Записки одиноких сердец, или Дневник красной туфельки (СИ)

Второй визит к Патрику домой уверенности Алексии не прибавил. Она продолжала нервничать. Сейчас переживаний было на порядок больше, чем в первый визит. Тогда все глупые поступки и откровенные промахи можно было списать на алкоголь. Сейчас такой возможности в перспективе не существовало. Следовало контролировать себя тщательнее, продумывать каждое слово и каждый жест, не позволяя себе ничего лишнего. Компрометирующего, как сказали бы в прежние времена. Пошлого, как говорят в современности. Но разве можно контролировать себя, когда рядом находится человек, характеризующийся одним словом? Любимый.

"Ты становишься слишком сентиментальной", - укорила себя мысленно Алексия, проходя вслед за Патриком в дом.

Локруа повесил свою сумку вместе с принадлежностями на вешалку. Проделав те же манипуляции с вещами гостьи, снял с себя пиджак и направился в гостиную. Помещение пустовало.

Патрик заглянул, на всякий случай и в кабинет. Тетя обнаружилась там. Сидела за компьютером, сжимала в пальцах незажженную сигарету и что-то быстро-быстро печатала. Удивительно, как клавиатура не искрилась под её пальцами.

- Я дома, - оповестил женщину племянник.

Она на время подняла на него отсутствующий взгляд и снова уставилась в экран.

- Давно? - спросила, не отрываясь от производственной деятельности.

Вероятно, в очередной раз поймала вдохновение за хвост, привязала к себе и взялась за написание нового рассказа.

- Нет. Только пришел. Вообще-то я хотел сказать, что у нас гости.

- Гости? - Элизабет все же соизволила оторваться от экрана.

- Ты не возражаешь?

- Нет, конечно, нет. Я рада, что у тебя в новой школе появились друзья.

- Спасибо, - Патрик улыбнулся тете.

- Да-да, - пробормотала она, вновь возвращаясь к своему занятию. - Только не забудь дверь закрыть. Ты же знаешь, я не умею работать при шуме.

- Не думаю, что мы будем шуметь, - ответил Патрик, но, покинув кабинет, дверь всё-таки плотно прикрыл.

С погодой им в какой-то мере повезло. Дождь начал усиливаться уже после того, как они добрались до дома.

Патрик заглянул в гостиную. Алексия разговаривала по телефону, что-то торопливо объясняла собеседнику. Кажется, разговаривала с матерью, а не с подругой. Заметив наблюдателя, она улыбнулась, разговор поспешила завершить, сказав, что все будет хорошо. Вечером стопроцентно появится дома. Вряд ли стала бы отчитываться перед отчимом. С Кингстоном у Алексии отношения сложились натянутые. Глупо, но Локруа это радовало. Не хотелось ему видеть девушку рядом с учителем математики, даже в перспективе.

- Ты не голодна? - спросил, когда Хейворт положила телефон в карман форменного пиджака.

- А ты? - вопросом на вопрос ответила девушка. - В принципе, я не голодна, но могу составить тебе компанию. Посижу рядом, пока ты ешь.

- Нет, я не хочу есть. Максимум, чаю выпью.

- От чая я бы тоже не отказалась.

- Черный? Зеленый?

- На твой вкус.

- Хорошо. Кстати, если ты не возражаешь, может, лучше переберемся из гостиной наверх?

- Наверх? - Алексия прищурилась.

- Честно слово, буду держать себя в руках. Никаких непристойных предложений не последует, - на одном дыхании выпалил Патрик.

Хейворт невольно улыбнулась, а потом и вовсе рассмеялась.

- Я тебя не боюсь. Просто предложение прозвучало немного неожиданно.

- Так предложения делать можно?

- Локруа, мы сейчас поссоримся, - предостерегающим тоном произнесла девушка.

- Буду нем, как рыба, - ответил он. - Идем, я провожу тебя.

В прошлый раз ей не довелось побывать в этой комнате. Неудивительно, учитывая тот факт, что сегодня Патрик привел её в свою спальню. Во время своего первого визита Алексия хорошо рассмотрела лишь гостиную, ванную комнату, кухню. Да и то, утром. Вечером она ни на что не обращала внимания, полностью сосредоточившись на своих переживаниях, о том, как в гостевой спальне оказалась, вспоминала с трудом. Ей не до интерьеров было. А сейчас, когда конфликт с отчимом над головой дамокловым мечом не висел, любопытство дало о себе знать. Девушка разглядывала обстановку чужой комнаты. Образцового порядка здесь не наблюдалось, но носки на люстре не висели, тетрадки по всей комнате разбросаны не были, да и кровать хозяин комнаты перед уходом в школу тщательно заправлял. В отличие от гостиной, захваченной орнаментом из бабочек, спальня выглядела как-то... Более зрело, что ли. Не было той игривости, даже наоборот. Чувствовалась сдержанность. Под стать хозяину комнаты.

Осмотревшись, девушка стянула с себя пиджак, бросила его тут же на кровать. Прошлась по комнате и остановилась у письменного стола, разглядывая несколько фотографий в стильных рамках. Патрик с родителями, с тетей, в одиночестве. И ни одной фотографии с той девушкой, на которую часто намекала Миранда, рассказывая о причинах своей отставки. Большая любовь Патрика Локруа по имени Изабелл. Миранда говорила, что Патрик со своей девушкой расстался довольно давно. Искать её фотографии у него на столе - бессмысленно, но Алексии хотелось хотя бы одним глазком посмотреть на ту, кого так сильно, если верить рассказам Блейк, любил, а, может, и продолжает любить Патрик.

Пока Алексия разглядывала фото, стоявшие на столе, на пороге комнаты появился Патрик с подносом в руках. Аромат свежезаваренного черного чая ворвался в комнату вместе с чем-то ещё, смутно знакомым. Оторвавшись от созерцания, Алексия обернулась. Локруа поставил поднос на середину кровати, сам присел с края.

- Красивые фотографии, - заметила Хейворт. - В твоей семье все такие фотогеничные. Повезло.

- Ты не считаешь себя фотогеничной?

- Нет. У меня практически нет фотографий, на которых я себе нравлюсь. Есть посредственные, хорошие. Но вот отличных - ни одной.

- Полагаю, ты слишком строга к себе.

- Ничего подобного. Это констатация факта, а не попытка напроситься на комплимент. Почти все мои фотографии - сущий кошмар.

- Возможно, тебе просто не попадался хороший фотограф?

- У тебя есть предложения?

- Я, - без тени улыбки, совершенно серьезным тоном произнес Патрик.

Алексия расправила одеяло, тоже присела на кровать, взяла в руки чашку с чаем и с наслаждением вдохнула запах. Сногсшибательно. Крепкий, с лимоном. Как раз то, что нужно. Интересно, почему даже чай, приготовленный Патриком, кажется ей вкуснее? Вероятно, всё та же влюбленность дает о себе знать. Человек, которого любишь, лучший во всём. Неизменно. Даже в такой малости, как заваривание чая.

Помимо чашек с чаем на подносе оказалась тарелка с пончиками с зеленой глазурью. Неудивительно, что Алексии запах показался знакомым. Её любимое лакомство. Миранда проболталась? Или очередное совпадение, как с привычкой пить холодное молоко прямо из пакета?

- Ты хорошо фотографируешь?

- Говорят, у меня талант.

- Кто говорит?

- Тётя. Я верю на слова профессиональному журналисту.

- А тебе самому это нравится?

- В качестве хобби - да. Но в будущем я не вижу себя фотографом. Хобби прекрасно до тех пор, пока не превращается в профессию. Когда эта тонкая грань стирается и начинается переход от одного к другому, вдохновение оказывается невостребованным. Единственное желание, которое остается, - заработать больше денег.

- Но разве плохо зарабатывать на жизнь тем, что нравится?

- Я не о том, - возразил Патрик. - Зарабатывать на жизнь тем, что нравится - прекрасно. Плохо полностью отказываться от вдохновения, сосредотачиваясь на материальном аспекте.

- Да ты философ, - заметила Хейворт.

- Нет. Всего лишь среднестатистический зануда.

Они засмеялись вместе и так же внезапно замолчали. Алексия уткнулась носом в чашку, чтобы не сказать что-то неподобающее, потянулась к тарелке и ухватила один из пончиков. Откусила немного и почувствовала на себе пристальный взгляд. Стало немного неловко. Она отказалась от еды, а сейчас сидит и ест. Может, на нее не было рассчитано? Вдруг Патрик принес сладкое только для себя?