Хочу ребенка!

– М-м-м, нет. Это гормональное бешенство. После рождения ребенка к тебе вернется прежняя Мэйв, и я уж прослежу, чтобы «Влюбленные поневоле» собрали шестимиллионный рейтинг.

– Шесть миллионов? Впечатляет. Ты уверена?

– Да. Уверена.

– Но есть еще одна проблема: что я буду делать те три месяца, пока тебя не будет.

– Никакой проблемы нет. Стелла Лорд. Вот ответ на твой вопрос.

Он с интересом смотрит на меня.

– Стелла работает старательнее других, ока умнее всех и самая амбициозная из всех. Пора дать ей шанс проявить себя.

– А ты не боишься? Что, если она так себя проявит, что мы не захотим, чтобы ты возвращалась?

– К счастью, я не сомневаюсь в своих силах.

Если бы это было правдой.

Но пока меня не будет, только Стелла может занять мое место. Только Стелле я доверяю. И она – единственная, кто обеспечит нам столь высокие рейтинги. Если Стелла возьмет проект в свои руки, мы получим шесть миллионов зрителей. Я верю, что она будет принимать те же решения, что и я.

– Думаю, ты права. Пусть Стелла поднимется ко мне после обеда. Посмотрим, что она скажет.

– Она будет на седьмом небе.

– Не сомневаюсь. Теперь пришло время задать второй вопрос. – О-о. Я знаю, что сейчас будет. – Маленькая птичка напела, что у вас с Марком Симпсоном шуры-муры. Кто отец ребенка?

– Можно я пошлю тебя в задницу и скажу, что это не твое дело?

– Нет. Тогда я тебя уволю.

– О'кей. Марк Симпсон – отец.

У него падает челюсть.

– Будь я проклят. Ты серьезно? – О, – он откровенно шокирован.

– Что? Ты же сам сказал, что ходят слухи. Не надо так удивляться.

– Я пошутил. Я пошутил насчет слухов. Просто пару раз видел вас в баре вместе. Дерьмо, – он ошеломленно качает головой. – Вот уж не думал, что он в твоем вкусе.

Я не стала объяснять ему, что Марк не в моем вкусе. Что мы заключили сделку. Слишком все сложно, и, наверное, пусть все на работе пока считают, что мы вместе. Потом всегда можно сказать, что мы разошлись.

– Почему же? – возражаю я, изображая любопытство.

– Он не похож на Мистера Зажигалу, не так ли?

– Ты говоришь так лишь потому, что вы с ним совершенно разные люди. Но это не означает, что он – плохой человек.

– Нет, нет, не пойми меня неправильно. Я не считаю его плохим человеком. Мне кажется, что он хороший парень, но, по-моему, он для тебя скучноват.

– Ты хочешь сказать, что Марк – зануда?

Майк притворяется виноватым, и это делает ему честь.

– Не зануда, но и не крутой парень. Мне казалось, тебе нравятся сложные натуры. Мужчины, которые бросают тебе вызов. Провоцируют.

Вроде тебя, подумала я.

– Вообще-то, – возражаю я, – именно это мне в нем и нравится. Он – самый спокойный человек из всех, кого я встречала. С ним я чувствую себя в безопасности, и точно знаю, чего ждать. Он надежен. Звонит ровно в ту минуту, когда пообещал позвонить, и делает в точности то, что собирался сделать. С ним не нужно играть в игры, и я в жизни не была счастливее.

Похоже, Майк в шоке. Да и я тоже.

Господи Иисусе.

Откуда я набралась таких мыслей?

– Я не удержалась. Понимаю, я тебя не послушалась, мне не следовало этого делать, но я просто не удержалась.

У Вив виноватый вид, но при этом к лицу приклеилась улыбка. Она тащит в гостиную огромный пластиковый пакет, не в силах сдержать волнение оттого, что станет бабушкой.

– Вив! – я пытаюсь укорить ее, но все мое существо против.

Мне и самой до смерти хотелось накупить детских вещичек, но Марк не разрешает. Он вдруг стал суеверным и твердо решил, что до восьмого месяца ничего для малыша или для детской покупать нельзя.

Приходится бороться с собой, когда проходишь мимо магазина и видишь эти очаровательные крошечные пижамки. Сдерживать себя всеми силами, чтобы целый час не любоваться на колыбельки и одеяльца.

Поэтому, когда Вив с виноватым видом вынимает из пакета крошечные зеленые ползунки и такую же курточку, я ахаю от изумления, а увидев пижамку в бело-желтую полоску, чуть не падаю в обморок от восторга.

– Скажи, они чудненькие? – с умилением восклицает она. – Разве ты видела в жизни что-нибудь более прекрасное?

– Как на лилипутика, – шепчу я, поглаживая живот.

Ребенок тут же недовольно толкает меня ногой под ребра.

– Она толкается?

Вив замирает, увидев, что я подпрыгнула и продолжаю гладить живот, пытаясь утихомирить ребенка. Это не больно, только от внезапности у меня всегда перехватывает дыхание.

– Может, это и не «она», – говорю я, хотя я уверена, что у меня девочка.

Я на сто процентов убеждена, что родится девочка.

– Да, она толкается.

– Можно потрогать? – с благоговением произносит Вив, подвигается и садится рядом со мной, положив руку на мой живот. – Ой! – ахает она, почувствовав, как ребенок ударяет ногой.

Мы обе улыбаемся до ушей.

– Не реветь, – предупреждаю я, увидев, что у Вив глаза на мокром месте.

– Не могу, – она смеется, а слезы катятся по щекам. – Это так поразительно. Дар жизни.

– Поразительно, что ты вообще что-нибудь почувствовала. Каждый раз, когда Марк рядом, и малышка начинает толкаться, стоит ему положить руку на живот, как она замирает.

– Как дела у Марка? – оживилась мама.

Она всегда справляется о любимом зяте, хотя в глаза его не видела. Понимаю, это странно, но я не вижу смысла их знакомить, по крайней мере пока. Он мне не бой-френд, и я не нуждаюсь в ее одобрении, к тому же я сама так редко вижу Вив, что не хочется ни с кем де лить эти встречи.

– В порядке.

– Ты часто с ним видишься?

– Да. Наверное, часто.

– Вы с ним… у вас… Я хочу спросить… у вас что-нибудь было?

– Вив! Я же тебе говорила. У нас все по-другому.

– Но, судя по твоим рассказам, он просто чудо. И когда ты о нем говоришь, у тебя глаза загораются.

– Знаешь, Вив, если бы я хотела завести семью, Марк был бы всем, о чем только можно мечтать. Если бы мне нужен был партнер, муж, я бы выбрала Марка. Но Вив, ты же меня знаешь. У меня аллергия на серьезные отношения. Мне не нужен муж. Я хочу сделать карьеру.

– По-моему, это уже похоже на заезженную пластинку.

– Что? – рявкаю я.

Если бы она не была моей матерью, я бы послала ее в задницу.

– Извини, милая. Но ты уже давно повторяешь одно и то же, хотя твоя жизнь сильно изменилась. Я бы могла тебя понять, если бы ты по-прежнему была одинокой девушкой без обязательств, но, Мэйв, у тебя будет ребенок. Теперь ты уже не сможешь жить как раньше и должна поменять приоритеты.

– Вив, с рождением ребенка жизнь не обязательно меняется. Я вернусь на работу через три месяца, и мы с Марком будем воспитывать ребенка вместе. Пока мы на работе, с ребенком будет няня, потом он начнет ходить в ясли. Теперь все по-другому. Теперь все так делают. Молодые мамы уже не сидят дома, а работают. Моя жизнь не изменится, по крайней мере не так сильно, как ты предполагаешь.

Какое-то время Вив ничего не говорит, только разглаживает крошечные костюмчики, а на лице у нее застыло выражение: вот подожди, и поймешь, что все будет именно так, как я говорила.

– О'кей, – наконец произносит она, имея в виду «поживем – увидим».

– О'кей, – отвечаю я. – Так что хватит спрашивать меня, как дела у Марка, в надежде, что мы сойдемся, поженимся и будем жить долго и счастливо, потому что я очень счастлива в одиночестве и не хочу замуж. Понятно?

– Понятно.

– О'кей.

Но мне не удается убедить даже саму себя.

В качестве трубки мира я завариваю Вив чашку чая, потому что не хочу с ней ссориться. Мы и так редко видимся, а я очень ее люблю.

– Покажи, что еще купила, – возбужденно чирикаю я, подтаскивая пакет поближе.

Лицо Вив потихоньку светлеет.

– Ой! Таких маленьких носочков я в жизни не видела!

– А ты, мам? Как ты поживаешь? – мир наконец восстановлен. – Кажется, в последнее время мы только и говорим, что обо мне и ребенке. Про тебя я уже давно ничего не слышала. Чем занималась? Ходила на свидания с горячими парнями?