Целуй и танцуй: в поисках любви в Буэнос-Айресе

20 мая 2000 года

Я только что станцевала «тандус ужасус» с человеком, которого предпочла бы забыть — и ради него, и ради себя. После этого испытания я решила: слишком много щедрости для одного вечера, — и собиралась оставаться на месте, пока меня не пригласит кто-то достойный. И больше никакой ерунды вроде «вести себя мило и любезно», сказала я себе.

Следует стать наконец более разборчивой! И не рисковать столь опрометчиво.

И едва я приняла такое решение, какой-то мужчина, которого я никогда прежде не видела, оказался передо мной и протянул мне руку, ничуть не сомневаясь, что я приму приглашение! Мне потребовалось собрать в кулак всю свою волю и противостоять этой беспримерной дерзости. Я едва заметно качнула головой в знак протеста и уставилась в пространство рядом с ним.

Ему следовало вести себя более осмотрительно. Он не должен был оказываться в ситуации, в которой так легко получить отказ. И не моя вина, что он не уважает правила, мысленно оправдывалась я.

— Ну, как угодно. Больше я не намерен приглашать вас, — прошептал незнакомец.

Я подняла бровь, будто собиралась ответить: «Ой-ой-ой, сейчас разрыдаюсь от горя».

И несколькими секундами позже, наблюдая, как он скользит по танцполу с какой-то девушкой (которая, судя по всему, чувствовала себя восхитительно), я в самом деле чуть не расплакалась. Я подошла к Валерии, сидящей за столиком с Изекьелем (наверное, самым уродливым парнем на свете, что весьма печально, ибо он — в такой же степени — потрясающий танцор), и поинтересовалась, кто это. Это Диего, сказала Валерия. По выходным он преподает танго, по будним дням подрабатывает доктором.

Теперь, когда мне удалось рассмотреть его, я заметила, что он молод (для разнообразия — не слишком) и красив, сложения и роста — правильного. Один из тех случаев, где я должна была бы оставить свою гордость и забыть об унижении!

— Ты такой чудесный! Я совершила громадную ошибку. Ты когда-нибудь простишь меня? — твердила я себе под нос, пока мои губы не потрескались. Но Диего смотрел куда-то мимо меня. Сквозь меня! Разумеется, таким образом он давал мне понять, что намерен и впредь игнорировать меня. А если вы считаете, что у слонов долгая память, видимо, вы просто не встречали оскорбленных танцоров танго.

29 мая 2000 года

Его не зря называют «Гато» [63] — он не ходит, а скорее крадется. Никогда не забуду, как впервые увидела его в «Кафедрале». Потрясающее сочетание силы и грациозности! В сравнении с ним даже кошка кажется неуклюжей. Он будто излучал свет, так что пространство вокруг него словно погружалось во мрак. С того момента как я его увидела, начала молить Бога: пусть Гато пригласит меня танцевать. Когда Господь остался глух к моим мольбам, я попросила вмешаться Валерию. И ее помощь сотворила то чудо, которого я так ждала.

Гато, возможно, и двигался будто кот, но отнюдь не походил на вышеупомянутое животное. В его внешности не было абсолютно ничего кошачьего. Если бы он жил в зеленом лесу, то скорее мог бы быть невероятных размеров. Мне кажется даже — столь массивное телосложение осталось у него еще с тех незапамятных времен, когда человеку приходилось бороться за существование. Гато не живет в зеленом лесу, зато сам он — всех цветов радуги. Его тело покрыто татуировкой самых причудливых форм и размеров. На левом бицепсе у него сердце. И надпись — «мама». Если это доказательство того, что он настоящий тангеро, то уж не знаю, что сей факт означает.

Несмотря на то что Гато не так давно участвовал в одном из ведущих шоу, «Танго для двоих», я никогда не воспринимала его как потенциального партнера. Возможно, я извелась по партнеру, но не настолько, чтобы проводить по восемь часов в день с разноцветным медведем, влюбленным в собственную мать. Нет уж, увольте. Однако не поймите меня превратно — мне очень нравится танцевать с ним, и я использую любую возможность, какая только представляется на милонге. Например, прошлой ночью.

Я наслаждалась ощущением его мягких вельветовых лапок на своей спине, как вдруг обнаружила, что эти мягкие вельветовые лапки двигаются намного более интенсивно, нежели обычно. Сначала я подумала, что он вздумал немного пофлиртовать со мной, как вдруг поняла, что он не гладит меня, а подает за моей спиной какие-то знаки. Я ужаснулась про себя. Уж не знаю, что и кому он там сигнализировал, однако чувствовала: он действительно бешено жестикулирует, несколько раз подряд выводя меня в задние очос.

— Извини, querida [64], мне придется уйти! Надо срочно уладить кое-какие дела, — торопливо проговорил он, и в его голосе, грубом от виски и сигарет, проскользнула досада. И он бросил меня посредине танца! Оставил одну, в центре зала. Это было самое ужасное, что только могло произойти со мной в жизни — я не преувеличиваю! Надо ли говорить, что моя самооценка разбилась вдребезги, разлетелась на тысячи мелких осколков, и я поплелась обратно к столику. Его бокал все еще стоял на столе. Надо же… Обычно он тут же опрокидывает стаканчик, едва выпускает партнершу из объятий.

В отличие от Гато я никогда не пью во время танцев — спиртное нарушает координацию. Однако вчера я сделала исключение из правил. Моя нервная система требовала подкрепления, и крепкий напиток был тем, что мне надо: я решила допить виски мерзавца. Итак, я сидела и размышляла, мысленно прокручивая в голове полтора станцованных танго, кадр за кадром, движение за движением, позу за позой, отмечая недостатки и оплошности, словно мамаша шимпанзе, выискивающая у детеныша блох. Да, этот знаменательный день я запомню надолго! Мне удалось найти множество ошибок и неточностей в позе, движении ног, умении держать ось, распределять вес. Словом, моя манера танцевать прямо-таки кишела блохами. Если подумать, то просто удивительно, почему он не бросил меня раньше. Мне хотелось лишь одного: исчезнуть с места моего позора. Однако виски я все же допила.

Уже собравшись уходить, я увидела, что ко мне спешит Моника.

— Ты уже слышала?

— Нет, — ответила я угрюмо. Не важно, о чем она собирается мне сказать. Я ничего не хочу слышать!

— Копы обыскивают место на предмет наркотиков. И не разрешают никому ни входить, ни выходить.

— Да? И нашли что-нибудь? — спросила я, снова садясь и сбрасывая туфли. Я не вполне осознала смысл ее слов — алкоголь все же подействовал на меня. У меня не только нарушилась координация движений, но я стала туго соображать.

— Конечно, нет, они никогда ничего не находят! — усмехнулась она.

Я оглядела помещение, отыскивая взглядом Гато. Никаких признаков его присутствия. Дин-дон! Внезапно мне вспомнились кое-какие слухи. Поговаривали, что он один из главных наркодельцов. Как ни прискорбно это признать, но я нахожу эти слухи вполне достоверными.

И, должно быть, пока я тут старательно напивалась, он избавлялся от товара в каком-то из подсобных помещений. Уф! От этой мысли по моему телу разлилось тепло, поплыла голова. Или это виски? Как бы то ни было — ура. Меня бросили вовсе не из-за блох! Я быстро всунула ноги в туфли и остаток ночи протанцевала. С Изекьелем, Пабло, Пупи, Фабрицио, Эрнесто, Гильермо… и еще многими, многими, многими…

18 июня 2000 года

Когда мама сообщила, что собирается приехать в гости, я отчасти забеспокоилась. Ладно, если точнее — я пришла в ужас. Она не была моей поддержкой номер один, когда речь заходила о танго. И я понимала: мне придется надеть свои самые бравые доспехи, дабы отразить атаку ее панического страха (что я останусь старой девой), к которому примешивается и мой собственный (в отношении девы.) Но, вот чудо, вместо врага я обрела союзника. Я почувствовала — что-то изменилось. И случилось это в прошлое воскресенье, в «Глориэте».