Санта-Барбара 4

— Ну, ладно, — злобно огрызнулся Марк. — А какие же чувства ты испытывал по отношению к Мэри? Неужели все было так просто: любовь — смерть?..

Мейсон задумчиво покачал головой.

— Прежде, до знакомства с Мэри, я просто взирал на собственные чувства немного со стороны. Я их воспринимал, если можно так выразиться, не в анфас, а в профиль. Они не заполняли меня целиком, а скользили мимо. Сам не знаю почему. Может быть, я боялся, а, может быть, не мог избавиться от проклятых комплексов. С Мэри все было по-иному. С ней я ни о чем не размышлял, все мои чувства были нараспашку. Ее было хорошо любить и так же хорошо быть с ней после… Со многими женщинами это исключено, да и сам не захочешь. А с ней было неизвестно что лучше: когда я любящ ее, казалось, что это вершина всего, а потом, после всего, казалось, что люблю еще сильнее.

— Ты говоришь о постели! — ядовито осведомился Маккормик.

— Да, — уверенно сказал Мейсон. — Именно об этом я и говорю. Мне было приятно ощущать ее близость и думать, что человек бессмертен. В какое-то мгновение, я сам вдруг начинал верить, что это и впрямь возможно. И тогда мы бормотали какие-то бессвязные слова, чтобы стать еще ближе, чтобы чувствовать еще острее, чтобы преодолеть то крохотное расстояние, которое еще разделяло нас…

Марк мрачно усмехнулся.

— Оказывается, ты романтик, Мейсон. Я и не знал.

— Вот как? Ты считаешь, что это романтика — похоронить любимого человека и мечтать о смерти? Я думаю, что скорее это — философия.

Мейсон умолк.

Марк, тяжело дыша, застыл в ожидании того, как решится его участь.

Наконец, Мейсон поднял вверх руку с пистолетом и передернул затвор.

— А теперь, Марк, молись… — со спокойствием профессионального палача сказал он.

Маккормик стал медленно отступать назад под дулом направленного на него пистолета.

ГЛАВА 6

Мейсон решается на отчаянный шаг. Перл приводит беглецов в свой дом. Встреча Келли и Кортни. Мейсон намерен привести в действие свой приговор в отношении Джулии. Тиммонс нервничает. Провал полицейской операции.

Мейсон по-прежнему стоял, вытянув руку с пистолетом в направлении Марка.

Тот медленно отступал назад.

— Нет, нет… Ты этого не сделаешь, — дрожащим голосом повторял Маккормик. — У тебя не хватит смелости, чтобы совершить такое. Мейсон, подумай, ведь ты не убийца. Чего ты добьешься, лишив меня жизни? Нет, нет. Не надо.

— Почему же?

— Подумай, Мейсон, — выкрикнул Марк. — Мэри погибла. Убив меня, ты не вернешь ее… Мейсон снова заколебался.

— Сейчас ты мне будешь говорить все что угодно, — мрачно сказал он, — лишь бы я не убил тебя.

— Но это же rpex! — воскликнул Марк. — Неужели ты не понимаешь, какой страшный грек ты берешь на свою душу? Как ты будешь с этим жить?

Мейсон усмехнулся.

— Я не собираюсь лезть напролом и сейчас выяснять, в чем разница между грехом и добром. Здесь не место и не время для этого.

Марк цеплялся за малейшую возможность выжить, поэтому ему представлялось весьма важным заставить Мейсона подольше разговаривать на отвлеченные темы.

— Но ведь эта разница есть, она не так мала и незаметна, как можно подумать, — сказал он. — Ведь твоя совесть не позволит тебе соблазниться даже мелким грехом. Мейсон, ведь я тебя знаю… Ты не сможешь жить с этим.

Кэпвелл улыбнулся одними кончиками губ.

— Одни люди раскаиваются на миллион, согрешив на две ломаные полушки… — задумчиво сказал он. — Другие посвистывают, отравив мышьяком мужа, или придушив бабушку при помощи подушки.

— Как ты можешь так спокойно рассуждать о добре и зле, когда у тебя в руке пистолет? — вскричал Марк. — Побойся Бога!

— Ах! Наконец-то ты вспомнил о Боге! Но ведь он не был помехой в твоих черных делах? Значит, и мне не помешает. Думаю, что убив тебя, я смогу сохранить душевный покой.

— Как? Почему?

— Марк, ты никогда не задумывался над тем, что совершать зло можно при одном условии?

— Каком? Если ты грешен изначально?

— Нет. При условии, что тебе никогда не приходит в голову, что ты совершаешь зло… При этой можно спать совершенно спокойно и смотреть миру прямо в глаза. В таком случае считай, что тебе повезло. А потерять душевный покой проще простого — если ты начинаешь думать, что делать зло, пожалуй, не стоило и ты вообще — такой-сякой… Нужно думать только о себе. Если ты допускаешь, что на любую проблему можно посмотреть с двух сторон, со своей и с чужой, то никогда не узнает твоей фамилии и тем более имени!

Марк злобно процедил сквозь зубы:

— Наверное, ты хочешь добиться славы Герострата?

Мейсон усмехнулся.

— Нет, я не претендую на чужие лавры. Все, что меня интересует это — правосудие. Пусть это будет правосудие только с моей точки зрения. Однако, видя, что происходит вокруг, я не могу оставить все как есть. Кстати говоря, раз уж речь зашла о грехах, то я бы предпочел, чтобы на мне висел грех совершения.

— А что это такое?

— Очень просто. Ты совершаешь то, чего совершать не положено…

— А, вот видишь — мстительно произнес Марк. — Ты все-таки понимаешь, что совершаешь грех. Как бы ты не старался прикрыться миссией правосудия и мщения…

— Ты упускаешь одну важную вещь, Марк. Грех совершения, как бы он ни был греховен, по совершения, как бы он ни был греховен, по крайней мере доставляет удовольствие — иначе кто бы стал совершать его?

— Неужели тебе доставляет удовольствие расправляться с людьми по своему усмотрению?

Но Мейсон словно не слышал Марка.

— И вообще, гораздо больше беспокойства причиняют не совершенные нами хорошие поступки, чем совершенные нами не хорошие. Так что лучше совершить то, на что я решился, чем потом полжизни мучаться от того, что не смог собраться с силами и сделать то, что должен был сделать. Так что не надейся, Марк. Тебя не ждет прощение, я тебя приговорил. Ты можешь грозить мне сейчас всем чем угодно: судом небесным, карой божьей, адскими муками — однако, я твердо знаю, что обрету покой только тогда, когда увижу, что ты заплатил за свое преступление.

С этими словами он внезапно замахнулся и ударил Марка рукояткой пистолета по лицу. Тот не успел прикрыться и, вскрикнув от боли, упал на крышу отеля.

— Ты сумасшедший, Марк, — презрительно сказал Мейсон. — У сумасшедших нет вообще никаких прав, их надо вычеркивать как недоразумение в церковных записях о рождения и смерти. Для тебя, Маккормик, настал Судный День. И я выношу тебе смертный приговор.

— Нет! — завопил Марк. — Ты не имеешь права, ты не сделаешь это. Я не хочу умирать!

Мейсон удрученно покачал головой.

— Спи, Марк. Приятных снов.

С этими словами Мейсон нажал на курок. Выстрел, прозвучавший на крыше отеля «Кэпвелл», растаял в вечернем сумраке как легкое облачко.

Круз привез Сантану домой. Когда они вышли из машины, она увидела, как у стоявшего неподалеку от их дома телефона-автомата переминается с ноги на ноту помощник Круза — полицейский Пол Уитни. Тот рассеянно листал газету, очевидно, в ожидании прибытия Круза.