вас обещаю, вот увидите. Еще будете не раз ругаться и кричать, что вам все надоело, что ничего не нужно, а я буду молча смотреть на вас и улыбаться, потому что знал, что так будет. Но с вами, девочки мои, мы еще не раз покажем всему миру, что такое любовь и с чем ее едят, мы еще дадим поверить этим людям в хорошую и качественную музыку, про нас еще вспомнят и еще до-о-олго будут вспоминать».

Только его красноречивых слов не было на подписании этого договора. Может, боялся лишний раз что-нибудь сказать, вдруг все оборвется? Хотя Ваня не глуп, совсем не глуп, он предпочитает молчать и только загадочно улыбаться.

Как только мы вышли из здания гостиницы, я заметила, что Ваня с облегчением вздохнул. Мы поймали такси и отправились домой. Все дорогу все напряженно молчали, видимо, были просто измотаны сложным днем. Только тихое радио разливалось в салоне, водитель задумчиво курил, наблюдая за дорогой.

- Вань, – окликнула его Юлька.

- М? – Не оборачиваясь, промычал он, он вообще, когда его звали, почти никогда не оборачивался.

Может, привычка?

- Ну, чего ты молчишь? – Тихо спросила девчонка, улыбаясь, – мы ведь молодцы, да?

- Молодцы, – протянул тот и улыбнулся в зеркало ей, – скоро клип выйдет, через пару дней, посмотрите?

- Шутишь? Конечно, посмотрим, – оживилась я, – мы ведь так долго и упорно над ним работали.

- А выступать мы будем? – Снова влезла Волкова, – я так хочу выступлений, просто надоела рутинная работа!

- И выступать будем, – кивнул он, – еще устанете, еще…

- Мы помним! – В один голос.

Таксист усмехнулся, а Волкова просто согнулась от смеха.

Ваня обернулся к ней и ласково потрепал волосы.

- Прекращай, Волчонок…

Меня, кажется, даже перекосило от удивления. С каких пор он называет ее так?

Как только мы пришли домой, и расположились в зале, я тут же пристала к Юльке с расспросами. Мне ведь и правда интересно откуда у Вани в последнее время такой интерес к ней. Если раньше я могла сказать, что мне показалось, что я стала мнительная, то сейчас это просто очевидно, особенно последние несколько месяцев. Думаю, что она не обидится, хотя это же Волкова, вспыльчивая натура.

- Юльк, а чего это он тебя Волчонком называет, а?

- Не знаю, – улыбается она с закрытыми глазами, – прикольно так, правда?

- Очень, – кривляюсь я, – он тебя так раньше не называл? Впервые от Вани это слышу вообще!

- Нет, не называл. Хотя было пару раз, а чего ты так удивляешься, что здесь такого?

Ну вот, сейчас вызову подозрение. А потом, как обычно, понесется. Как обычно, я-то знаю нас. Ну мне ведь интересно и ничего такого здесь, наверное, нет. Надеюсь, что Юлька меня поймет.

- Да вообще ничего, у тебя имя есть, это уж как-то слишком, – недоверчиво начинаю сипеть я, – даже я так тебя не называю.

- Брось, Катина, что с тобой? Нравится так что ли, как он называет меня – волчонок? Ну, хочешь, ты меня так тоже называй, – раскрывает глаза она и подсаживается ко мне ближе.

Юлька обнимает меня за плечи и прижимается щекой к моей щеке. Я не очень удобно себя чувствую, поэтому мягко снимаю ее руки с моих плеч и отстраняюсь.

- Как он что ли? – Моему удивлению нет предела, – ты сейчас шутишь или серьезно говоришь?

- Серьезно, конечно, что не так, Ленок?

- Да ты издеваешься, – усмехаюсь я и недоверчиво смотрю на нее, – Волкова дело не в том, как я хочу или не хочу тебя называть, буду или не буду, просто от Вани это слышать странно! Многие окружающие могут не так подумать…

- Как не так? – С полуоборота заводится она, – не поняла тебя, подробней, пожалуйста.

- А что ты заводишься так сразу, я тебя задела, больная тема, да? – Иронично замечаю я.

Сейчас будет драка, кошачьи бои. Чувствует моя задняя точка. Заводится так, значит, задела ее.

- Катина, не начинай, а? Какая больная тема? Мне просто интересно, что ты имела ввиду, когда сказала, что со стороны это как-то там смотрится. Мне, вот, интересно, как же это смотрится? Расскажи, будь добра! Что такого в том, что он называет меня волчонком?

- Да что ты прицепилась? – Начинаю сдавать обороты я.

- Это я прицепилась? – Начинает закипать девчонка. – Ты начала эту тему, я от тебя не отстану, пока не получу ответ. Так, скажешь? – Она подскакивает ко мне и пронзительно смотрит мне в глаза.

Я отвожу взгляд.

- Что ты молчишь? Лена, так что? Или ты просто ревнуешь? Боже, только не говори мне, что ты ревнуешь меня к Ване, я не выдержу этого! Катина! Очнись!

- Да что Катина? Со стороны это выглядит так, будто он заигрывает с тобой! – Выпалила я на одном дыхании и мне стало так стыдно, что я не знала, куда себя деть.

- Заигрывает, значит, – Волкова пыталась вести себя невозмутимо, будто ей все равно, но я видела, что она едва ли сдерживается и я очень ее задела. – Заигрывает, Лен…?

Повторяла она, будто пыталась осмыслить слово.

- Юль, извини уж, но я сказала, как думаю.

- Да ничерта ты не думаешь, – вскинула руки она и закричала на всю квартиру, – ты просто завидуешь, что Ваня уделяет мне больше внимания, чем тебе. Я ведь тоже правду говорю!

- Да что ты? – В ответ закричала я ей, – по крайней мере он не ведет со мной себя так, будто я ему не безразлична и он хочет меня уложить!

Наверное, это было слишком. Я только потом поняла это, когда Волкова, с молниеносной скоростью подскочив ко мне, залепила смачную пощечину. Это было слишком, я и сама знаю, но в таком пылу эта фраза вырвалась случайно. Она незамедлительно куда-то выскочила из квартиры, хлопнув дверью. А я так и осталась сидеть на диване. Щека ужасно горела и ныла от боли. Я даже не в силах что-то поделать. Нужно приложить лед… Нужно приложить лед, – думаю я, а сама так и остаюсь сидеть. У меня нет сил вставать. От безысходности я начинаю тихо плакать и хлюпать носом.

Всю ночь я не могу заснуть, ворочаясь и ворочаясь на постели. Юлька так и не появилась, тогда в мои мысли лезли самые страшные представления, где она. Наверное, к Ване своему поехала, – рассуждаю я и злюсь еще сильней на нее. Мне обидно и за себя и за нее, но больше всего я злюсь на то, что ее нет дома. Я просто волнуюсь за нее, и ничего тут не придумаешь. Я бы даже не удивилась, если бы Волкова попала в какую-нибудь передрягу и нашла приключений на свою попу. Приоткрыв глаза, я посмотрела на часы. Почти четыре утра. За окном скоро будет светлеть, а я все не могу заснуть. Мне ужасно стыдно за то, что я ей наговорила, мне стыдно за правду. Мне плохо без нее, но и мириться я с ней не хочу, не собираюсь. Просто важно знать, что с ней все хорошо, я ведь не совсем бесчеловечная.