Уолбэнгер (ЛП)

― Саймон, погрузись в мое Тахо, ― неосознанно пробормотала я, у его губ. Он остановился.

― Кэролайн, погрузиться куда? О, боже, ― прорычал он, когда я прижала нас к стенке ванной, отчего вода начала подниматься и выливаться через край. Саймон развернулся, и теперь я была прижата к противоположной стенке джакузи, он пытался убрать мои ноги, но я игриво притягивала его к себе, не желая отпускать. И вновь прижалась к его губам, целуя его сильнее, после чего он оттолкнул меня, чтобы глотнуть воздуха.

― Дыши, Саймон, дыши, ― хихикала я, поглаживая его щеку, пока он старался восстановить дыхание.

― Ты... безумная... женщина, ― пыхтел он, сейчас его руки лежали на моих плеча, а мои пятки утыкались ему в спину, прижимая меня к самым нужным местам. Он закрыл глаза, закусил нижнюю губу, и из его горла вырвался животный рык, от которого моя Нижняя Кэролайн приготовилась к вторжению.

― С тобой невероятно хорошо, ― мурлыкала я, начиная покрывать дорожками поцелуев его рот, щеки, горло, спускаясь ниже, посасывая и кусая шею, когда он запрокинул голову, давая мне лучший доступ. Его руки неистово шарили по моему телу, спуская по спине, задевая завязки купальника. Мысль о моей обнаженной груди, прижатой к его коже сводила меня с ума, поэтому я вытащила руку из его волос, завела за спину, и попыталась развязать узел на шее. Размахивая руками, я задела одну из пустых бутылок из под шампанского, и она как домино повалила все остальные. Я хихикала, когда он оторвался от меня, и повернулся на шум.

Его затуманенные страстью глаза были сосредоточены на мне, и когда мне наконец-то удалось справиться с узлом, я могла почувствовать как вода касается моей обнаженной кожи. Я начала опускать верх купальника, когда Саймон поймал меня за руку, не давая действовать дальше. Он покачал головой смахивая дурман, зажмуривая глаза, тем самым разрывая связь между нами.

― Эй, эй, эй, ― я ткнула его, заставляя открыть глаза, и посмотреть на меня. ― Что случилось? ― шепотом просила я.

Он поднял руки, все еще держа в них верх от моего купальника, и вернул его на место, завязывая узел на шее, от чего мое лицо медленно начало краснеть, и я мысленно ругала свое тело за такое предательство.

― Кэролайн, ― заговорил он, тяжело дыша, и глядя на меня со всей заботой.

― В чем дело? ― перебила я.

Теперь его руки покоились на моих плечах, казалось, что пытается сохранить между нами дистанцию.

― Кэролайн, ты изумительная, но я... я не могу.

Сейчас была моя очередь закрыть глаза. Меня переполняли эмоции, в том числе и стыд, за то что меня отвергли. Сердце рухнуло. Я чувствовала его взгляд на себе, но была не в силах открыть глаза.

― Ты не можешь, ― повторила я, открывая глаза, но глядя куда угодно только не на него.

― Нет, я хочу сказать, я... ― он заикался, ему было тяжело оторваться от меня.

Меня начало трясти.

― Ты... не можешь? ― уточнила я, внезапно ощутив ледяной холод, даже сидя в горячей воде. Распутав ноги, я дала ему ту дистанцию, к которой он стремился.

― Нет Кэролайн, не с тобой и уж тем более не так...

― Ты что думаешь, я полная идиотка? ― я нервно засмеялась, потом встала и пересела на другой край джакузи.

― Что? Нет, ты не понимаешь. Я просто не могу... ― он начал приближаться ко мне, от чего я выставила ногу вперед, уткнулась ею в его грудь, держа его подальше.

― Эй Саймон, я поняла. Ты не можешь. Все нормально. Ого, сегодня безумная ночь, не правда ли? ― я опять засмеялась, пытаясь перелезть через край, желая как можно быстрее попасть в дом, до того как он увидит мои слезы, который были не за горами. Конечно, я старалась держаться прямо, но ступни были мокрыми, и поскользнулась, шлепнувшись на задницу. Я понимала, глаза начало щипать, поэтому попыталась быстро подняться, боясь что начну плакать прежде чем дойду до своей комнаты. Сейчас когда я задвигалась, я в полной мере ощутила все свое опьянение, и начало головной боли.

― Кэролайн, ты в порядке? ― выкрикнул Саймон, начиная вылазить из джакузи.

― В порядке, в порядке. Только... ― я вылезла, горло уже начало сдавливать, и я едва сдержала всхлип. Я выставила руку, намекая, что мне не нужна его помощь. — Саймон, со мной все в порядке.

Я не могла обернуться и посмотреть на него. Я продолжала идти. Зайдя в дом, даже сквозь играющую музыку я слышала, как он несколько раз выкрикнул мое имя. Не обращая на это внимание, я вошла в дом, чувствуя себя дурочкой, идущей в одном крошечном купальнике, который до недавнего времени я считала соблазнительным.

Я не удосужилась взять полотенце. Вместо этого я с силой закрыла стеклянные двери, и убежала в свою комнату. После меня оставались влажные следы по всему коридору, и я заставляла себя не обращать внимание на смех Софии, доносившийся из ее комнаты. По моим щекам бежали слезы, я заперла дверь, и накинула халат. Войдя в ванную, включив свет, я смотрела на свое отражение. Голая, прилипшие к спине мокрые волосы, синяк на бедре, который начал проявляться, и покрасневшие и опухшие от поцелуев губы.

Обернув полотенце на голове, я придвинулась к зеркалу.

— Кэролайн, дорогая, тебя только что отверг мужчина, который на протяжении получаса заставляет женщину мяукать. Ну и как ты себя чувствуешь? — спросила голая женщина в зеркале, выставив большой палец на подобии микрофона. Она смотрела на меня и ждала ответа.

— Ну, я выпила столько, что этого вина хватило бы на несколько месяцев небольшой испанской семье; я уже тысячу лет не испытывала оргазма, и скорее всего я умру в одиночестве, в прекрасно обставленной квартире, в окружении несчитанного количества детей Клайва. Как тебе такая перспектива? — спросила я в ответ у Зеркальной Кэролайн, протягивая палец.

— Глупенькая Кэролайн, ты кастрировала Клайва, — ответила Зеркальная Кэролайн, качал головой.

— Да пошла ты, Зеркальная Кэролайн, — я закончила интервью, и вышла из ванной. Накинув на себя футболку, я уронила на кровать свое уставшее от восхождения, ужина, вина и музыки, и самого лучшего поцелуя, тело. Воспоминания от этого только вызвали новую волну слез, я перевернулась, чтобы взять бумажный платок, но увидев пустую коробку, разревелась еще больше.

Дурацкой Вуду-Долбежник.

Может ли вечер стать еще хуже? И тут мой телефон зазвонил.

* * *

— Блинчиков, милая?

— С удовольствием, малыш.

Господи.

— У нас остались сливки для кофе?

— На сегодня мне хватит твоих сливок, дорогой.

Боже мой.

Хуже, чем слушать новоиспеченную парочку, может быть только слушать две парочки. Меня тошнило, но я винила во всем похмелье. Сложите все это, и получите отвратительное утро.

После ночного разговора с Джеймсом по телефону, я быстро и крепко уснула, но думаю в этом тоже вина алкоголя. Я проснулась с пересохшим горлом, головокружением, и урчащим желудком, который еще больше свело, от перспективы встретить за завтраком Саймона, и предстоящего разговора.

После разговора с Джеймсом мне полегчало. Он заставлял меня смеяться, и я невольно вспомнила как хорошо мы проводили время. Это были хорошие воспоминания, и еще более приятные ощущения. Он позвонил под предлогом обсудить выбор цвета, который я сразу же раскусила. Затем он честно признался, что хотел поболтать, и после недавней «катастрофы в джакузи», я была рада поговорить с человеком, которой был бы рад моему вниманию. Да пошел ты, Саймон. Когда Джеймс пригласил меня на ужин на следующей неделе, я с радостью согласилась. Нам было хорошо вместе... а раз «О» решила выйти из своего укрытия, то я решила, а почему бы и не пойти, и не повеселиться.

Сейчас я сидела за столом, и две новые парочки просто источали флюиды сексуального удовлетворения, от чего мне захотелось кричать. Но я не могла сделать этого при счастливой Мими, устроившейся на коленях у Райана, и Ниле, кормившего Софию кусочками дыни.