Становление Себастьяна (ЛП)

Я убедилась, что свет на кухне выключен, прежде чем открыла дверь.

― Привет.

― Привет.

Мы стояли, уставившись друг на друга, он слегка хмурился.

― Могу я войти?

― Конечно.

Я отошла, чтобы дать ему пройти, затем закрыла дверь. Когда я повернулась, он все еще смотрел на меня.

― Я хочу поцеловать тебя, ― сказал он неуверенно.

― Хочешь поцеловать?

Я не знала, почему между нами было так много напряжения.

― Каро, что происходит?

― Ничего, просто поцелуй меня.

Он колебался меньше секунды, затем медленно подошел. Он прижал ладонь к моей щеке и опустил свое лицо к моему. Он поцеловал меня дважды, его губы легко коснулись моих, затем он обнял меня за талию и наклонился, чтобы прижать свой рот к моему.

― Я скучал по тебе, ― прошептал он.

Я улыбнулась и ощутила, как мое тело расслабилось.

― Скучал?

― Да. ― Он притянул меня ближе. ― Я сожалею о вчерашнем, насчет... того, что сказала моя мама.

Я резко выпрямилась, и его руки опустились по бокам, когда он с опаской смотрел на меня. Нам нужно поговорить об этом. Сейчас.

― Она знает? О тебе и обо мне?

Он яростно покачал головой.

― Конечно, нет!

Я посмотрела ему в глаза.

― Потому что она сказала кое-что, что заставило меня подумать, что знает.

Себастьян с ужасом посмотрел на меня.

― Что она сказала?

Я поджала плечами.

― Пожалуйста, скажи!

Я протяжно выдохнула, закрыла глаза от неприятного воспоминания.

― Она сказала, что я «выставляю себя напоказ», и что я не «невинная», какой хочу казаться, что она все знает. Себастьян, что она знает? Ей, должно быть, что-то известно или почему она так преподносит это?

Он провел рукой по волосам, выглядя разозленным и расстроенным, но оставался решительно молчаливым.

― Ради всего святого, скажи мне!

Мой голос был громче, чем я хотела.

Он моргнул и отвернулся.

― Я клянусь, что она ничего не знает, Каро. Это просто…

Он сделал паузу.

― Просто что?

― Кое-какое дерьмо, которое говорил мой отец. Это ничто.

― Расскажи мне! ― сказала я решительно.

Себастьян злобно на меня посмотрел.

― Мой отец сказал, что ты горячая цыпочка и что ты не была бы такой скованной сучкой, если бы твой муж хорошо трахал тебя.

Меня затошнило.

Я подошла к раковине на кухне и наклонилась над ней.

― Так... так люди думают обо мне? ― пробормотала я.

― Нет! Боже, нет! Мой отец ― мудак, Каро. Никто не думает так. Митч, Билл, Чес ― все они считают тебя замечательной. Я имею в виду, да, они думают, что ты красивая, но кто так не думает? Но я уверяю, что они никогда не говорили ничего подобного!

Я медленно выпрямилась и повернулась к нему лицом. Он стоял с вытянутыми руками, как будто хотел прикоснуться ко мне, но боялся.

― Ты голоден?

Он был смущен внезапной сменой темы, уходящей от моего самобичевания.

― Голоден?

― Да. Ты ел сегодня в клубе?

Его руки опустились по бокам, и на мгновение он устало закрыл глаза, прежде чем подошел ко мне и обнял.

Я пыталась сопротивляться, все еще расстроенная из-за слов его отца.

― Каро, не отталкивай меня.

Он обернул руки вокруг моих плеч и держал меня.

― Извини, ладно. Извини, что рассказал тебе то, что сказал этот мудак. Черт, ты должна услышать, как он иногда называет меня... ну, может, и нет. В любом случае я больше не обращаю внимания. Важно только то, что мы вместе, хорошо?

Я не ответила.

― Хорошо? ― спросил он более решительно.

Я сделала глубокий вдох.

― Хорошо, ― согласилась я тихо.

Он поцеловал меня в волосы и улыбнулся.

Мы стояли так несколько минут, наслаждаясь моментом покоя.

― Так ты голоден? ― спросила я снова. ― Ты ел сегодня?

Он закатил глаза, и я улыбнулась.

― Нет, мы были завалены работой ― у меня не было времени.

― Я сделаю тебе что-нибудь поесть: лингвини, песто и кедровые орехи, хорошо?

― Ты не должна готовить для меня, Каро, ― сказал он, слегка нахмурившись.

― Я хочу. Кроме того, ты не ел... и тебе понадобится энергия.

Я ухмыльнулась, и он все понял.

― Ну, в таком случае, да, я голоден.

Он отодвинул стул и сел за стол, наблюдая за мной.

― Итак, как работа? Что-нибудь интересное случилось сегодня?

Я была решительно настроена, чтобы у нас был нормальный разговор.

― Я сдал на свой сертификат по оказанию первой медицинской помощи сегодня утром. Нужно было показать то, что я уже делал в клубе серфинга, поэтому было довольно легко. С этого момента я буду в основном работать с Чесом в бассейне.

― Тебе не нравится обслуживать столики?

― Не очень, я бы лучше был снаружи.

― Ты уверен, что это не просто шанс впечатлить скучающих, озабоченных жен военных своим великолепным телом?

― Есть только одна женщина, которую я хочу впечатлить, ― сказал он, вернув улыбку.

― И как у тебя обстоят дела с ней?

― Ну, некоторое время я находился в опасном положении, я полагаю, но сейчас она готовит мне ужин, поэтому, я думаю, что все в порядке. Как прошел твой день?

― Хорошо. Я закончила еще одну статью и запланировала другую. Я переживала, что может не хватить материала, но у меня достаточно идей, чтобы написать целую книгу. Ох, и я посмотрела кое-какие курсы фотографа в Нью-Йорке. Ты уже решил, какие классы хочешь взять весной?

Когда он не ответил, я оторвала взгляд от разделочной доски ― Себастьян затих, раскачиваясь на стуле с огромной улыбкой на лице.

― Что?

― Я люблю, когда ты так говоришь.

Настал мой черед смутиться.

― Как так?

― Когда ты говоришь о том, что мы будем делать вместе ― о нашем будущем.

Я опустила порванные листья базилика и посмотрела прямо на него.

― Себастьян, у меня не было будущего, пока ты не заставил меня задуматься о нем. Бог знает, как бы я продолжала так существовать. Но ты должен пообещать мне кое-что...

― Все что угодно, я пообещаю тебе все что угодно.

Я сделала глубокий вдох.

― Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что когда ты... когда ты начнешь думать о другом будущем... без меня...

Его выражение лица изменилось, и глаза потемнели от гнева.

― Иисус, Каро, как ты можешь говорить мне такое?

― Нет, пожалуйста! Дай мне закончить. Мы можем игнорировать нашу разницу в возрасте, и однажды, когда... все изменится, я пойму. Я не хочу погрузиться в безразличие и неприязнь. Когда ты решишь уйти, просто... просто дай мне знак. Все, что я прошу.

Он уставился на меня.

Я была рада, что сказала это ― мне нужно было сказать это, но Себастьян выглядел на самом деле разозленным.

― Каро, ты не понимаешь, что я чувствую к тебе? Я люблю тебя ― это все, чего я хочу. Я хочу будущего с тобой ― я хочу, чтобы наши жизни были связаны друг с другом. Я не ребенок ― я быстро повзрослел. Я забочусь о себе сам уже долгое время. И я хочу заботиться о тебе.

― Я просто говорю, что пойму, когда это изменится.

― Не опекай меня, Каро, ― сказал он, еще больше злясь. ― Ты думаешь, я не знаю, что означает брать на себя эти обязательства, но я знаю. Ты думаешь, что я откажусь от всего и затем пожалею об этом, но ты ошибаешься. Я видел, что такое несчастливый брак, я видел, как несчастны мои родители. Но когда я с тобой, я чувствую себя... таким невероятно счастливым, как будто мир, в конце концов, чего-то стоит. Я знаю, как это редко бывает, я видел это. Не отвергай мои чувства только потому, что... только потому, что я моложе тебя. Ты красивая, и добрая, и талантливая, и у тебя есть дар... люди тянутся к тебе, а ты даже не видишь этого. И это одна из черт, за что я люблю тебя.

Я вздохнула, чувствуя его боль в каждом слове.

― А что насчет детей, Себастьян?

Он моргнул несколько раз.

― Что насчет детей?

― Ну, ты на самом деле хочешь быть обремененным детьми в двадцать лет? Нет, я так не думаю. Ну, что будет, когда тебе исполнится тридцать, и ты захочешь детей, мне будет за сорок, и я буду слишком старой.