Полет бабочки. Восстановить стертое

— Нет. То ли она все тщательно скрывала, то ли приятелей никаких просто не было. Обмолвилась как-то, что была у нее одна бурная ошибка молодости, снова на те же грабли наступать не тянет.

«Бурная ошибка молодости» слегка покраснел.

— Жарко тут у вас, — заметил он. — Ладно, девушки, спасибо вам за помощь.

Начальника осаждал народ, но Андрей к нему все же пробился и задал всего один вопрос: по какой причине он уволил Куницыну. Вконец замороченный начальник сразу же занял оборону:

— Да она мне голову так задурила, что легче было согласиться. Плакалась на всякие страшные проблемы, болезни и прочую ерунду. Сказала, что если я ее заявление не подпишу немедленно в приказ, то она все равно на работу больше не выйдет. Что я могу ее по какой угодно статье увольнять. А у меня тогда народу было — вот как сейчас. Я рукой махнул и подписал, лишь бы отстала. А что случилось? Почему вас это интересует?

Андрей заверил, что не случилось ровным счетом ничего такого, из-за чего могут быть неприятности. Начальника это успокоило.

Теперь предстояло искать то ли Машу, то ли Сашу. Или даже Наташу. Ну, это вообще без проблем. Пришел в деканат, профессионально вывихнул челюсть, выпросил список группы. Наврал с три короба, что собирается писать о тех, кто институт с отличием окончил, но в аспирантуру не пошел. Ну вот, об Инне Куницыной, например. Надо с бывшими однокурсниками поговорить, с куратором группы. На самом деле куратор ему был сто лет не нужен, а вот список группы, даже с телефонами, ему вручили на ура.

Наташи никакой в списке не было, уже легче. Зато были и Маша, и Саша.

Вернувшись домой, Андрей наскоро поужинал и сел терзать телефон. Мама, счастливая тем, что сыночек, похоже, пришел в себя, пошла к подруге — морально отдохнуть.

Для начала Андрей позвонил Марии Кирсановой.

— Она здесь больше не живет, — рявкнул злобный старушечий голос.

— А где живет? — Андрей скорчил невидимой собеседнице мину ласкового вампира.

— Не знаю и знать не хочу.

— Первый блин комом, блин, — констатировал Андрей и принялся набирать номер Александры Мальцевой.

— Да-у? — пропело в трубке сочное контральто. — Я вас слушаю.

Подумав, Андрей решил особо не церемониться и представился сотрудником милиции, интересующимся Инной Куницыной.

— Куницына? — переспросила Саша. — Да мы с ней вообще почти не общались. Так, «привет — пока». Это вам надо Маше Кирсановой позвонить, они с первого курса дружили.

— Звонил. Но на меня наорали и сказали, что она там не живет.

— А, это вас тетка ее обласкала, — усмехнулась Саша. — Да, действительно, Маша у мужа живет. Подождите, сейчас сотовый ее поищу. Вот, пишите.

Записав номер, Андрей подумал, что надо ковать железо… правильно, не отходя от кассы. Вдруг повезет.

— Скажите, а кто-нибудь из однокурсников ваших за Куницыной ухаживал?

Саша задумалась.

— Да нет, никто. Хотя, подождите. Точно, на втором курсе Юрка Жуков пытался. Правда, недолго. Ну, сразу своего не добился, а долго на кино-кафе рассусоливать — это он не любил. Нашел кого посговорчивей. Она вообще такая была, синий чулок, одним словом. Учиться, учиться и учиться. Ни на какие вечеринки, дискотеки не ходила. Ну, вот красный диплом и высидела. Только толку с него?

Александре явно хотелось поболтать, пусть даже с незнакомым милиционером. То ли вообще по жизни трещотка, то ли дома сидит и от дефицита общения мается. Впрочем, Андрею это было как-то без разницы, он то, что нужно, уже выяснил.

Маша Кирсанова на фокус с милиционером тоже легко купилась, продиктовала адрес и сказала, что ждет завтра в восемь часов. «Утра?!» — испугался Андрей. Оказалось, вечера. Впрочем, что в лоб, что по лбу, потому что жила Маша на другом конце города, у метро «Звездная».

Район этот Андрей знал плохо, фонари горели по одному на квартал, табличек с номерами домов не наблюдалось, а сами дома были до тошноты одинаковыми. Поэтому обшарпанную «башню», похожую на рабочее общежитие квартирного типа, он нашел только в половине девятого.

Дом действительно оказался бывшим общежитием. Теперь в новоявленных коммуналках кто только не жил: комнаты стоили до смешного дешево. В подъезде еще сохранилась застекленная будка вахтера, заваленная всяким хламом. Загаженный лифт скрипел и дрожал, на лестничной площадке противно пахло вареной свеклой.

Андрей нашел нужную квартиру, позвонил, дверь тут же распахнулась.

— Вы к Маше, да? — спросил практически без акцента высоченный угольно-черный негр в джинсовых шортах и босиком. — Проходите.

В тесную прихожую выходило несколько дверей. За одной плакал ребенок, за другой кто-то надсадно терзал пианино. С кухни выглянула маленькая темноволосая девушка в таких же джинсовых шортах и розовой майке. Шорты едва застегивались на круглом животике.

— Вы Ткаченко? — спросила она. — Очень приятно. А это мой муж, — кивнула она на негра, — Аурелио Мартинес. Арик, ты посиди пока на кухне, хорошо? За борщом присматривай. А вы проходите в комнату. Нет, ботинки не снимайте.

Андрей прошел за ней в тесную комнатушку, в которой едва помещались диван, шкаф, письменный стол и несколько стульев, заваленных одеждой. На полке примостился небольшой японский телевизор, на подоконнике — микроволновка.

— Садитесь. — Маша махнула рукой в сторону дивана, сама осторожно пристроилась на краешке стула. — Вы извините, у нас тут тесно. Мы эту комнату снимаем. Муж у меня с Кубы, аспирант, я тоже неместная, из Мурманска. Так вы сказали, что из милиции, по поводу Инны…

Андрей понял, что сейчас она попросит удостоверение показать, и бросился в кавалерийскую атаку.

— Собственно говоря, я как раз не из милиции, а из газеты. Мы ведем свое расследование, — тут он вывалил на Машу уже обкатанную байку о смерти родителей Инны. — Я не могу вам всего рассказать, но нам крайне важно узнать об Инне поподробнее.

— Неужели Инка могла влезть в какой-то криминал? — удивилась Маша. — Хотя… Ну, спрашивайте.

— Расскажите об отношениях Инны с мужчинами.

— Мне известно только об одном экземпляре. Это было еще на первом курсе. Такая любовь-морковь, умереть не встать. Журналист какой-то. Я его пару раз видела, но теперь бы и не узнала. Абсолютно никакой. И что Инка в нем нашла?

Андрей мысленно «поблагодарил» Машу за комплимент.

— И что же?

— Да ничего. Честно говоря, я не знаю, стоит ли вам все это рассказывать. Как-то все это… Напишете потом ерунду какую-нибудь, а я буду как оплеванная ходить.

— Лично о вас я ничего писать не собираюсь. Может, и вообще никакой статьи не будет.

— Да? — приподняла брови Маша. — Ладно. В общем, я все равно о нем ничего толком сказать не могу. Даже как звали. То ли Алексей, то ли Андрей, не помню. Кончилось у них все, как в плохом романе. Инка забеременела, намекнула раз, намекнула два — и ничего. Ладно б он ей сказал, что это не его ребенок, или просто ноги сделал бы. Так вообще ноль, никакой реакции, словно и не слышал. Ну, Инка ждала-ждала, а потом плюнула и… и совсем с ним рассталась. Решила рожать. И доходила она месяца до шестого. Никто из наших, кроме меня, не знал. Живота особо видно не было.

— И что с ней случилось?

— Упала в метро, на лестнице. То ли толкнул кто-то, то ли голова закружилась. В общем, не спасли. Потом какие-то осложнения начались. Короче, врачи сказали, что детей у нее больше не будет.

Андрей впился ногтями в ладонь. Вот оно что!

— С отцом ребенка она больше не виделась? — спросил он глупо, лишь бы не молчать.

— Нет. Если до того случая она еще надеялась, что он, может, придет, то потом… Сказала, что если и появится — спустит с лестницы.

Ну, теперь все ясно. Спасибо, что не спустила.

— После этого Инка вообще начала от мужиков шарахаться. Один парень с нашего курса пытался за ней приударить, но Инка делала вид, будто вообще не понимает, что ему от нее надо. И так до конца института. Никуда не ходила, ни с кем не встречалась. Словно заживо себя похоронила. Я пыталась ей доказать, что это глупо, что не все одинаковые — бесполезно.